1943 г. был насыщен важными для истории Русской православной Церкви событиями. В сентябре в патриархию позвонил представитель Совнаркома и сообщил о желании правительства встретиться с иерархами Церкви в удобное для них время; митрополит Сергий попросил устроить встречу как можно скорее, поскольку есть ряд церковных дел, которые надо решить безотлагательно. Звонил начальник 4 отдела III управления НКВД по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией Карпов по приказу Сталина. Это было время, когда сокрушительный разгром немецких войск под Сталинградом вызвал коренной перелом в ходе Отечественной войны; затем в июле и августе 1943 г. произошла знаменитая Курская битва, в результате которой началось наступление Советской армии по всему фронту.
После разговора Карпова и представителей правительства с иерархами, во время которого были высказаны основные нужды Церкви, Сталин пожелал лично встретиться с митрополитом Сергием, ленинградским митрополитом Алексием и протоиереем Николаем Колчицким. От правительства на встрече присутствовал председатель СНК Молотов и Карпов. Как писал впоследствии в своих воспоминаниях Карпов, Сталин прежде всего отметил роль патриотической деятельности Церкви во время войны и попросил перечислить нерешенные церковные проблемы. Сергий попросил разрешения собрать архиерейский собор, который избрал бы наконец патриарха и образовал бы при нем Священный Синод, т. к. Синода нет в Церкви уже 18 лет, а работать без этого центрального органа очень трудно. Сталин согласился и задал вопрос о сроках созыва; местоблюститель попросил для подготовки собора месяц, но Сталин, улыбнувшись, спросил: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?». И решено было ограничиться 4 днями, предоставив Сергию необходимый транспорт, самолеты и всяческую помощь. Далее Сергий пожаловался на повсеместное закрытие духовных школ, отчего в приходах не хватает священнослужителей. Тогда Сталин спросил в упор: «А где же прежние кадры?» Наступило тяжелое молчание, поскольку все знали, где находятся кадры. Сергий спокойно ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них – мы готовим священника, а он становится маршалом Советского Союза». Сталин оценил находчивость местоблюстителя, и беседа приняла непринужденный характер. Сталин сказал: «Да, да, как же. Я ведь семинарист. Слышал тогда и о вас». Затем стал вспоминать о годах своей учебы и о том, что мать всю жизнь сожалела о неудавшейся священнической карьере сына. Иерархи попросили Сталина разрешить открыть богословские курсы; ответ был такой: зачем ставить вопрос о курсах, когда правительство может разрешить организацию духовной академии и основание духовных семинарий во всех епархиях, где это необходимо. Кроме того, Сталин поддержал возобновление издания «Журнала московской патриархии». Самую острую и рискованную проблему решился озвучить митрополит Алексий – он попросил освободить находившихся в тюрьмах, лагерях и ссылках православных архиереев, на что Сталин, подумав, ответил: «Представьте такой список, а мы его рассмотрим».
Далее было обсуждено материальное положение Церкви. Затем Сталин заговорил об условиях жизни самого Сергия: «Вот мне доложил товарищ Карпов, – сказал он, – что вы очень плохо живете: тесная квартира, продукты покупаете на рынке, у вас нет никакого транспорта. Правительство может предоставить вам для патриархии трехэтажный особняк в Чистом переулке, ранее принадлежавший немецкому посольству». В заключение беседы Сталин предложил Молотову подготовить коммюнике о состоявшейся встрече, текст которого был опубликован в «Известиях» на следующий день. Прощаясь, Сталин взял Сергия под руку, свел по лестнице вниз и там сказал ему: «Владыко! Это все, что я в настоящее время могу для вас сделать». Этот исторический договор советское правительство соблюдало в достаточной мере добросовестно, если учесть, какие тогда были времена. Ситуация резко изменилась в худшую сторону в конце 50-х годов с началом гонений на религию при Хрущеве.
Архиерейский собор был созван через четыре дня после описанной встречи в Кремле и через четверть века после предыдущего поместного собора, восстановившего патриаршество в России. Состоялся он в новом помещении, выделенном патриархии в Чистом переулке. В его работе приняли участие 19 архиереев, большинство из которых побывали в тюрьмах, лагерях и ссылках, а двоих освободили непосредственно перед открытием собора. Открывавший собор доклад местоблюстителя Сергия назывался «О деятельности православной Церкви за два года Отечественной войны».
Вид на Кремль XVII в. Художник А. Васнецов
Ограничение темы доклада двумя годами войны было, конечно, не случайным – упоминание о предшествующих страшных временах могло нарушить хрупкое перемирие между Церковью и государством. В докладе «Долг христианина перед Церковью и Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны» ленинградский митрополит Алексий говорил о христианских основах ведения всякой справедливой войны: «Это – твердая вера в Бога, благословляющего справедливую брань, религиозный подъем духа, сознание правды ведомой войны, сознание долга перед Богом и Родиной. Это источник неисчерпаемый, никогда не идущий на убыль, источник веры с порывом покаяния, исправления жизни, желания чистоты нравственной. Он питается молитвами и подвигами». Говоря о главной причине созыва собора, об избрании патриарха «московского и всея Руси», Алексий предложил на эту должность местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия, с чем единодушно согласились все епископы. Затем новоизбранный патриарх предложил создать при патриархе Священный синод из трех постоянных и трех временных членов. 12 сентября в Богоявленском патриаршем соборе происходила интронизация патриарха, во время которой Сергий сказал: «Собор преосвященных архипастырей постановил усвоить мне титул патриарха московского и всея Руси. Таким образом, наша Русская Церковь этим актом получила всю полноту канонического возглавления, управления и молитвенного предстательства. Но не во внешней красоте и величии сила Христовой Церкви. Поэтому я призываю всех верных чад Церкви к подвигам христианской жизни, чтобы наша православная Церковь облеклась в красоту христианских добродетелей». Лишь однажды за время собора и интронизации были в скрытой, но достаточно прозрачной форме упомянуты годы предвоенных кровавых гонений на Церковь: архиепископ саратовский Григорий сказал: «Радовалась Русская православная Церковь, когда 26 лет назад на пустовавший со времен Петра Великого патриарший престол был избран святитель Тихон. Засияла тогда наша Церковь полнотой своей жизни. Но недолго судил Господь святителю Тихону править Русскою Церковью – скоро взял его к Себе. И снова не стало патриарха, и снова осиротела Русская Церковь. Но Господь незримо хранит Свою Церковь: не стало на патриаршей кафедре патриарха, но преемственно стали управлять ею местоблюстители патриаршего престола. И в сознании всех верующих русских людей православная Русская Церковь по-прежнему осталась патриаршей. Не пошли русские православные люди за обновленцами, за григорианцами, за иосифлянами, автокефалистами и другими самочинными собраниями, которые возглавляли властолюбивые епископы и их приспешники, но пошли туда, где правил православною Церковью местоблюститель престола патриарха Тихона, сначала митрополит Петр, а потом до наших дней – митрополит Сергий. Тяжелый крест выпал на долю митрополита Сергия, скорбен был путь, которым пришлось ему итти: и епископы не все признавали его, и в народе враги Церкви старались возбудить против него злые слухи. Но он, православный канонист, твердо отмежевался от всякой нелояльной в отношении государства работы, на которую толкали его некоторые из его собратий епископов. Он помнил слова Христа: «Воздадите кесарево кесарю, а Божие Богу…» Он занялся исключительно устроением Церкви. Горько было блаженнейшему Сергию переживать все эти испытания, но он глубоко верил, что Церковью правит Господь и Своими премудрыми судьбами ведет ее к славе, а верующих к спасению, и потому он твердо шел своею дорогою и за 17 лет привел ее к тому спокойному и прочному положению, в каком находится наша православная Церковь в настоящий момент».
Об избрании и интронизации Сергия было сообщено другим православным патриархам, и они прислали свои поздравления по этому поводу. В октябре 1943 г. был учрежден совет по делам Русской православной Церкви при Совнаркоме. Новая политика государства по отношению к Церкви получила название конкордата, хотя никакого равенства и независимости сторон, что предполагает этот термин, разумеется, не было. Но свои обещания Сергию Сталин выполнял: патриарх направил на имя председателя нового совета Карпова просьбу об амнистии находившихся в заключении церковных иерархов. Оказалось, что из длинного списка к тому времени в живых оставался лишь один епископ, которого и освободили в 1945 г. В ноябре Совнарком принял решение «О порядке открытия церквей», согласно которому для открытия верующие должны были обратиться с ходатайством к местным органам власти, которое затем направлялось в совет по делам Церкви; окончательное решение принимал Совнарком. Таким многоступенчатым способом все же удалось вернуть верующим значительное число церквей, в которых власти обычно размещали хозяйственные склады. В 1943 г. после перерыва вышли первые 4 номера «Журнала московской патриархии», а в 1944 г. – уже 12; был опубликован сборник документов «Русская православная Церковь и Великая Отечественная война». Понемногу начали налаживаться, несмотря на трудности военного времени, контакты Русской Церкви с другими Церквами, православными и инославными. Конец 1943 г. и начало 1944 г. были временем освобождения от немецко-фашистских оккупантов Украины, Белоруссии и Молдавии. При отступлении немцев из этих областей с ними уехали практически все иерархи автокефальной Церкви и некоторые представители автономной. Немногие оставшиеся, как правило, арестовывались за сотрудничество с врагом и отправлялись в лагеря. Тем не менее, открытые при немцах церкви и монастыри продолжали работать.
