Вслед за восстанием была полностью подавлена и оппозиция режиму Мустафы Кемаля и Исмета (Инёню). Принятый Великим национальным собранием закон о поддержании порядка стал юридическим обоснованием тех экстренных мер, которые применялись в течение следующих двух лет. Многие газеты были закрыты, а на востоке страны сохранялось военное положение. Власти снова воспользовались услугами созданных еще в 1920 году «трибуналов независимости», которые привлекали к судебной ответственности тех, кто не был убежден в правоте националистов. В результате многие диссиденты были повешены (по меньшей мере 240 из 2500 арестованных, по одним подсчетам, и 660 из 7500 — по другим). В 1924 году от основанной в сентябре 1923 года Народной партии Мустафы Кемаля откололась Прогрессивная республиканская партия. Членами новой партии стали многие из его давних единомышленников, в том числе Казим Карабекир и Рауф (Орбей), которые разочаровались в бескомпромиссном изменении политического курса и стали единственной формальной оппозицией в Национальном собрании. В начале июня 1925 года кабинет министров решил прекратить деятельность этой партии.
Вместе с репрессиями пришли и фундаментальные изменения, направленные на реорганизацию турецкого общества, но эти нововведения вызвали резкую общественную реакцию, причем опять-таки на востоке страны. Даже принудительная перемена головного убора с фески на шляпу с полями привела к жертвам, поскольку для многих, она была такой же оскорбительной, какой в конце 20-х годов XIX века была введенная султаном Махмудом II замена тюрбана на феску. В ноябре 1925 года в ту же самую неделю, когда закон о шляпе вступил в действие, был введен еще один декрет, который предписывал закрыть ордена дервишей, а также гробницы и усыпальницы святых и султанов, несмотря то, что все это играло важную роль в повседневной жизни простых людей.[62] В декабре того же года был упразднен лунный мусульманский календарь и введен международный христианский календарь, а система деления суток на 24 часа заменила систему исчисления часов начиная с заката. В следующем году были проведены серьезные правовые реформы: приняты своды законов, заимствованные на Западе. Новый гражданский кодекс был составлен на основе швейцарского и среди прочего радикальным образом изменил общественное положение женщин, которые получили гораздо больше прав как в семейных отношениях, так и на работе. Именно по этой причине женщины сегодняшней Турции постоянно выражают свою благодарность Мустафе Кемалю.
Начиная с 1925 года в течение двух лет весьма энергично применялся Закон о поддержании порядка, и все это время власти запугивали прессу: закрывались либеральные и консервативные, религиозные и коммунистические газеты. Это напоминало времена правления Абдул-Хамида II, который время от времени вводил жесточайшую цензуру. Публиковались только те издания, которые восхваляли политику правительства. Совершенное в 1926 году покушение на жизнь Мустафы Кемаля было использовано им как предлог доя того, чтобы избавиться от еще уцелевших членов старого КЕП. Хотя официально эта партия уже не существовала, некоторые из ее членов продолжали активную деятельность в течение всего периода сопротивления иностранной оккупации и после ее окончания. Последней вспышкой их активности было состоявшееся в 1923 году собрание бывших лидеров партии, результатом которого стал манифест, предлагавший сотрудничество с Мустафой Кемалем, но тот отверг предложение. Поскольку в 1925 году вся политическая оппозиция, в сущности, была объявлена вне закона, властям не составило труда сделать попытку политического убийства поводом доя судебного разбирательства и казни ведущих членов КЕП. Судивший их трибунал объявил, что именно на собрании 1923 года они вступили в заговор с целью совершения политического убийства.
На проходившем в 1927 году первом съезде Республиканской народной партии, которая стала преемницей Народной партии (и уступила свою монополию на власть только после Второй мировой войны), Мустафа Кемаль в течение шести дней (с 15 по 20 октября) выступал с речью, общая продолжительность которой составила 36 часов. Эта речь изобиловала высокопарной риторикой и полемическим задором. В ней он изложил свою версию гибели Османской империи и рождения Турецкой Республики. Понятно, что главным героем этой драмы был сам Мустафа Кемаль. Отнюдь не являясь честным изложением событий, происходивших в период между 1919 и 1927 годами, эта речь начинается с того, как 19 мая 1919 года Кемаль прибыл из Стамбула в Самсун. Ее самый достоверный перевод на английский язык насчитывает 724 страницы, из которых первые 657 рассказывают о событиях вплоть до 29 октября 1923 года, то есть до провозглашения республики. В заключительной части своей речи Мустафа Кемаль подверг осуждению тех, у кого новые порядки не вызывали восторга, в том числе журналистов (за то, что они давали высказываться представителям оппозиции), но особой критике он подверг своего когда-то близкого единомышленника Рауфа (Орбея). В одном месте своей речи Мустафа Кемаль снабжает свою критику Рауфа и Казима Карабекира, а также их единомышленников, следующим предисловием: «Теперь… я расскажу вам кое-что о большом заговоре». Он также подверг их обстоятельной критике за создание раскольнической Прогрессивной республиканской партии, которая в 1924 году посмела усомниться в законности его властных полномочий. Таким образом был оправдан и принудительный роспуск ПРП, и косвенно то, что Мустафа Кемаль обладал единоличным правом приводить условия политической дискуссии «в соответствие с волей народа».
В книгах по истории Турецкой Республики, будь то работы написанные турками или исследования зарубежных авторов, никогда не уделяется должного внимания репрессиям, которыми сопровождалось создание постосманского государства, но всегда подчеркивается особая роль, которую сыграл Мустафа Кемаль. Авторы этих книг почти полностью игнорируют тот факт, что были и другие не менее достойные люди (крестьяне, женщины, военачальники), которые оказали сопротивление разделу империи, предложенному создателями Севрского договора. Эти люди пытались сохранить то, что еще осталось от империи, и сделать эту территорию родиной турок. Но до тех пор, пока Мустафа Кемаль не добился всеобщего восторженного признания как вдохновитель победы над греческими повстанцами в ходе военной кампании 1921–1922 годов в западной Малой Азии, не было никакой уверенности в том, что он станет бесспорным политическим лидером Турции или что он будет обладать такой властью, что сможет смещать тех, кто открыто не соглашался с его представлениями о будущем страны. Согласно последним исследованиям, вооруженное сопротивление которое началось после окончания Первой мировой войны, было спланировано и осуществлялось КЕП, а Мустафа Кемаль и его сторонники поначалу не входили в число его лидеров. Чтобы поднять фигуру Мустафы Кемаля на пьедестал, намеренно преувеличивается степень разрыва с прошлым в период перехода от поздней империи к ранней республике. Республика во многом весьма отличалась от империи (например, по величине своей территории и по демографии), но она унаследовала очень многое из того периода, когда на руководящих постах империи находились младотурки: стиль политического руководства, структуры бюрократического аппарата и армии. Труднее проанализировать некоторые другие аспекты, такие как, например, идеология: от концепций исламизма и османизма отказались в пользу превосходства турецкой нации. Высшими интересами теперь считались интересы государства, поэтому к мнению отдельной личности или группы лиц относились с пренебрежением. Явно имело место стремление к элитизму, с характерным для него недоверием к народу, а акцент на образовании и вера в прогресс были аспектами османской философской мысли позднего периода, которые сохранились и стали основами республиканской идеологии.
Общественная жизнь в современной Турции не выходит за рамки идеологии, получившей название «кемализм». Эта идеология является разновидностью турецкого национализма, о которой своими действиями и высказываниями заявил Мустафа Кемаль и которую интерпретировали военные «стражи» государства. Не так просто отделить человека от созданного мифа. Поощряя возведение по всей Турции статуй в свою честь и таким образом увековечивая важнейшие события, связанные с утверждением республики, Мустафа Кемаль содействовал созданию культа, в центре которого был он сам. Подобную практику продолжили хранители его политического наследия, которые почти полностью предали забвению всех остальных героев сопротивления и молодой республики, а фактически и всех выдающихся людей той эпохи. Еще при жизни Мустафы Кемаля талантливый военачальник Казим Карабекир, которому республика в значительной степени обязана своим существованием, пытался опубликовать воспоминания о своем участии в послевоенной борьбе. Эти попытки сразу же были пресечены, а когда в 1960 году (а именно тогда был совершен первый из трех военных переворотов с момента основания республики, второй и третий имели место в 1971 и 1980 годах соответственно) была опубликована расширенная версия его мемуаров, издателю был предъявлен судебный иск, а уже напечатанные мемуары были изъяты и поступили в продажу только через девять лет, когда закончилось судебное разбирательство. С 1953 года бренные останки Мустафы Кемаля покоятся в величественном мавзолее который возвышается над Анкарой, являясь главным местом проведения многих официальных церемоний. Немногие помнят о том, где обрели покой его соратники, исключением является место упокоения его «правой руки», Исмета (Инёню). Но в Турецкой Республике столь непоколебимая приверженность к идеям «кемализма» не является навечно установленной данностью. Эта приверженность стала исключительно распространенным явлением общественной жизни только после военного переворота, совершенного в сентябре 1980 года.
