Из приведенного отрывка хорошо видно, что в основе тактического обучения войск Петра лежали не одни чисто технические приемы, но и воспитание ответственности, инициативы, сознательной дисциплины, то есть всего того, без чего не может существовать армия. Особое значение в этих условиях приобретали воинские уставы, регламенты – одним словом, кодекс военного права. Петр уделял их составлению много внимания, видя в них основу жизни армии, да и всего общества. На смену «Учению и хитрости ратного строю» Алексея Михайловича в начале XVIII века пришли новые уставы: «Строевое положение», «Учреждение к бою» и др. В 1716 году был издан знаменитый «Устав воинский», которым определялись не только организация и устройство армии, обязанности военнослужащих, основы строевой и полевой службы, но и военно-уголовные, административные законы. Можно говорить о сильном влиянии на «Устав воинский» военного законодательства Швеции, Франции, Австрии, Дании, переработанного, дополненного в соответствии с условиями России, в зависимости от опыта Петра как полководца, организатора военного дела. Принятая при Петре присяга, как и другие военные законы, четко определяла принципы службы, шире – служения петровского солдата. Это последовательно проводимая иерархия, строгое подчинение воинской дисциплине и приказу вышестоящего, богобоязнь и законопослушание. Никогда ранее в России с такой полнотой, последовательностью и целеустремленностью эти принципы не формулировались и не проводились в жизнь. Военное законодательство не привлекало бы столько внимания, если бы оно было отражением взглядов Петра только на войсковую структуру и отношения в армии. В военных законах петровской поры нашли яркое выражение общегосударственные идеи Петра, отразилась его идеологическая концепция. В этом смысле Петр следовал известной традиции, существовавшей в Европе. Справедливыми кажутся наблюдения П. О. Бобровского о совпадении идей Петра с идеями шведского короля Густава III Адольфа (1594—1632 гг.), выдающегося полководца и реформатора. Речь идет о стремлении обоих уйти от примитивной жестокости как единственной формы обращения с солдатом, о желании не превращать этого солдата в марширующую машину, воспитывать с помощью армии добрые нравы, просвещать, бороться с нелепыми суевериями. В полной мере влияние этих, несомненно передовых, идей нашло выражение в петровском «Уставе воинском», составленном под сильным влиянием военных законов Густава-Адольфа. Иерархичность, субординация – становой хребет отношений в армии. Но не только это. Командир – не просто старший по чину, которому надлежит беспрекословно подчиняться. Он – олицетворение чего-то большего, чем воинское начальство. Сам он должен удовлетворять весьма высоким требованиям, как профессиональным, так и общечеловеческим. Глава 10-я «Устава воинского», называемая «О генерале-фельдмаршале и о всяком аншефте», утверждает как закон следующее:
«Генерал-фельдмаршал, или аншефт – есть командующий главный генерал в войске. Его ордер и повеление в войске должны все почитать, понеже вся армия и настоящее намерение от государя своего ему вручено. Его чин такой, чтоб был не точию муж великаго искусства и храбрости, но и добраго кондуита (сиречь всякой годности) котораго бы квалитеты (или качества) с добродеянием и благочестивою справедливостью связаны были. Ибо храбрость его неприятелю страх творит, искусство его подвизает людей на него твердо уповать и о виктории и благосостоянии весьма обнадеживанным быть. Добрые его кондуиты возбуждают послушание и умножают сильно ауторитет или власть его с учтивостью, которую отдавать ему все должны. Прозорливый его кондуит л заботливое попечение содерживает всю армию и творит ее счастливу в бою. Добродеяние его и справедливость привлекают к себе все сердца всея армии, как офицеров, так к рядовых. Зане ему надлежит жалобы их и доношения добровольно слушать, добрыя их дела похвалить, а за оныя воздавать, за худыя же накрепко и со усердием наказывать, чтоб он всякому возлюблен и страшен был». Выразительна и символична не только последняя фраза, но и весь текст. Хотя речь в нем идет об армии, но он далеко уводит нас от плаца и казармы. Суть в том, что Петр видел в армии, армейской структуре, армейских отношениях образец для всего общества. Петр испытывал искреннее желание «поправить» общество, распространив на него так легко формулируемые в виде артикулов и так легко осуществляемые на армейском плацу нормы армейской жизни. Четкая организация армии, ясно очерченный круг обязанностей начальников и подчиненных, отношения чинопочитания на основе строгой дисциплины и единомыслия – все это, казалось, так легко перенести на все общество. Вот почему приведенный выше документ следует рассматривать не только как чисто военный. В сущности, он содержит требования, обязательные для применения к любому начальствующему лицу. А недостатки, пороки? Конечно, они были, и Петр выделяет из них два главных. Первым является банальное «сребролюбие», под которым понималось взяточничество, вымогательство и другие незаконные формы обогащения должностного лица: «И понеже корень всему злу есть сребролюбие, того для всяк командующий аншефт должен блюсти себя от лихоимства и не точию блюсти, но и других от онаго жестоко унимать и довольствоваться определенным, ибо многие интересы государственные чрез сие зло потеряны бывают. Ибо такой командир, который лакомство великое имеет немного лучше изменника почтен быти может, понеже онаго неприятель (хотя оный и верен) посторонним образом подарить и с прямаго пути свести легко может. Того ради, всякому командиру надлежит сие непрестанно в памяти иметь и от онаго блюстися, ибо может таковым богатством легко смерть или безчестное житие купить».
Вторым пороком, по мысли Петра, является «похлебство», то есть поблажка, попустительство: «Еще же другое зло случается равное вышеописанному, то есть похлебство, ибо оное многое не только за худое дело, но за добродетель вменяют, ставя в милосердие, еже винных легко судить или по случаю иных и весьма свободных от суда иметь, дабы тем от людей любовь получить. Но таковый храмину свою на песке созидает без твердого основания и всегда готова к падению. Понеже ничто так людей ко злу не приводит, как слабая команда, которой пример суть дети в воле, без наказания и страха возращенные, которые обыкновенно в беды впадают, но случается после, что и родителям пагубу приносят. Тако и в войске командующие суть отцом оных, которых надлежит любить, снабдевать, а за прегрешения наказывать. А когда послабит, то тем по времяни вне послушания оных приведет и из добрых злых сочинит и нерадетельных и в своем звании оплошных, и тако сам себе гроб ископает, и государству бедство приключит, чего такожде всякому командующему весьма отгребатися и яко смертнаго страха опасатися надлежит».
Из приведенной цитаты хорошо видно, что как существенный порок осуждается не попустительство из корыстных или каких-либо иных неблаговидных целей, а вообще всякое попустительство, ибо «ничто так людей ко злу не приводит, как слабая команда».
И опять же в подобных нормах военного кодекса отчетливо видны общие принципы подхода Петра ко всякому исполнению человеком, состоящим на службе, своего долга. Суть этих принципов – беспрекословное подчинение начальнику и строгое соблюдение предписанного сверху порядка.
Создание регулярной армии было частью задачи, которую ставил перед собой Петр, получив нарвский урок. Заняв Ингрию уже в первые годы войны, он сразу оценил значение ее водных бассейнов и путей и соответственно выдающуюся роль, которую может сыграть здесь военно-морская сила. Важно и то, что Петр не мыслил без флота могущества своего государства, не представлял без кораблей своей жизни. Создание флота было для него первейшим долгом после создания армии, естественным продолжением дела, некогда начатого его отцом, царем Алексеем Михайловичем, при котором в Дединове на Оке был спущен на воду первый русский корабль «Орел». Все эти чувства хорошо отражены в преамбуле Морского устава 1720 года: «Учиня Устаф Воинской Сухова пути, ныне, с помощию божиею, приступаем к Морскому, которое також прежде сего начинаемо было, а именно, при блаженной и вечно достойной памяти отца нашего для мореплавания на Касписком море, но тогда чего ради тому не исполнитца и на нас сие бремя вышняго правителя возложить изволила, оное оставляем непостижимым судьбам его. И понеже сие дело необходимо нужное есть государству (по оной присловице что всякой потентат, которой едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а которой и флот имеет, обе руки имеет), того ради сей Воинской Морской устаф учинили…»
Ботик Петра Великого. Левый борт. А. Ф. Зубов по рисунку И. П. Зарудного. 1722 г.
Строительство, содержание и использование военно-морских сил было всегда весьма сложным и дорогостоящим общегосударственным делом, которое, применительно к России конца XVII – начала XVIII века, можно сравнить, без особой натяжки, с современными космическими программами. Мало было построить или купить стоивший целое состояние корабль, нужно было иметь разветвленную инфраструктуру, обеспечивавшую флот всем необходимым, начиная с гвоздей и кончая опытными флотоводцами. Множество заводов – лесопильных, парусных, канатных, металлургических и иных – работали на нужды флота. Гавани и портовые сооружения, учебные заведения, цейхгаузы и, наконец, мощная кораблестроительная промышленность – все это только и могло по-настоящему вдохнуть жизнь в понятие «военно-морской флот». Необходимо отдать должное Петру, прекрасно это осознававшему, обладавшему редкостным организаторским талантом и энергией. Без преувеличения можно сказать, что морское дело, начиная с проектирования корабля и заканчивая высокой наукой мореплавания и морского боя, было его любимым делом. Беря плотницкий топор или секстант, Петр, по-видимому, находил в этих занятиях отдохновение души; ощущал надежную ясность и простоту корабельных конструкций, послушное подчинение его воле громады, несущей на себе сотни людей и десятки пушек, так похожей на страну, у руля которой ему было суждено стоять.
