Да и вообще конкретно говорить на этой стадии о «науке» было еще невозможно. Ивонна Шварц писала: «Этим ранним британцам можно с равным успехом приписать не научное, а магическое толкование наблюдаемых явлений».[22]
О моей теории высказывались с полной беспощадностью: «тенденциозная, безапелляционная, кое-как слепленная и неубедительная», «чрезмерная убежденность», «литературная позолота», «пустые бредни».
Одна лондонская газета объявила с некоторым смакованием: «Стоунхендж… того и гляди станет грозовым центром одного из самых интригующих научных споров последнего времени… Критический обстрел уже начался». Безусловно, до признания моей теории было еще очень далеко.
Как ученый я приветствую споры и возражения – именно так протекает принятие всякой новой идеи, ее дальнейшее развитие, – но как любой нормальный человек я очень чувствителен к предубежденности. Когда в дискуссию привносится ожесточенность, в ней уже нет места логике. К счастью, значительная часть критики носила конструктивный характер.
Перед тем как опубликовать свои выводы, я, подобно «адвокату дьявола», сам критически оценил свою работу. Самопроверка – процесс для исследователя совершенно необходимый. Будучи уроженцем Британских островов, я, естественно, прежде всего подумал: «Нет, это было невозможно, погодные условия не позволили бы». Мне было очень приятно убедиться, что адвокат дьявола ошибся: в 2000 г. до и. э. английский климат был гораздо лучше нынешнего. Не нравилась мне и величина ошибок: было очень трудно понять смещение на целых два градуса – ведь речь шла о людях, которые вырубали гнезда и зубья для соединения камней с точностью до нескольких сантиметров. Меня ставил в тупик тот факт, что направления, как правило, устанавливались для дней, предшествовавших поворотам в годовом движении Солнца и Луны. Я предположил, что это объяснялось пропуском того или иного дня наблюдения. На Солнце это должно было сказаться меньше, чем на быстро движущейся Лупе. Удивляло меня и то, что я и мои коллеги-астрономы каким-то образом не заметили существования 56-летнего цикла. Возможно, это объясняется тем, что указанный цикл развертывается не равномерно, а слагается из неравных интервалов в 9 и 10 лет. Но бесспорно в качестве цикла затмений он действительно является циклом, в который регулярно укладывается смена времен года в течение очень долгого периода. (Это скоро заметили метеорологи. Они искали связь между выпадением дождя и затмениями и обнаружили, что классический саросский цикл тут не подходит: каждые 18 лет он неумолимо смещался на 11 дней, и поэтому корреляция с временами года нарушалась очень быстро.)
Иниго Джонс (1573–1652), главный архитектор королей Якова I и Карла I «Кирпич и камень рассыплются в прах, и время уничтoжuт плоды работ лучшего из зодчих, но труды ученого не исчезнут до тех пор, пока пребудут в мире разум и здравый смысл» (из анонимного предисловия к «Стоун Хенгу» Джонса).
Вопрос о Стоунхендже вызывал споры, насмешки и издевательства далеко не впервые. Еще дискуссия между Джонсом, Чарлтоном и Уэббом в XVII в. велась в самых ядовитых тонах. Уолтер Чарлтон заявил: «Фантазия мистера Джонса возымела полную власть над его рассудком, когда он на основании столь скудных свидетельств вынес приговор, будто Древнее сие Сооружение в седую старину было Римским храмом… Он (Джонс. – Дж. X.) вынужден был исказить текст (Витрувия. – Дж. Х.)… Поступок весьма недостойный… возмутительный… Позор и бесчестье…» Джон Уэбб, защищая своего покойного тестя Иниго Джонса «от недозволительных клевет доктора Чарлтона» в «Оправдании восстановленного Стоун-Хенга» обрушивается «на этого доктора», который «марает человека умершего… Его Замыслом, как видите, с самого начала было смешать ваши мысли, придуманными возражениями смутить вас и вызвать сомнения там, где по справедливости им нет места… тщеславный, легкомысленный, пустоголовый…» Что же касается древних датчан, которых Чарлтон провозгласил строителями Стоунхенджа, то, по мнению Уэбба, их искусствами были «Некромантия, Колдовство, Клятвопреступничество, Коварство, Жестокость и Тирания; они предавались Прелюбодеянию, насилию, грабежам, разбою, пиратству и кощунствам, а развлечением им служили убийство, сыноубийство, братоубийство, отцеубийство, матереубийство и цареубийство…»
Уолтер Чарлтон, доктор медицины, придворный врач Карла II «Он был прославлен в своей профессии и весьма искусен в древних языках» (из анонимного предисловия к «Стоун-Хенгу» Джонса)
Одна из причин, мешавших принять мои открытия, заключалась в привычной идее о существовании некой «оси Стоунхенджа» – прямой, относительно которой все особенности разнообразных иных сооружений должны были оказаться симметричными. Еще в 1927 г. А. И. Троттер писал: «Мы можем продолжить эту ось на северо-восток и обнаружить, что она пройдет через Копенгаген или в десяти с половиной милях от городка, в котором я живу… и еще мы можем вести о ней бесконечные споры, пока не напишем столько, что этого хватит на целую библиотеку». Представление об одной-единственной математической прямой рождает идею о том, что данное сооружение указывает на какой-то единственный объект или в крайнем случае на два – или же вовсе ни на какой, если «ось» с учетом произвольно установленных пределов ошибки ни на что не направлена. Но, увы, такой оси вообще не существует.
Принято считать, что средняя линия Аллеи более или менее совпадает с центральной осью Стоунхенджа II и Стоунхенджа III, но совпадение это далеко не точно и совершенно отсутствует для Стоунхенджа I. Пяточный камень находится почти на 2 м восточнее этой линии, а вход в Стоунхендж I – на 2,7 м западнее, из-за чего при сооружении Аллеи пришлось засыпать часть рва. Да и центры разных Стоунхенджей не совпадают один с другим. Центр кольца лунок Обри лежит на несколько шагов в сторону от центра сарсенового кольца. Эти небольшие отклонения были источником значительной путаницы. Например, снимая Пяточный камень через просвет между сарсенами № 1 и № 30, приходится смещать объектив камеры примерно на 30 см к западу от центра сарсенового кольца; только тогда отдаленный Пяточный камень оказывается точно в середине просвета. Один из «осевых» критиков сказал: «Ни одна из упомянутых выше фотографий солнечного восхода (фото 18 и 19 в книге «Разгадка тайны Стоунхенджа». – Дж. Х.) не была снята – да и не могла быть снята – ни по оси, ни из центра сооружения». Совершенно справедливо, но развивать эту идею значит попусту ломать мегалитические копья.
Фред Уиллер охарактеризовал ситуацию следующим образом: «Метод профессора Хокинса заключается в том, чтобы отбросить поиски одной-единственной оси и использовать направления, определяемые различными парами камней и лунок.[23]
Некоторая трудность возникла с вопросом о вероятности (математической). После долгих препирательств стало ясно, что попросту невозможно применить теоретическую статистику для вычисления вероятности случайной ориентации камней на определенные положения Солнца и Луны. Как заметил сэр Фред Хойл, профессор астрономии и экспериментальной философии в Кембриджском университете, это скорее вопрос интуиции, чем математики:
«Некоторые исследователи сомневались, можно ли при таком количестве позиций считать эти направления статистически значимыми. Я недавно заново рассмотрел все направления, которые обнаружил Хокинс. И я считаю, что расположение камней не случайно. Как указывает сам Хокинс, некоторые позиции особенно тесно связаны с геометрическими характеристиками Стоунхенджа, и именно эти позиции отмечают основные направления». Да, собственно, и не было нужды доказывать теорию с помощью статистики, поскольку рассматривалась только одна теория.
Вопрос о вероятности (не математической) в чисто человеческом плане сводился к обоснованности мнений, достоверности, готовности поверить. Как сказал кембриджский профессор Глин Дэниэл, выступая по телевидению: «Нет ничего невозможного в том, чтобы люди, не имевшие письменности, создали такого рода счетно-вычислительную машину, а потому, конечно, Стоунхендж не строился как попало, и, следовательно, эти пятьдесят шесть точек появились по какой-то причине. Та ли это причина, которую выдвигает профессор Хокинс, мы не знаем, но, во всяком случае, случайность тут ни при чем».
Ошибки в направлениях вызвали новую дискуссию. Я опубликовал предварительные данные, полученные с помощью аэрофотосъемки,[24] и окончательно уточненные данные.[25] Ошибки съемки и измерений были значительно уменьшены. Некоторые авторы считают, что они все еще неприемлемо велики. Но ошибка – это ошибка, она никуда не денется, и ее приходится принять.
