Большинство тех неславянских племен, которые, по сведениям летописи, находились тысячелетие с лишним назад на землях Руси, существует и поныне – с теми же или новыми национальными названиями (исключение составляют только иранские и тюркские племена, населявшие лесостепную и степную полосы; они «растворились» в целом ряде приходивших – волна за волной – в VIII – ХIII веках из Азии различных кочевых племен). Это являет собой резкий контраст с историей, например, Германии, где балтийские и славянские племена, первоначально населявшие большую часть ее территории, почти начисто исчезли, были «ассимилированы» – во многом насильственно. Летопись сообщает, что финские племена чудь и весь в полном равноправии с ладожскими словенами и псковскими кривичами утверждали северорусскую государственность (чудь даже стоит первой в летописном перечне создававших государство Русь племен!).
Часть неславянского населения постепенно обрусела, влилась в русский народ, внеся в его склад и характер те или иные свои черты. Но в местностях, где имелось значительное сосредоточение финских и балтийских племен, они продолжали существовать и развиваться – вплоть до нашего времени.
Необходимо видеть, что Русское государство с самого своего изначалья было многонациональным; это – его поистине неотъемлемое определение. Ныне в Российской Федерации русские составляют 81,5 процента населения. Такую же долю населения в сегодняшней Франции составляют французы, а в Великобритании англичан меньше – всего 77 процентов населения в целом, и еще меньшую долю составляют испанцы в Испании – 70 процентов. Тем не менее вовсе не принято считать эти три государства многонациональными: в них безусловно господствует одна нация. Россия же и теперь продолжает восприниматься как страна, где равноправен, по пушкинскому слову, «всяк сущий в ней язык» – то есть народ (и Пушкин видел свое призвание в служении всем народам России, не только русскому). Это, повторим, неотъемлемая особенность Руси-России, которая с поэтическим гиперболизмом выразилась в знаменитых есенинских строках:
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
Нипочем ей страх…
* * *
До недавнего времени преобладало мнение, что Русское государство возникло в 862 году, когда, согласно летописи, в качестве главы этого государства был «призван» широко известный тогда варяжский князь Рюрик; в 1862 году было торжественно отпраздновано тысячелетие государства Российского и воздвигнут знаменитый памятник в Новгороде.
Однако дальнейшее изучение истории показало несостоятельность этого мнения. Так, например, было точно выяснено, что еще в 838 году в далекий Константинополь прибыло посольство от «русского кагана» («каган» – тюркское слово, означающее самодержавного, то есть независимого, правителя государства), и из этого факта следует, что Русское государство уже прочно сложилось.
Ныне утвердилось представление, что государственность возникла на Руси еще в конце VIII века, примерно в 770–780 годах. При этом центры власти образовались тогда в двух далеких друг от друга селениях, вскоре превратившихся в города, – в северной Ладоге, расположенной у Ладожского озера при впадении в него реки Волхов (первоначально озеро называлось Нево, а селение – Невогород), и в Киеве. Центры эти были так или иначе связаны между собой; впоследствии – в конце IX века – главным средоточием власти стал Киев (а Ладога – как бы его северным филиалом).
До нас дошло имя князя, который на рубеже VIII–IX веков правил в Киеве, – это долго считавшийся чисто легендарным, но постепенно обретший признание историков князь Кий. Кий, согласно летописи, посетил с «дипломатическими» целями Константинополь, был там принят «с честью», а на обратном пути вознамерился – так же, как два столетия спустя, в 970-х годах, русский князь Святослав – поселиться на Дунае, но встретил сопротивление местных племен и вернулся в Киев; но основанный им у Дуная городок в течение нескольких веков сохранял название «Киев»!
Известно предание о ранних (до появления Рюрика) северорусских правителях – Гостомысле и, как считается, его внуке Вадиме Храбром, который поднял восстание против власти Рюрика (призванного в свое время, кстати, по предложению Гостомысла) и геройски погиб. Но эти люди – по крайней мере сегодня – рассматриваются чаще как легендарные, поскольку сообщения о них содержатся только в поздних летописях (а в известных нам ранних – отсутствуют). Однако нельзя исключить, что сведения о Гостомысле и Вадиме имелись и в какой-либо древней, но не сохранившейся летописи северного происхождения. Видный историк Б.Д. Греков (1882–1953) считал Гостомысла и Вадима Храброго реальными лицами. Стоит отметить, что в этом же предании жившая уже в X веке супруга князя Игоря Ольга (после гибели в 944 году мужа она правила Русью) причислена к потомкам Гостомысла (названа его «правнукой», что нередко означало не потомка в третьем поколении, а потомка вообще); сообщается также ее первоначальное русское имя – Прекраса («варяжским» именем ее, возможно, звал Игорь, но своему сыну она все же дала русское имя Святослав). Словом, есть немало сведений о носителях власти, правивших до того 862 года, которым иногда еще и ныне датируют рождение Русского государства.
* * *
При обращении к началу истории Руси неизбежно встает вопрос о «призвании варягов» – вопрос, в течение двух с половиной столетий являвшийся предметом острейших споров, вспыхивающих то и дело и сегодня. В «призвании» на Русь правителя из чужой, иностранной династии – в данном случае представителя династии скандинавских конунгов – усматривают «унижение» достоинства страны и государства. При этом, как ни странно, начисто забывают, что правление «чужих» династий – типичнейшее явление, имевшее место чуть ли не в любой стране. Так, одновременно с утверждением на Руси скандинавской династии Рюриковичей во Франции и Италии правила германская династия Каролингов, и подобных примеров можно привести немало.
Дело в том, что «чужая» династия обладает очень существенными преимуществами по сравнению со «своей», местной. Прежде всего, ей естественно присуща та необходимая отчужденность от населения страны, без которой возникновение государственной власти вообще невозможно. Далее, она гораздо более беспристрастно может отнестись к особым интересам различных племен и слоев населения (именно этим, кстати, и объясняет летопись «призвание» Рюрика). Наконец, пришлая династия как бы заранее имеет более высокий статус, чем своя: ее происхождение «теряется» в истории другой страны, она представляется заведомо «древней», и «чужой» властитель видится более законным. Это не «выдвиженец» из местного населения, над которым он с какого-то момента вдруг начинает властвовать; «чужой» является как «изначально» предназначенный быть властителем – ибо он был им в своей стране. Историки в последнее время показали, что призванный на Русь скандинавский конунг Рюрик ранее властвовал на обширных землях южного побережья Балтийского моря и имел немалую славу.
Что же касается «чужести» приглашенного из другой страны властителя, которая сама способна смутить, она обычно имеет место недолго. Так, по некоторым сведениям, Рюрик на Руси вступил в брак с женщиной из знатного местного рода, и, следовательно, его сын был уже наполовину русским (об этом говорит, в частности, современный историк Г.С.Лебедев), а Рюриков внук или, что гораздо достовернее, правнук Святослав предстает как уже всецело «обрусевший» правитель.
Но перейдем к более важным проблемам первоначальной истории Руси. Ее центры – Ладога (Новгород – как ясно и из самого его названия «новый» – возник позже) и Киев – размещались, что может удивить, близко к границам Руси. Лишь значительно позднее центр государства переместился в географический центр – Владимир на Клязьме и затем в Москву, а главным северным городом стал вместо пограничной Ладоги расположенный в верховьях Волхова Новгород.
Размещение важнейших центров у границ страны характерно для ранней стадии развития государства, ибо юная держава должна вобрать в себя материальные и духовные богатства остального мира. Главными путями из Руси были тогда водные, и купцы и послы из Киева постоянно отправлялись по Днепру и Черному (которое определенное время даже называлось Русским) морю в византийский Херсонес в Крыму (на месте нынешнего Севастополя), далее в Константинополь или же по малым рекам добирались до Дона, переправлялись из него в Волгу и т. д. Арабский автор Ибн-Хордадбех сообщал еще в 880-х годах: «Что же касается русских купцов… то они вывозят бобровый мех, мех черной лисицы и мечи из самых отдаленных частей страны… отправляются по Тис (то есть Дону), реке славян, и проезжают проливом (имеется в виду Волга) столицу хазар… Затем они отправляются к Джурджанскому (Каспийскому) морю и высаживаются на любом его берегу… иногда они привозят свои товары на верблюдах из Джурджана в Багдад… Выдают они себя за христиан» (часть русских действительно приняла христианство еще в 860-х годах).
