Купола Успенского собора. 1658 г. Великий Устюг.
Теперь вернемся в Россию времени кончины патриарха Тихона и избрания на пост местоблюстителя патриаршего престола митрополита Петра. В конце 1925 г. под руководством секретаря ЦК ВКП(б) Минея Губельмана, взявшего себе звучный псевдоним Емельян Ярославский, был организован «Союз воинствующих безбожников», который уже через год насчитывал почти 100 тысяч членов. Большую помощь «Союзу», пусть и непреднамеренную, оказывала смущавшая народ своей непоследовательностью деятельность раскольников-обновленцев. С кончиной Тихона у живоцерковников появилась надежда на победу над истинным Православием в России, однако вскоре выяснилось, что эти надежды иллюзорны. Уже в конце 1925 г. обновленческий собор отверг саму идею модернизации Православия. Прихожанам обновленческих храмов внушалась мысль, что «между старым и новым церковными течениями, в сущности, нет никакой разницы». Однако все эти ухищрения не остановили обратного потока верующих из обновленческих приходов. Попытка торжественно отметить пятилетие обновленческого движения в 1927 г. и созвать собор в 1928 г. провалилась. Обновленчество на глазах хирело и совсем прекратило свое существование со смертью главного идеолога движения Введенского.
Как уже упоминалось, в декабре 1925 г. был арестован по обвинению в антисоветской деятельности местоблюститель патриаршего престола митрополит Петр; его судили и отправили по решению суда в ссылку в Пермь. Заместитель Петра митрополит Сергий (Страгородский) приступить к своим обязанностям не смог, поскольку он находился под следствием в Нижнем Новгороде, дав подписку о невыезде. Время междупатриаршества использовали противники патриаршей формы правления и местоблюстительства. Собравшись в Донском монастыре, группа иерархов создала новый орган церковного управления – временный высший церковный совет (ВВЦС) с архиепископом екатеринбургским Григорием во главе. Обещая властям «совершенную законопослушность», они добились признания ВВЦС со стороны государства. Вернувшийся в Москву митрополит Сергий повел решительную борьбу со сторонниками Григория, которых он обвинил в церковном расколе и в желании захватить власть в Церкви. Эта борьба закончилась в 1927 г. победой Сергия, созвавшего в мае совещание иерархов, на котором был сформирован временный патриарший Священный синод при исполняющем должность местоблюстителя патриаршего престола. Этот орган был сразу же признан советской властью, и официально ставший главой Русской православной Церкви митрополит Сергий разослал архиереям-тихоновцам предписание об учреждении временных епархиальных советов и о порядке их регистрации в местных органах власти. В июле 1927 г. Сергий совместно с Синодом составил обращение к духовенству, подписанное местоблюстителем и еще восьмью иерархами. Это обращение, известное как «Декларация митрополита Сергия», было опубликовано в «Известиях ВЦИК» в августе. «Декларация» призвала священнослужителей и всех православных «пересмотреть свое отношение к советской действительности»: «Мы, церковные деятели, не с врагами нашего советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и нашим правительством… Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, общественное бедствие или просто убийство из-за угла сознается нами как удар, направленный на нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза “не только из страха, но и по совести”, как учил апостол». Тем из священнослужителей, которые, несмотря на прошедшие десять лет, по-прежнему считают утверждение советской власти лишь «недоразумением, случайным и потому недолговечным», «Декларация» предлагала временно устраниться от пастырских дел, пока они не изменят свое отношение к власти. Реакция на «Декларацию» со стороны священнослужителей была неоднозначной. ВВЦС во главе с архиепископом Григорием созвал в конце 1927 г. свой съезд, на котором митрополит Сергий и его приверженцы и руководители обновленческого движения были обвинены в нарушении церковной соборности. Однако заметного влияния на церковную жизнь «григорьевщина» не имела; в 30-е годы движение пошло на спад, и в 1943 г. ВВЦС самораспустился. В 20-е годы сепаратистская деятельность продолжалась в православных Церквах союзных республик. Украинская автокефальная православная Церковь вернулась под власть местоблюстителя патриаршего престола после съезда 1930 г. Автономия Белорусской православной Церкви была объявлена в 1924 г. и просуществовала до 1934 г., когда по требованию духовенства и верующих она была отменена. Прежняя автокефалия Грузинской православной Церкви, образованная еще в V в., была восстановлена в 1917 г., однако соответствующий акт не был одобрен московским патриархатом. Только в 1943 г. Синод Русской православной Церкви под председательством Сергия, избранного в этом году патриархом, официально признал автокефалию Грузинской Церкви. Не преуспев в своей борьбе с Церковью с помощью раскольнической деятельности, большевистская власть прибегла к более ухищренным способам. В новой антирелигиозной политике властей во второй половине 20-х годов начал просматриваться дьявольский почерк бравшего к тому времени всю полноту власти в свои руки Сталина, Сосо Джугашвили, учившегося в свое время в духовной семинарии грузинского городка Гори.
Купола Успенского собора. 1658 г. Великий Устюг.
Эти годы учения для «вождя мирового пролетариата» не прошли даром – его отношение к религии отличалось от ленинского, напоминая последнее лишь холодным прагматизмом. Новая политика государства в антирелигиозной борьбе оказалась неожиданно успешной – в течение исторически короткого времени Святая Русь превратилась в страну атеистов, часто воинствующих. Объяснить этот поразительный феномен только жесточайшими репрессиями, которым подвергался клир и православные, стойкие в своей вере, вряд ли возможно, хотя из истории христианства хорошо известно, что «кровь мучеников – семя истинной веры». Надо признать, что сплошная коллективизация 1929–1931 гг. и связанное с ней массовое «раскулачивание» крестьян, быт которых был пронизан Православием, а также уничтожение замечательного слоя русского общества – сельских священников, настоящих подвижников своего дела, сыграло в процессе «обезбоживания» страны определенную роль, но наиболее эффективная тактика властей, по мнению автора, заключалась в другом. Чтобы понять, о чем идет речь, следует задуматься над словами двух великих людей – один из первых Учителей западной Церкви Тертуллиан сказал: «Христианами не рождаются – ими становятся», а нужное нам утверждение философа и естествоиспытателя Ф. Бэкона звучит так: «Малое знание уводит человека от Бога, а большое – возвращает к Нему». Так вот, оголтелая антирелигиозная пропаганда преследовала человека, родившегося в советской стране, с детского сада, затем она усиливалась в средней школе и, наконец, в вузе. Чтобы эта пропаганда не встречала никаких возражений, в 1929 г. была изменена соответствующая статья Конституции: отныне всем гражданам СССР была предоставлена «свобода религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды», в то время как до этого разрешалась также пропаганда религиозная. Теперь любые сочувственные высказывания о религии строго карались законом, о чем появилась соответствующая статья в Уголовном кодексе. Таким образом, «становиться христианами» с помощью воспитания оказалось делом практически невозможным. Что качается утверждения Бэкона, то оно относится к одному из наиболее впечатляющих достижений советского строя – всеобщему образованию. Образование есть несомненное благо, но у проведенной массовой акции есть оборотная сторона – неизбежность приобретения того малого знания, о котором писал Бэкон. Человек с таким малым знанием, глядя на впечатляющие достижения науки и плоды так называемого научно-технического прогресса, проникается мыслью, что человеку доступно все, что он все может, что он и есть бог, так что никакого другого Бога ему не нужно. Автор не имеет ничего общего с обскурантизмом, он посвятил свою жизнь серьезной науке и педагогической деятельности, но следует признать, что в словах преподобного Иоанна Кронштадтского, постоянной заботой которого было духовное состояние общества, о необходимости большой осторожности и постепенности народного образования есть своя правда. Подлинные таланты из народа, которых множество, всегда найдут способ, подобно Ломоносову, реализовать свои склонности. Возвращаясь от этих «скользких» рассуждений к разговору о катастрофическом упадке веры в послереволюционной России, следует признать, что, по мнению автора, этот упадок был вызван жестким антирелигиозным воспитанием и образованием народа плюс безудержной пропагандой через всевозможные средства массовой информации. Эта важная тема еще ждет своего добросовестного исследователя, а для жестких рамок настоящей книги сказано достаточно. Чтобы не оставлять без комментариев вторую часть утверждения Бэкона о том, что большое знание возвращает человека к Богу, приведем пару примеров. Один из величайших умов всех времен, Исаак Ньютон, создатель классической механики и современного математического анализа, был членом христианской общины Кембриджа, много времени посвящал богословским трудам, написав обширные комментарии к Евангелию. Ньютон, в отличие от людей, обладающих малым знанием, говорил, что напоминает себе мальчика, который бросает камешки в океан неизвестного, причем этот океан тем обширнее, чем больше человечество узнает о мире. Добавим в качестве второго примера, что составленный в 1970 г. список членов папской Академии наук, убежденных христиан, включает имена многих выдающихся ученых современности, лауреатов Нобелевской премии в области физики, химии, биологии, медицины; председатель Академии – директор обсерватории Ватикана.
