У Аксаковых бывали многие представители московских интеллектуальных кругов. Дочь С.Т. Аксакова писала, что «Гоголь у нас по-прежнему бывает так же часто; он веселее и разговорчивее, нежели был прежде; говорит откровенно и о своей книге и вообще стал проще, как все находят. Он твердо намерен продолжать „Мертвые души“». Сам же Сергей Тимофеевич говорил, что он «никогда не видал Гоголя так здоровым, крепким и бодрым физически, как в эту зиму, то есть в ноябре и декабре 1848-го и в январе и феврале 1849 года». Н.В. Гоголь 19 марта 1849 г. отпраздновал здесь свое сорокалетие.
Последующая владелица этого дома Варвара Ивановна Фонвизина в 1862 г. пристроила к переднему фасаду дома террасу, которую позднее превратили в зимний сад, были и другие переделки. Муж владелицы Иван Сергеевич Фонвизин был родственником известного писателя, а дед его занимал пост директора Московского университета. Сам И.С. Фонвизин в 1868–1870 гг. занимал должность московского вице-губернатора.
Николай Александрович Второв, русский предприниматель
С 1870-х гг. дом перешел в купеческие руки и тоже подвергся перестройкам. Последними его владельцами были очень известные русские предприниматели — Александр и Николай Второвы, которые имели резиденцию неподалеку отсюда, на Спасопесковской площадке, а этот дом сдавали внаем.
В 1910-х гг. тут обосновался Сергей Павлович Рябушинский, из известной семьи богачей-предпринимателей, известный как скульптор-анималист и член общества передвижников.
Дом № 30 тщательно исследован, там обнаружили сводчатые белокаменные подвалы на глубине 4 метра, изразцы, место для печи и следы стен XVII в. Дом отреставрирован, и в нем 1 апреля 1984 г., в 175-ю годовщину со дня рождения Н.В. Гоголя, открылся филиал Литературного музея.
Рядом с этим мемориальным домом находится еще один, но на этот раз связанный с именем Льва Николаевича Толстого. Он приехал в Москву 5 декабря 1850 г. по различным имущественным и семейным делам. Толстой остановился сначала в гостинице «Шевалье» в Камергерском переулке, 4, а потом нанял квартиру из пяти небольших комнат в доме по Сивцеву Вражку титулярной советницы Е.А. Ивановой (№ 34), в конце XIX в. его владелицей была дочь историка М.П. Погодина А.М. Плечко, автор исторического очерка «Москва». Это одно из рядовых жилых московских зданий, выстроенных к 1833 г. на месте бывшего сада большой усадьбы. Знаменателен этот скромный домик тем, что он был свидетелем первых шагов писателя на литературном поприще. В начале декабря 1850 г. он приступил к работе над не дошедшей до нас «Повестью из цыганского быта», а в начале следующего, 1851 г. Толстой пишет второе произведение — «Историю вчерашнего дня», где можно найти описание его квартиры в доме Ивановой. О Сивцевом Вражке Толстой вспомнил в эпилоге романа «Война и мир»: «Николай Ростов… несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире на Сивцевом Вражке». Далее, уже на перекрестке с Плотниковым (Никольским) переулком, еще стоит, правда перестроенный, двухэтажный дом (№ 36), в котором, по всему вероятию, и находилось то самое «общежитие имени монаха Бертольда Шварца», куда приехали концессионеры Остап Бендер и Ипполит Воробьянинов из романа «Двенадцать стульев», они «через Воздвиженку выехали на Арбатскую площадь, проехали по Пречистенскому бульвару и, свернув направо, очутились на Сивцевом Вражке. — Направо, к подъезду, — сказал Остап. — Вылезайте, Конрад Карлович, приехали! — Что это за дом? — спросил Ипполит Матвеевич. Остап посмотрел на розовый домик с мезонином и ответил: — Общежитие студентов-химиков, имени монаха Бертольда Шварца. — Неужели монаха? — Ну, пошутил, пошутил. Имени товарища Семашко. Как и полагается рядовому студенческому общежитию в Москве, общежитие студентов-химиков давно уже было заселено людьми, имеющими к химии довольно отдаленное отношение». Неожиданно нашлось подтверждение тому, что авторы действительно описывали реально существовавший дом. В воспоминаниях Елены Дуловой, родственницы известной арфистки, до сих пор не опубликованных и хранящихся в РГБ, написано, что на перекрестке Сивцева Вражка с Никольским (Плотниковым) переулком стоит «двухэтажный красивый особняк, или „Розовый дом“, как его называют все жители переулка».
Не только этот московский дом оказался героем литературного произведения. На противоположном углу Плотникова переулка стояло непритязательной наружности двухэтажное строение № 38, появившееся в конце 1820-х гг. и позже перестроенное. В 1832–1833 гг. здесь жил историк Д.Н. Бантыш-Каменский, автор многих работ, основанных на документальных материалах, в частности известного «Словаря достопамятных людей Русской земли». В 1893 г. в этом доме поселился физик, профессор Московского университета Н.А. Умов, автор фундаментальных исследований в области термодинамики и магнетизма. На первом этаже в 1920– 1930-х гг. была квартира филолога Д.Н. Ушакова, широко известного своим четырехтомным «Толковым словарем русского языка». В этом же доме с 1920-х гг. до своей смерти в 1951 г. жил один из крупнейших пианистов своего времени, создатель пианистической школы К.Н. Игумнов, возродивший исполнение фортепианных сочинений Чайковского на сцене. Здесь, на своей квартире, 10 октября 1942 г. для тяжелобольного М.В. Нестерова Игумнов устроил концерт, в котором пела Н.А. Обухова.
Художник Михаил Васильевич Нестеров
Весь этот участок с двумя жилыми домами на нем перешел в 1889 г. к присяжному поверенному В.О. Гаркави, давнему другу семьи художника Л.О. Пастернака. Борис Пастернак с детства часто бывал в этом доме. Дочь хозяина дома вспоминала: «Крыльцо было со двора и весной обивалось полосатым тиком. Мы очень любили играть на дворе нашего дома. Двор был большой и чистый. К нему примыкал небольшой садик, как почти у всех домов, и дровяной склад; хозяин его жил во флигельке, с окнами на улицу. Это был единственный склад в переулке, ближайший был на Арбате. На дворе был колодец, но питьевую воду возил водовоз с Арбатской площади, где была большая водокачка. Вода Мытищинская, и ею москвичи гордились». Дочь Гаркави вышла замуж за профессора А.И. Угримова, и у них на квартире обычно собирался так называемый Брамсовский кружок, членами которого были известные музыканты — К.Н. Игумнов, Б.О. Сибор, А.Я. Могилевский, В.Л. Кубацкий, А.К. Метнер и другие, игравшие произведения Иоганна Брамса. В 1920-х гг. семью Угримовых выслали из России.
Б.Л. Пастернак описал его в романе «Доктор Живаго» как дом Громеко: «Дом был двухэтажный. Верх со спальнями, классной, кабинетом Александра Александровича и библиотекой, будуаром Анны Ивановны и комнатами Тони и Юры был для жилья, а низ для приемов. Благодаря фисташковым гардинам, зеркальным бликам на крышке рояля, аквариуму, оливковой мебели и комнатным растениям, похожим на водоросли, этот низ производил впечатление зеленого, сонно колышущегося морского дна. Громеко были образованные люди, хлебосолы и большие знатоки и любители музыки. Они собирали у себя общество и устраивали вечера камерной музыки, на которых исполнялись фортепианные трио, скрипичные сонаты и струнные квартеты».
Это памятное здание не устояло перед напором ретивых строительных компаний и преступным небрежением властей и было разрушено.
Четная сторона Сивцева Вражка заканчивается громоздкими жилыми домами (№ 42 и 44/28); первый был построен в 1901 г. по проекту архитектора В.А. Ковальского и надстроен в 1925 г., а три этажа второго построены в 1911 г. по проекту архитектора Д.М. Челищева, который и жил в этом доме, а еще три надстроены в 1940-м. В первые годы советской власти это был дом-коммуна Мосполиграфа, в котором жила первая из жен поэта С.А. Есенина Анна Изряднова. Тут же жил и его сын Юрий, после рождения которого папа быстро покинул семью и уехал в Петербург. Сына арестовали в 1937 г. и за принадлежность к мифической террористической организации расстреляли — ему тогда исполнилось 22 года. Мать ждала его, вязала ему свитер, беспокоясь, не будет ли велик, но не дождалась…
Здесь Сивцев Вражек выходит в Денежный переулок, название которого напоминает о месте поселения мастеров монетного двора.
Староконюшенный переулок не уступит иной улице — он протянулся на 730 метров почти от Пречистенки и до Арбата. Название его сохранилось с того времени, когда тут были домишки дворцовой Конюшенной слободы, переведенной в конце XVII в. к Девичьему полю, где она стала известна под названием Новой Конюшенной.
На первом отрезке этого переулка (до Гагаринского переулка) обращает на себя внимание дом (№ 2) с двумя флигелями, украшенный обильной лепниной на фасаде. Она появилась как дань всеобщей моде переделки фасадов, охватившей город с середины XIX в. Лепнина была сделана архитектором К.И. Андреевым в 1881 г. на деревянном доме, построенном после пожара 1812 г.
