При рассмотрении дел о наследстве кадий получал, максимум, два процента от суммы наследства, причем часть этой суммы выделялась тому или тем эфенди, которые, независимо от кадия, были приглашены в суд. Если со стороны лиц, деливших наследство, не было возражений, то решение эфенди было таким же окончательным, как и решение кадия. Недовольные судом эфенди отправлялись к кадию, и тот рассматривал дело заново. Если кадий находил, что эфенди вынес правильное решение, то мог получить вознаграждение, уже отданное судившему эфенди, но только при условии, если на это соглашался сам эфенди. Если же кадий находил, что дело решено неправильно, то деньги получал сам. В том случае, если установленная плата уже была отдана эфенди, она отбиралась у него и передавалась кадию. Процент в пользу эфенди был такой же, как и в пользу кадия.
Неимущие люди общин, а также духовенство получали из заката столько, сколько им желали выделить члены общины.
В бассейне Самура в далеком прошлом происходил процесс переселения, вызванный внутренними и внешними причинами. В период этого переселения селение Ахты предоставляло свои услуги: брало переселенцев под свое покровительство и разрешало им, на определенных условиях, селиться на своей территории. Такая политика ахтынцев получила название системы коммендаций. Так, например, жители некоторых цахурских селений, подвергавшиеся частым нападениям хновцев, обратились за помощью в Ахты. Община разрешила им переселиться в Ахты с условием внесения налога (хардж) и бесплатного выполнения некоторых полевых работ. Квартал, в котором поселились цахуры, называется «Къулияр мягьле». Жители Гюнейской стороны Ахты производят это название от тюркского слова «къул» (раб), а сами кулиярцы связывают его со словом «къуьл» (пшеница).
Переселенцам ахтынцы разрешили поселиться на правом берегу Ахтычая, который еще не был занят под жилые дома, но принадлежал ахтынцам, жившим на левом берегу. Между ахтынцами и переселенцами был заключен договор, согласно которому последние занимали правый берег Ахтычая, но взамен должны были вносить ахтынцам ежегодную дань зерном и скотом. Договор был записан на камне, который строго охранялся ахтынцами. Однако со временем положение обитателей правого берега реки настолько укрепилось, что они сочли возможным отказаться от дани. Прежде всего жители правобережья решили уничтожить юридический документ – надпись на камне. Ночью они перебрались на левый берег реки, убили часового, охранявшего каменную плиту, и отбили молотком надпись о зависимом положении, причем во избежание шума при уничтожении надписи плита была покрыта войлоком. С уничтожением надписи жители правобережья прекратили уплату дани ахтынцам.
Община Ахты, владевшая большим количеством пастбищных и покосных земель, часто сдавала в аренду эти земли общинам, нуждавшимся в них, за определенную плату.
Структура союза и характер отношений внутри Ахтыпары имели много общего с Рутульским союзом. Это касается и взаимоотношений главного селения с зависимыми. В частности, если феодальная рента в феодальных владениях попадала в руки владетеля-феодала, то дань, взимаемая ахтынцами и рутульцами с зависимых селений, а также право пахты распространялись на широкий круг лиц. Это, в свою очередь, накладывало своеобразный отпечаток и на социальную борьбу зависимых общин с господством рутульского и ахтынского джамаатов. Последнее утверждение относится, в первую очередь, к Рутулу, ибо мы не располагаем данными о выступлениях селений Ахтыпары против общины Ахты.
Зависимые от Ахты и Рутула селения испытывали давление широкого круга лиц, т. е., по существу, сильных, крупных джамаатов Ахты и Рутула. Если феодала-владетеля можно было физически уничтожить и покончить с зависимостью от него, то в рассматриваемом случае покончить со своеобразным феодальным гнетом зависимым селениям было значительно сложнее. Сложность заключалась в том, что каждый джамаат зависимых сел в отдельности был слабее джамаата главного селения. Ф.Ф.Симонович в 1796 г. сообщал, что в Ахты было 600 дворов. В рапорте бакинского коменданта В.А.Репина от 1809 г. говорится, что в «городе» Ахты было «до 1000» дворов. По данным Ф.А.Шнитникова (1832 г.) и К.К.Краббе (1835 г.), селение Ахты насчитывало 800 семейств. Крупные общины Ахты и Рутула выступали фактически в роли коллективного феодала по отношению к зависимым селениям.
Подобное явление имело место в Джарской области, где аварские и цахурские общины были в положении «групповых феодальных сеньорий по отношению к попавшим в зависимость от них грузинским крестьянам».
Как отметил М.А.Агларов, тенденции к выделению и разная степень выделения центров «вольных обществ» были повсеместными, однако такое полное возвышение, какое имело Ахты над остальными селами союза, в Дагестане неизвестно.
Зависимые общины не имели возможности для объединенных выступлений за свою независимость, находясь под контролем «покровителей», ахтынский и рутульский джамааты при случае оказывали друг другу помощь, в том числе вооруженную, для подавления сопротивления зависимых от них селений. В этом отношении весьма показательна история борьбы селения Хрюг (Хуьруьг) с Рутулом. Одним из итогов этого противостояния стало расширение территории Ахтыпары.
Во время одного из столкновений между селениями вследствие отказа хрюгцев исполнять пахту в пользу жителей Рутула последние, будучи, очевидно, не в состоянии привести в покорность хрюгцев собственными силами, обратились за помощью к ахтынцам. Здесь необходимо отметить, что в случае военных действий общине Рутула обязаны были помогать все селения, входящие в Рутульский союз. В качестве вознаграждения за помощь Рутул обещал ахтынцам лесистый склон горы на правом берегу Самура, принадлежавший общине Хрюга и который был в то время границей между Ахтыпаринским и Рутульским союзами. Ахтынцы «охотно согласились помочь» не столько из-за предложенного рутульцами вознаграждения, сколько из-за желания наказать хрюгцев за отказ отбывать пахту Рутулу, ибо если бы это сошло хрюгцам безнаказанно, то могло бы послужить примером для ахтыпаринских селений, исполнявших пахту ахтынцам.
В результате столкновения, в ходе которого, несмотря на то, что перевес в силах был явно на стороне Рутула и Ахты, хрюгцы оказали упорное сопротивление (одних лишь ахтынцев погибло 12 человек), Хрюг был сожжен. Потери хрюгцев и рутульцев источники не сообщают.
По окончании военных действий ахтынцы стали тем более настаивать на вознаграждении, требуя возмещения за пролитую кровь. В этой ситуации рутульцы, принимая во внимание положение разоренных войной хрюгцев, «в участи которых принимали участие и все соседи», взамен обещанной ахтынцам горы, были вынуждены уступить им три селения Рутульского союза: Гогаз, Усур и Кака, «как ближайших соседей» Ахтыпары.
В «Описании Самурского округа» не сообщается, когда именно произошли эти события. Этот пробел восполняется данными хронографа Абд ал-Хайя:
«Произошло сражение между нами (хрюгцами. – З.З.) и Рутулом с его магалом и Ахты с его магалом в течение трех лет и убито из нас много людей. Они отрезали нашу дорогу со всех сторон и остальные пути, по которым к нам шли продукты (пропитание). Мы оказались в очень тяжелом положении, и не было никакого выхода из [состояния] нашего голода, и не было нам [никакой] помощи ни со стороны мусульман, ни со стороны амиров. Тогда мы отправились [в составе] двадцати мужчин, четырех женщин, с семью саванами на сход ахтынцев, и склонили мы лица свои перед сходом. После этого сговорились ахтынцы и рутульцы вместе со своими магалами и сожгли наше селение, и разрушили наши стены и сбили наш минарет, в субботу, в двадцать девятый день месяца сафар по году Пророка – мир над ним – в 1189 году». (Месяц сафар 1189 г. хиджры начался 3 апреля 1775 г.).
Об этих же событиях повествует арабоязычная надпись на камне, вмонтированном над входом в мечеть селения Хрюг: «Произошло сражение между нами (т. е. жителями Хрюга, с одной стороны) и рутульцами с их магалом и ахтынцами с их магалом (с другой стороны), продолжавшееся в течение трех лет. И погибло у нас много мужчин. Потом же они помирились с нами в дату Пророка, в 1190 году» (т. е. в 1776–1777 гг.).
Вскоре после этих событий и расширения Ахтыпаринского союза, с просьбой к ахтынцам о присоединении к Ахтыпаре обратились еще два селения Рутульского союза – Ялак и Луткун. Однако ахтынцы, «ссылаясь на то, что и без того уже приобрели три селения от рутульцев», отказали им в просьбе. Получив отказ, ялакцы и луткунцы вышли из состава Рутульского союза сельских общин, прибегнув к покровительству Казикумухского ханства.
Рост влияния ахтынского джамаата нашел отражение в том, что часто жителей всех самурских общинных союзов называли в Дагестане ахтынцами по аналогии с союзом Акуша – Дарго, население которого было известно как «акушинцы».
