Бабушкины внушения не прошли даром. Мальчишка совершает первый мужественный поступок, спасая из полыньи замерзающих гусей; рисковать жизнью ради их спасения может только очень добрый человек. От бабушки узнал он о целебной силе различных трав, ведь все деревенские ходили «к ней лечиться от живота, от простуды и ещё от чего-то». К бабушке приходили попросить взаймы, она никогда не отказывала; к бабушке приходили за советом, и она, добрая и умная, находила лучший выход из трудного положения; от бабушки он узнал много сказок, легенд, пословиц, поговорок.
Сколько горя на земле, сколько страданий, несчастий, бед, и всё это видит, чувствует бабушка Катерина Петровна. Она тяжело вздыхает, сочувствуя слепнущему Васе-поляку. Помогала ему, когда он окончательно ослеп и лишился скромного места сторожа на завозне. А сколько дел у бабушки! «Родню надо обойти. Указать всем. Генерал!..» Без нее в селе, как без командира на войне, – разброд и отсутствие дисциплины. Но и бабушка без народа «обходиться не может». Вот сущность её характера! Везде и всюду она оказывается нужна: поможет вытащить внука из трясины, привезёт из города пряник («Конь с розовой гривой»), сошьёт из «свово фартука» сумку с ручками и с кармашком для чернильницы, как городскому, всегда пожалеет, одобрит, даст мудрые советы, и не случайно в те мгновения жизни, когда он делает свои самостоятельные шаги и что-то получается не так, он вспоминает бабушку – и тогда, когда страшно, и тогда, когда одиноко, и тогда, когда больно и обидно.
«Жизнь состоит из сплошных открытий» – эти слова бывалого человека могут служить эпиграфом, настолько точно они передают смысл всех эпизодов повести.
Перед нами постепенно вырисовывается сложный характер деревенского мальчишки. Жизнь потчевала его не только хлебом, была полна добра и света, радостью новых открытий, неожиданными и неизведанными чувствами. Зло, несправедливость тоже встречались на его пути. И своим детским сердчишком он уже понимал, где правда и справедливость, а где грубость и насилие.
Много раз Виктор Астафьев вспоминает войну, которая принесла горе и страдание в каждую семью. И пытается понять, почему же русский человек, вынесший на своих плечах непомерные тяжести, не озлобился, духовно не поистратился, не растоптал в душе своей стремление к добру и справедливости. Почему живут в душе русского человека неистребимая совестливость, простота и какое-то непостижимое спокойствие даже тогда, когда на него наваливается беда, способная растоптать всё лучшее в человеке.
Бабушке и всей её семье пришлось пережить страшный голод, придавивший всё село. «Замолкли песни, заглохли свадьбы и гулянки, притихли собаки, не стало голубей… Сразу захмурели и словно бы состарились дома, углы у них были, как челюсти у голодных людей, сухи и костлявы». Всё, что было, променяли на хлеб, даже бабушкину «смертную одежку», бережно хранимую ею для последнего часа своего. Оставалась только машинка «Зингер», на которой Катерина Петровна обшивала чуть ли не полсела. И до тех пор, пока машинка оставалась в доме, у всех в деревне теплилась надежда, что как-нибудь смогут выкрутиться из тяжёлого положения.
Но «чёрный день» наступил. Золотые серёжки – последнее, что осталось от матери Витьки, – отвезли в торгсин, лишь бы выходить парнишку, спасти его от голодной смерти. Потом дед пошёл пилить дрова в сельсовет, и на заработанные им деньги бабушка купила в городе каравай хлеба, оказавшийся с мякинной начинкой. Горе великое пережили дед и бабушка, и не столько оттого, что оказались обманутыми, а скорее оттого, что есть на свете обманщики, способные наживаться на горе и нужде людской. Лучше бы не дожить до этих дней, чем видеть такое злодейство и жульничество. Но даже и не эта черта бабушкиного характера привлекает здесь внимание. По дороге она подобрала щенка, которого выбросили околевать, ведь голод был по всей округе. А бабушка подобрала. Самим есть нечего, а накормила его. Только что горько плакала, проклиная обманщиков, а через некоторое время с какой-то детской беспомощностью улыбнулась, глядя на щенка, захлопотала, постепенно входя в привычный ритм домашней работы. А маленький полуголодный Витька узнал от бабушки ещё одну святую заповедь русского человека: «Добро человеческое никогда не пропадёт. И человека, и животину жалеть надо».
Горькое, печальное в этой истории сменяется юмором, весёлым смехом, который вызывает у читателя рассказ о Шарике, «лукавой, глупой и преданной собаке».
«Осенние грусти и радости» – это рассказ о заготовке капусты на долгую сибирскую зиму. Труд великий, но радость и веселье сопровождают его. Катерину Петровну в деревне любят за доброту, справедливость, за то, что поделится последней хлебной коркой, за ясный, светлый ум – дурного уж никогда не присоветует, за трудолюбие и мастеровитость в каждом деле, за большое, щедрое сердце, которое обо всех болело и болит. И после каждого трудового дня Катерина Петровна охает, вздыхает, думает о близких и дальних родных, беспокоится о чём-то, переживает. Умаялась старая, да так, что не знает, куда и руки положить. И ещё одну святую заповедь нашего народа узнает маленький Витька в тот тяжёлый трудовой день: «В любом деле не слово, а руки всему голова. Рук жалеть не надо. Руки, они всему скус и вид делают. Болят ночами рученьки мои, потому как не жалела я их никогда…»
С грустью вглядывается Виктор Астафьев в деревенскую «смешную фотографию», смешную, может быть, потому, что уж больно бедновато одеты ребятишки и девчонки, хотя и собирали для них со всей деревни, старались не ударить лицом в грязь перед приезжим фотографом. Эта фотография оживила в памяти и образ первого учителя. Не удалось вспомнить ни имени, ни фамилии, но навсегда запомнилось его доброе, приветливое лицо, его мужество, с которым он бросился на змею, ограждая от опасности ребятишек, когда вышел с ними на лесную прогулку. Таким его запомнил Виктор Астафьев: всегда готовым «броситься вперёд и оборонить своих учеников, помочь им в беде, облегчить и улучшить людскую жизнь». Вспомнилось и другое: бережное и трогательное отношение всего деревенского люда к этой замечательной супружеской паре учителей.
Учитель так и не узнал, кто привёз ему воз дров, хотя вся деревня знала об этом. А бабы принесут то кринку молока, то сметанки, то творогу, да вроде бы у них и «забудут». «Ребёночка доглядят, полечат, если надо, учительницу необидно отругают за неумелость в обиходе с ребёнком. Когда на сносях была учительница, не позволяли бабы ей воду таскать с Енисея».
Глядя на эту «смешную фотографию», Виктор Астафьев представил себе свою деревенскую жизнь, деревенский люд, который его окружал и помогал расти таким же добрым, честным, бескорыстным, трудолюбивым, мужественным и бесстрашным. Даже дядя Левонтий, беспробудный пьяница, предстаёт совсем в другом свете. Он бросил пить и дебоширить после разговора с учителем, который с ним «по-людски» поговорил. Молодой учитель нашёл ключ к сердцу этого человека: давненько на него махнули рукой, и никто с ним обычно не разговаривал «по-людски». Вот причина душевных перемен в дяде Левонтии.
Добрым, сильным, душевным, крепким предстаёт деревенский человек в повести Виктора Астафьева «Последний поклон». Чужая беда становится близкой, обострённое отношение к чужому горю – пожалуй, самая характерная черта Виктора Астафьева. Кеша («Где-то гремит война») точно выражает сущность главного героя: «Всегда ты за всех мучаешься. Оттого жить тебе тяжельше всех нас». Эта черта перешла к нему от бабушки, Катерины Петровны. Вмешиваться в чужие дела, помогать устраивать их, переживать вместе с людьми горе и радости – основная черта бабушкиного характера. И ей было «тяжельше» других, и Виктор Астафьев близко к сердцу принимал чужую беду. Если в первых новеллах главным героем была бабушка, в своих действиях и поступках, со своими мыслями, переживаниями, чувствами, а Витька только рядом с ней, словно воспринимая от неё уроки жизни, то в повести «Где-то гремит война» он чуть ли не впервые выходит на первый план и становится «самостоятельным» героем произведения, словно бы отвечает на вопрос читателей: чему ж, посмотрим, научила тебя бабушка, кого воспитала в тебе, что передала. Раньше если и случалась беда, то он твёрдо знал, что бабушка выручит, она такая, не оставит в беде. А на этот раз ему пришлось всё делать самому, да ещё в такое время, когда во всех уголках нашей страны гремит война. Всюду и везде трудности большие, горе великое испытывал народ. Большое горе вошло и в дом тётки Августы, и она «слёзно молила» Виктора навестить её. И вот он пошёл в родную деревню.
И сразу попал в беду – сбился с дороги. Кругом снег, сурово и беспощадно завывает ветер, да и голод постоянно напоминает о себе, – словом, есть от чего прийти в отчаяние, подумать о смерти. А ведь так не хочется умирать в неполных семнадцать лет, когда переполняют желания отплатить людям добром за то добро, которое они сделали ему, «отрывая от себя последний кусок». Борьба исчерпала его: казалось бы, всё – силы оставили его, сейчас он прислонится к обрыву, заметёт его снежком, и он останется здесь, так и не сделав никакой пользы людям, которые растили его. Еле слышный лай собак пробудил в нём надежды, но ненадолго, слишком отупел, устал бороться со стихией. Но вспомнил про хлеб, вспомнил мастера, который догадливо исхлопотал ему две пайки хлеба. И силы стали прибывать от хлеба, пахнущего пашней, родной землёй, жестяной формой, смазанной автолом. И снова на его пути оказался добрый человек, впустивший его на ночлег и обогревший его теплом, ласковым словом. Откуда берутся вот такие люди, как Дарья Митрофановна, «конюшиха из Собакинской», которые обязательно пустят на ночлег, обогреют, ототрут, спасут и последнее отдадут?! И вот эту Дарью Митрофановну, спасшую ему жизнь, избушку, где он отогрелся, Виктор уже никогда не забудет: «Позднее, гораздо позднее, через много-много лет попробую я разобраться и уточнить, откуда у человека берётся доподлинная, несочинённая любовь к ближнему своему, и сделаю открытие: прежде всего из таких вот избушек, изредка встречающихся на нашей жизни». И ещё одно открытие сделает на этот раз Виктор: так сильно соскучился по родному селу, что даже сердце защемило у него от «такого одинокого, такого сиротливого и чистого, такого родного и близкого села. Как трудно жить вдали от него. Когда показались дома, он заторопился, хотелось поскорее увидеть то, что дорого с детства. Но мало что изменилось здесь… Село стояло на месте: дома, улицы, а значит, и весь мир жили своей неходкой жизнью, веками сложенным чередом. С этой встречи с родным селом-деревушкой останется в душе моей вера в незыблемость мира до тех пор, пока есть в нём моя странная, земная деревушка. Они так и будут вечно жить сообща – деревушка в мире и мир в деревушке».
