В этой исключительной обстановке 8-й авиакорпус был возвращен в состав 2-го воздушного флота. В результате ударов всеми имевшимися у немцев средствами противник был остановлен и понес огромные потери. Армия получила передышку, необходимую для перегруппировки, которая должна была помешать русским войскам, прибывшим на фронт, начать наступление. Так была сорвана попытка русских возвратить себе северный участок Смоленской области. Однако они сумели к западу от реки Воп построить небольшое предмостное укрепление, которое удерживали и усиливали в последние дни. Однако в ходе дальнейших боев это укрепление в конце концов было захвачено.
После окончания этого сражения 8-й авиакорпус был переведен в зону боевых действий 1-го воздушного флота и перешел в его подчинение. 3 августа генерал-фельдмаршал Кессельринг в дневной сводке указал, что 8-й авиакорпус покидает его воздушный флот «для ведения временно ограниченных боевых действий». Кессельринг упомянул, что позади уже шесть недель войны и что 8-й авиакорпус сыграл решающую роль в сражениях 9-й армии и оказал значительную помощь 3-й танковой группе. Он выразил всему корпусу и его командиру генералу Рихтгофену свою особую признательность и высказал надежду, «что это первоклассно обученное и готовое к наступлению авиационное соединение сможет снова вернуться во 2-й воздушный флот и воевать без значительных потерь, но с большим успехом».
Наступление на Москву
Уже 8 июля Гитлер приказал не занимать Москву и Ленинград, а сровнять оба города с землей с помощью бомбардировок с воздуха. Бомбить эти города должен был 2-й воздушный флот, собрав все имевшиеся в его распоряжении силы. И это несмотря на то, что все боеспособные бомбардировщики вели ожесточенные боевые действия под Смоленском. Воздушное пространство этого города защищали 339 бомбардировщиков и истребителей под командованием полковника Науменко. Так было указано в одном русском источнике.
Удалось собрать эскадрильи из KG3, KG53, KG54 и KG55, KGr.100 и III./KG26. Только они могли принять участие в массированном налете на два главных русских города.
Если бы в нем самом смогли участвовать все эскадры в полном составе, эффект был бы гораздо большим. Однако из всех перечисленных соединений, часть из которых лишилась в боях многих самолетов, удалось собрать всего 127 самолетов, которые вечером 21 июля совершили первый налет на русскую столицу.
KGr.100, прибывшая из Шартра, откуда она совершала налеты на Англию, 19 июля первой прибыла через Тирасполь на Восточный фронт и была придана 2-му авиакорпусу генерала Лёрцера. В ее распоряжении на 19 июля было всего лишь 13 Не-111Н-3, из которых 3 машины были из штабного звена. Об их участии в первом налете на Москву не могло быть и речи; 21 июля они вылетели на дневную бомбежку позиций противника под Ельней. Однако в следующую ночь их отправили бомбить Москву, ведь, если даже на одну машину будет больше, возрастет успех. Помимо этого соединения, с запада на восток были переброшены III./KG26 и обе группы «цельфиндеров»[34] из KG27.
Дальняя разведка установила, что на пути и Москве, который шел через Бобруйск и Смоленск, на высоте у Дрогобыча русские с высокой плотностью установили тяжелые зенитные орудия. По этой причине был отдан приказ, не долетая до Дрогобыча, повернуть на юг, чтобы обойти эти позиции.
В то же время Красная армия не бездействовала и заметно усилила кольца обороны вокруг Москвы. Там было установлено 500 прожекторов, которые располагались в 30–40 км Вокруг города. Московская ПВО, вследствие ее плотного и массированного расположения, давала хорошее огневое прикрытие из всех калибров.
Когда ночью 22 июля немецкие соединения подлетали к Москве, за 30 км до русской столицы их встретили лучи первых прожекторов, а зенитки открыли огонь. Большинство групп, однако, достигли окраины города невредимыми. Здесь их встретили 300 прожекторов, сотни зениток вели непрерывный огонь, вывесив в небе занавес из стали.
Далее приведем краткие отчеты участвовавших в налете частей.
В 19.47 21 июля II./KG55 начала выполнять приказ фюрера № 33: «Налет на Москву силами 2-го воздушного флота, который был заранее усилен боевыми частями Западного фронта, необходимо совершить как можно скорее в качестве возмездия за налеты русских на Бухарест и Хельсинки».
Именно 35 самолетов KG55 взлетели один за другим в назначенное время. Оберст-лейтенант Кюль, командир эскадры, летел в голове строя. Он и его летчики получили в качестве цели Кремль. Бомбардировщики прорвались к цели и сбросили свои бомбы на правительственный квартал. В основном это были зажигательные бомбы.
Оберст-лейтенант Кюль еще тридцать минут кружил над Москвой, чтобы увидеть результаты налета. Он доложил: «Все бомбы попали в цель!»
Один русский счетверенный пулемет прямо из Кремля обстрелял машину командира эскадры.
После приземления оберст-лейтенант Кюль доложил командующему 2-м авиакорпусом, что они накрыли бомбами правительственный квартал и Кремль. Но командование корпуса этому не поверило. Оберст фон Крамон из оперативного отдела штаба 2-го авиакорпуса, который был когда-то военно-воздушным атташе в Москве, объяснил, что здания Кремля имеют настолько толстые кирпичные крыши, что их не пробьет ни одна зажигательная бомба. Никто этому не поверил, и оберст-лейтенант Кюль тоже. Однако позднее аэрофотосъемка установила, что бомбили они городской стадион, который по очертаниям напоминал Кремль.
Для участия в налетах на Москву из района Минск — Дубинская вылетела KG53, которая 14 июля разбомбила мост под Жлобином и тем самым отрезала противнику путь к отступлению. Этот первый налет на русскую столицу описал командир I./KG53. По приказу наземной службы о боеготовности «номер три» экипажи приступили к подготовке. Они осмотрели свои парашюты и летные комбинезоны. Все остальное тоже было тщательно проверено, поскольку от любой мелочи зависела жизнь, будь это шлем, дыхательный прибор или неприкосновенный аварийный запас пищи.
Через десять минут объявили боеготовность «номер два». Командиры эскадрилий, вернувшись с командного пункта, где получили информацию о цели, созвали пилотов на инструктаж. Их ознакомили с боевым приказом: «Ночной налет на Москву крупными силами!»
Машины к тому времени были проверены, и старший техник доложил о готовности. Затем произвели взлет.
Не-111 перелетели через небольшой пожар на краю летного поля и в боевом строю направились вдоль дороги к Москве. Целью этой авиационной части был крупный аэродром Москвы и находившийся рядом с ним авиационный завод.
Даже здесь, в 30 км от цели, их встретили лучи прожекторов. Их было около 100. Своими блестящими щупальцами они уже обшаривали ночное небо.
С крейсерской высоты 1200 м машины начали подъем со скоростью 2 м/с. Одна машина попала в перекрестье двух прожекторов. Другие прожектора тоже ухватились за эту освещенную цель. По ней открыли огонь зенитки. Затем лучами был захвачен второй и вскоре третий самолет.
Первые снаряды начали рваться выше машин и рядом с ними. Самолет обер-фельдфебеля Хауга был задет осколками разорвавшегося неподалеку снаряда. Штурман поставил бомбы на боевой взвод и потянул рычаг аварийного сброса. Свалившись в пике, Не-111 попытался уйти от прожекторов и огня зениток. Он снизился до 300 м, пока, наконец, не вырвался из лучей прожекторов. Машине пришлось повернуть назад, и после пяти часов полета она достигла аэродрома в Смоленске.
Остальные долетели до города и сбросили свои бомбы на назначенные цели. Определенный эффект был достигнут, но точный объем разрушений оценить было невозможно.
Со своими немногими экипажами в этом налете участвовала и KGr.100 майора Кюстера. У них сложилось такое же впечатление: русская столица была надежно защищена и необходимо было сбрасывать больше бомб. В ту ночь было сброшено всего 200 т фугасных и зажигательных бомб. Этим количеством невозможно было разрушить цели, расположенные далеко друг от друга.
Генерал-майор Громадин, командующий Московской зоной ПВО, только 22 июля отдал приказ усилить оборонительные войска. Авиационные полки ускоренным маршем направлялись на подмосковные аэродромы. Кроме них, в таком же ускоренном темпе доставлялись зенитные батареи.
То, что это было сделано вовремя, показал налет 23 июля, когда Москву атаковало 115 самолетов, часть из которых была сбита.
В ту же ночь были совершены налеты на оружейные центры Воронеж, Тулу и Брянск. Было замечено несколько пожаров и взрывов, однако участвовавших в налете машин просто не хватило, чтобы достичь намеченной стратегической цели. В ходе июльских налетов люфтваффе понесли большие потери, поскольку бомбардировщики не могли на всем пути пользоваться прикрытием истребителей. Не позволяло расстояние. Вместо сопровождения частей дальней авиации немецким истребительным эскадрильям приходилось бороться с советскими штурмовиками, которые неустрашимо прорывались за линию фронта и обстреливали все, что попадало им на глаза.
