Родился Потей в 1541 г. в православной семье. Образование Адам получил сперва в кальвинистской коллегии князей Радзивиллов, а затем – в Краковской Академии. Получил звание сенатора и женился на родственнице князей Острожских. В 1574 г. вернулся в Православие, но в 1588 г. принял секретное предложение от папы, касающееся внедрения унии в православные епархии. Своими широкими познаниями Адам покорил К. К., который к тому времени стал твердым защитником Православия, решительно порвав со своими давнишними друзьями из протестантов и иезуитов. Острожский рекомендовал Потея королю как подходящего кандидата на епископскую кафедру Владимира-Волынского; с именем Игнатия Потей принимает эту кафедру в 1593 г. Начало тайных действий Рима совпало с приездом в 1588 г. в юго-западные епархии константинопольского патриарха Иеремии. Патриарх навел порядок среди православных иерархов, возвысил роль братств, сместил киевского митрополита Онисифора Девочку и поставил на его место минского архимандрита Михаила Рогозу, известного своими симпатиями к Католичеству. Наблюдать за его деятельностью патриарх поставил луцкого епископа Кирилла Терлецкого, которому предоставил право церковного суда. Ряд иерархов были недовольны делами патриарха, чем не преминули воспользоваться иезуиты и протестанты, указывая православным на своевольные действия константинопольского предстоятеля. В 1595 г. львовский епископ Гедеон Балабан созвал в своей епархии собор, на котором обсуждался вопрос о принятии унии; основанием для этого, кроме всего прочего, послужило преследование православных со стороны правительства, усилившееся после визита патриарха. Терлецкий и Потей уговорили подписать решение собора митрополита Михаила. В конце 1595 г. Терлейкий и Потей отправились в Рим, где изъявили полную покорность папе Клименту VIII и согласились принять все католические догмы, оставив Православию лишь внешнюю обрядность, т. е. поддержав унию в ее предельном варианте.
Иоанн Златоуст и Василий Великий. Царские врата. XIV в.
В 1596 г. в Бресте был созван собор для окончательного решения проблемы унии. В соборе участвовали экзархи от константинопольского и александрийского патриархов, много епископов и высокопоставленных мирян. Участники сразу разделились на два враждебных лагеря, православный и униатский; численный перевес оказался на стороне православных, но униатов это не смутило. Заседали униаты в городском соборе, а для заседаний православной «секции» были закрыты все церкви, так что они вынуждены были собираться в частных домах. Приглашенные на заседания православных митрополит Михаил и четыре униатских епископа проигнорировали приглашение, после чего православный собор лишил их сана и предал проклятию. Униаты ответили тем же, и с этого времени между ними началась непримиримая борьба. Сразу после собора были обнародованы две резолюции, подписанные всеми православными его участниками. В первой говорилось: «Мы даем обет веры, совести и чести за себя и своих потомков – не слушать осужденных соборным приговором митрополита и владык, не повиноваться им, не допускать их власти над нами. Напротив, сколько возможно противиться их распоряжениям и стоять твердо в нашей святой вере и при истинных пастырях нашей святой Церкви, особенно при наших патриархах. Объявляем об этом торжественно, прежде всего перед Господом Богом, потом и всему свету и, в особенности, всем обитателям Короны, областей великого княжества Литовского, к Короне принадлежащих». Вот выдержка из второй резолюции: «Мы, сенаторы, сановники, чиновники и рыцарство, а также духовные лица греческой веры, сыны восточной Церкви, узнали от вельможных панов, посланных на собор Его Королевской милостью, что они с митрополитом и несколькими владыками, отступили от греческой Церкви, составили и обнародовали без нашего ведома и против нашей воли и всякой справедливости унию между Церквами восточной и западной. Мы протестуем против всех этих лиц и их неправедного деяния и обещаем не только не подчиняться, но с Божьей помощью всеми силами сопротивляться им». Конечно, православные не надеялись на поддержку этих обращений королем и, как и ожидалось, послы к королю от православной части собора получили отказ. Король своим указом от 15 октября 1596 г. утвердил решение униатского собора, поддержав отлучение православных иерархов, т. е. православные епископы должны были оставить свои кафедры, а на их места король назначил униатов. С этого начался мученический период в истории православной Церкви Польско-Литовского государства. Более полувека длились гражданские религиозные войны, в которых активную роль на стороне Православия играло казачество. Все это привело в середине XVII в. к присоединению Украины к России, о чем речь пойдет в следующей главе.
Глава III. Русская Церковь от учреждения патриаршества до начала синодального периода
От учреждения Московского патриархата до присоединения к нему юго-западных епархий
1. Рассказ о введении патриаршества в России следует начать с приезда в Москву летом 1586 г. патриарха Иоакима Антиохийского, совершавшего путешествие через Галицию, где он устроил несколько церковных братств. Из Смоленска патриарх испросил у царя Федора Иоановича разрешение приехать в Москву, на что тот с радостью согласился. Дело в том, что обедневшие под властью ислама восточные патриархаты время от времени посылали своих посланцев в Москву за милостыней, и русские цари щедро одаривали приезжавших. Получение подарков было, по-видимому, главной целью приезда в Россию антиохийского патриарха. Тогда у московской власти возникла мысль просить Иоакима учредить патриаршество в России, а затем задним числом утвердить это учреждение на соборе остальных патриархов. Мысль иметь в Москве своего патриарха, обеспечив тем самым как фактическую, так и формальную независимость Русской Церкви, не нова – ей к тому времени было по крайней мере сто лет. Провозглашение Москвы третьим Римом несомненно предполагало реализацию такого акта, однако ряд причин отодвигали это событие. Так случилось и теперь – понадобилось шесть лет, пока правомочный собор с участием всех патриархов решил поставить патриаршество в Москве. Среди причин задержки следует назвать нежелание константинопольского патриарха лишиться такого богатого и сильного подопечного, а также мнение представителей древних патриархов, считавших Москву в церковном отношении выскочкой. Хорошо зная все это, антиохийский патриарх решил и «невинность соблюсти, и капитал приобрести», сказав, что он поддерживает стремление Русской Церкви о постановке в ней патриарха, но должен обсудить ситуацию с остальными патриархами, поскольку «то дело великое, всего собора, а мне то дело учинить без этого собора никак не возможно». Переговоры закончились ничем, и патриарх, получив некую сумму, вряд ли покрывающую весь долг антиохийской кафедры, о котором было сказано в письме к царю Федору от патриархов константинопольского и александрийского, отправился домой, посетив перед тем монастыри Чудов и Троице-Сергиев, где получил богатые подарки. Следующий шаг в деле установления патриаршества был сделан спустя год, в 1587 г., когда в Москву явился посланец из Константинополя, грек Николай, с устным посланием к московскому царю от константинопольского и антиохийского патриархов, в котором патриархи Константинополя и Антиохии сообщали, что они, посовещавшись, велели быть в Константинополе патриархам Александрии и Иерусалима с тем, чтобы решить вопрос о патриархате в России. В это самое время турецкий султан сместил константинопольского патриарха Феолипта, человека, склонного к интригам и крайне корыстолюбивого, и вернул из ссылки прежнего патриарха Иеремию II. Во время правления Феолипта патриархия была разорена и ее казна к приходу Иеремии была пуста. Поэтому Иеремия решил обратиться за помощью к Москве, хотя понимал, что там прежде всего речь пойдет о неугодном ему московском патриаршестве. Из Смоленска Иеремия послал царю Федору письмо с просьбой о милостыне, но в нем не было ни слова о патриаршестве, хотя после посещения Николая для Москвы такое поведение владыки было загадочно. Тем не менее встретили патриарха с пышностью – навстречу ему были высланы два архиепископа, два епископа, почетные бояре, архимандриты, игумены, священники и множество всякого люда. Патриарх при встрече этой процессии поднялся, долго молился и благодарил царя, затем благословил всех и «с торжеством и великою честию» въехал в Москву «за милостыней и ради долгов, которые наделали наши предшественники», а о патриаршестве не сказал ничего, к огорчению царя Федора и особенно Бориса Годунова, который страстно хотел оформить государство патриархатом. На прямые вопросы о патриаршестве Иеремия отвечал уклончиво, то говоря о необходимости для этого решения собора всех патриархов, то предлагал некую ограниченную автокефалию, которая тогда существовала в ряде православных митрополий. Тогда Иеремии предложили, по совету Годунова, остаться в России, на что патриарх дал свое согласие, однако сразу же после этого ему сказали, что жить он будет во Владимире, а в Москве, рядом с царем, будет по-прежнему митрополит Иова. Это было похоже на предложение почетной ссылки, т. к. уже в то время Владимир был провинцией; Иеремия отказался от такого варианта. Вот как эти события вспоминает в своих записках Иерофей Мопенвасийский, друг Иеремии, сопровождавший его в Москву: «Когда русские увидели, что Иеремия не ставит им патриарха, а сам хочет остаться у них, то говорят ему: владыко, если ты хочешь остаться, то и мы этого хотим, Но древняя кафедра России во Владимире, туда и благоволишь отправиться на жительство. Но предупрежденный некоторыми христианами, патриарх сказал: и не говорите мне об этом – я этого не сделаю. Тогда говорят ему: решение царя таково, чтобы ты поставил патриарха. Иеремия сказал, что он не уполномочен епископами и что это незаконно. Но, наконец и нехотя, рукоположил для России патриарха». В январе 1589 г. началась процедура избрания патриарха. Наряду с митрополитом Иовом, ставленником Бориса Годунова, для проформы баллотировались архиепископы Александр Новгородский и Варлаам Ростовский; из этих трех кандидатов царь без колебаний избрал на патриаршество митрополита Иова. Через несколько дней состоялась торжественная процедура посвящения патриарха. В Успенском соборе Иов, поклонившись царю и патриарху, прочел исповедание веры и присягу; патриарх встал и благословил Иова со словами: «Благодать Пресвятого Духа нашим смирением имеет тебя патриархом богоспасаемого и царствующего града Москвы и всея великой России». Затем Иеремия снова благословил Иова, сказав: «Благодать Пресвятого Духа да будет с тобою»; они облобызались. Иов поднялся на возвышенное место рядом с царем; оба патриарха отслужили литургию, а царь произнес речь: «Всемогущая и Животворящая Св. Троица, дарующая всея Руси самодержавство, подает тебе сей великий престол чудотворца Петра для патриаршества московского и всего российского царствия рукоположением и освящением вселенского патриарха Иеремии Цареградского». При этом царь вручил Иову подлинный посох митрополита Петра, украшенный парадным одеянием. С наступлением Великого Поста Иеремия попросил отпустить его домой, однако Годунов, сославшись на весеннюю распутицу, оставил делегацию в Москве до подписания документа, подтверждавшего исполнение процедуры установления московского патриаршества. В документе, кроме всего прочего, говорится о способе поставления русских патриархов после избрания их собором и утверждения царем с извещением константинопольского патриарха как патриарха вселенского об избрании. Грамоту долго не хотел подписывать митрополит Иерофей, ярый противник идеи «третьего Рима». Он опасался, «как бы не разделилась Церковь Божия и не появилась бы в ней другая глава и не произошла бы великая схизма».
