Вернемся к началу переулка Сивцев Вражек, к пересечению с Гоголевским бульваром. Сразу за новым угловым строением — жилой дом кооператива «Научные работники», построенный в 1928–1930 гг. (№ 4, архитектор А.В. Самойлов). На нем — мемориальная доска, посвященная выдающемуся композитору Н.Я. Мясковскому, который поселился в этом здании в 1930 г. и здесь же скончался в 1950 г.
Когда-то Баратынский писал о себе:
Мой дар убог, и голос мой негромок,
Но я живу, и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие…
Он прекрасно понимал, что в окружении Пушкина и Лермонтова его голос не будет звучать подобно им. То же можно сказать и о Мясковском, который жил в одно время с Прокофьевым и Шостаковичем, но очень многие истинные серьезные ценители классической музыки считают, что творчество Мясковского представляет собой важную и неотъемлемую часть развития русской музыки ХХ столетия. Мясковский почти 30 лет преподавал в Московской консерватории, среди его учеников такие композиторы, как Хачатурян, Кабалевский, Пейко, Эшпай. Сколько раз его ученики собирались в маленькой квартирке композитора, где находилась богатейшая музыкальная библиотека!
Переулок Сивцев Вражек, дом № 45/26
В этом же доме жили академик Л.С. Лейбензон, автор серьезных работ по механике и подземной гидравлике нефтяных пластов, к удивлению счастливо переживший те испытания, которые сломили миллионы советских людей. Пятидесятисемилетнего члена-корреспондента Академии наук, директора Института механики, профессора Московского университета арестовали, заключили в переполненную тюремную камеру и продержали там полгода под следствием, но… оправдали. Но уже через неделю его схватили и опять бросили в тюрьму, обвинив вместе с женой в намерении убить «всероссийского старосту» Калинина! И опять ему повезло — отправили не в лагерь, а в ссылку в Актюбинск, и только благодаря настойчивости С.А. Чаплыгина, руководителя Центрального аэродинамического института (важнейшего военного учреждения), его освободили, вернули в Москву и позволили стать академиком.
В этом доме в квартире на третьем этаже жила также академик, автор более 500 научных работ Зинаида Виссарионовна Ермольева, знаменитый микробиолог, создатель советского пенициллина и еще многих ценнейших препаратов, рисковавшая своей жизнью при их испытаниях. Здесь же жил ее муж Лев Зильбер, вирусолог, создатель теории вирусного происхождения раковых болезней, борец против страшных эпидемий — чумы, холеры, энцефалита. В Советской России его арестовывали три раза, приговаривали к расстрелу, и его самоотверженно спасала Зинаида Виссарионовна, хотя они уже не были мужем и женой.
Здесь же с 1940 г. была квартира члена-корреспондента АН СССР Н.Г. Четаева, известного работами по устойчивости движения и в продолжение почти 20 лет редактора журнала «Прикладная математика и механика». На стене дома мемориальная доска в честь патофизиолога академика А.А. Богомольца, занимавшегося вопросами долголетия и обещавшего, что человек будет жить до 150 лет. Он жил и работал в основном в Киеве, где ему предоставили научную базу для исследований в области долголетия, в которых очень был заинтересован Сталин. Ему ни в чем не отказывали, он стал академиком Украинской академии, потом Всесоюзной, лауреатом Сталинской премии, академиком Медицинской академии, Героем Социалистического Труда, и, когда он в 1946 году умер 65 лет от роду, Сталин со злостью выругался и прибавил: «Вот жулик. Всех обманул».
Рядом — дом (№ 6/2), выстроенный инженером В.И. Дзевульским после 1914 г. и оставшийся из-за войны неоштукатуренным. В книге «Тогда… в Сивцевом» ее автор И.А. Желвакова, многолетний директор музея Герцена, рассказывает о писателе Юрии Либединском, жившем в этом доме. Тут же была и квартира рьяного философа-марксиста И.К. Луппола, имевшего немалые заслуги в пропаганде «ленинизма», что отнюдь не спасло его от кровавых лап сталинских палачей. Академика, директора Института мировой литературы арестовали в 1941 г., приговорили к смертной казни, которую он ждал более года, потом заменили ее на 20 лет лагерей, где через год он и умер.
Здание, стоящее островком между Большим Афанасьевским и Филипповским переулками (№ 8), выстроено на земле соседней церкви Афанасия и Кирилла и принадлежало ее причту (1914 г., М.Д. Холмогоров). На первом этаже дома находились булочная Титова (слева) и молочная Чичкина (справа), ближе к церкви — квартира священника, а на втором этаже церковно-приходская школа.
За Большим Афанасьевским можно отметить здание (№ 12), построенное архитектором В.Е. Дубовским для состоятельных жильцов; перед революцией тут были квартиры известных в Москве предпринимателей братьев Федора и Андрея Кнопов; в 1935–1936 гг. писателя Ираклия Андроникова, начинавшего тогда свои известные исследования жизни и творчества Лермонтова и очень популярные впоследствии устные рассказы. В 1920– 1930-х гг. жил гляциолог Г.А. Авсюк, будущий академик и участник многих экспедиций по изучению ледников, долгое время жил талантливый историк И.И. Полосин. Осенью 1917 г. в этот дом переехал Борис Пастернак из Лебяжьего переулка и провел здесь полтора года, первое самое страшное время большевистской диктатуры — голод, разруха, преследования. Он пишет в «Докторе Живаго» о событиях ноября 1917 г.: «…Это был разгар уличных боев. Пальба, также и орудийная, ни на минуту не прекращалась. Если бы даже Юрий Андреевич с опасностью для жизни отважился пробраться за пределы простреливаемой полосы, он и за чертою огня не встретил бы жизни, которая замерла во всем городе, пока положение не определится окончательно». Комнату сдал ему журналист Д.М. Розловский: «В не убиравшуюся месяцами столовую смотрели с Сивцева Вражка зимние сумерки, террор, крыши и деревья Приарбатья. Хозяин квартиры, бородатый газетный работник чрезвычайной рассеянности и добродушья, производил впечатленье холостяка, хотя имел семью в Оренбургской губернии… При наступлении темноты постовые открывали вдохновенную пальбу из наганов. Они стреляли то пачками, то отдельными редкими вопрошаньями в ночь, полными жалкой безотзывной смертоносности…» В квартире Розловского Пастернаком было написано одно из лучших его прозаических произведений — «Детство Люверс».
Выстроенное с отступом от красной линии в 1910–1912 гг. здание (№ 14) по проекту архитектора А.Ф. Мейснера для богадельни в «память вдовы генерал-майора Ю.Р. Трофимовича», как писали в газетах, «для женщин военного звания»; освящение ее состоялось 10 июня 1912 г. В 1930-х гг. оно надстроено двумя этажами, а сзади к нему пристроили пятиэтажное здание архитектора И.О. Гохблита. Теперь же здание капитально пере строено.
Снесенный в 1971 г. дом № 16/24 принадлежал артистке Н.В. Репиной, жене композитора и театрального деятеля А.Н. Верстовского. После долгих лет скитания по наемным домам они наконец-то купили собственный домик, где жили с 1836 по 1860 г. до переезда в Хлебный переулок. Здесь их посещали Ференц Лист (в 1843 г.), Р. Шуман и Клара Вик (в 1844 г.) и, вероятно, в 1847 г. Гектор Берлиоз.
В этом доме жила и в 1919 г. умерла старшая дочь Пушкина Мария Александровна Гартунг. В 1877 г. ее супруга, управляющего московскими заведениями Государственного коннозаводства генерал-лейтенанта Леонида Гартунга, обвинили в растрате казенных денег. Он застрелился прямо в здании суда, оставив такую записку: «Клянусь всемогущим Богом, что я в этом деле ничего не похищал и прощаю моим врагам».
После этого трагического события в ее жизни Мария Александровна жила одна на пенсию от правительства, но после революции все кончилось — больная, пожилая (она родилась в 1832 г.), она оказалась в полной нищете. Ходатайствовали о выдаче пенсии, как дочери Пушкина, которую она так и не успела получить и которая пошла на похороны Марии Александровны. Могила ее на новом Донском кладбище.
Часовня во имя иконы Иверской Богоматери на углу Сивцева Вражка и Староконюшенного переулка
На углу Сивцева Вражка и Староконюшенного переулка — кирпичное здание часовни во имя иконы Иверской Богоматери. Почти все строения Сивцева Вражка между Староконюшенным и Калошиным переулками были уничтожены. В одном из них (№ 20), снесенном зимой 1984 г., в конце 1840-х гг. жил Н.Х. Кетчер, переводчик Шекспира, Гофмана, Шиллера, у него здесь бывали многие известные писатели; в конце 1890-х гг. квартировали литературовед Н.И. Стороженко, артистка Е.К. Лешковская; в 1930-х гг. в доме жили артист Художественного театра В.А. Орлов, скрипач и педагог Д.М. Цыганов, в 1913–1917 гг. помещалась редакция известного либерального журнала «Русская мысль». Соседний дом (№ 22) принадлежал адвокату Н.П. Шубинскому (он приобрел его у графини Марии Ивановны Толстой), мужу известной актрисы Марии Ермоловой. Многие удивлялись этому браку: как писал известный журналист А.В. Амфитеатров, «внучка крепостного суфлера, актриса Ермолова и потомственный дворянин, студент последнего курса юридического факультета университета, помощник знаменитого адвоката Плевако, наследник имений, богач. Что было общего между этими разными по жизни и социальному статусу людьми, которым к моменту знакомства исполнилось по 23 года?»
