Развитие социализма и социалистических отношений нельзя рассматривать односторонне, лишь как борьбу между социализмом и капитализмом, феодализмом и другими пережитками докапиталистических эксплуататорских обществ. Опыт истории показывает, что капитализм и феодализм не всегда выступали в своем открытом и традиционном обличье, нередко они старались прикрыть свою сущность какой-либо внешне привлекательной формой. Типичным примером такой социальной мимикрии была созданная в начале XVII века иезуитами «христианская республика» в Парагвае, тюремно-казарменный режим которой прикрывался формами «христианско-коммунистического государства гуарани». Неудивительно, что, создавая свое учение, К. Маркс и Ф. Энгельс неизменно боролись не только с открыто антисоциалистическими утверждениями и взглядами, но и с различного рода лжесоциалистическими и лжекоммунистическими учениями и теориями.
В своей статье «Марксистская традиция борьбы против «казарменного коммунизма» советский философ Ю. Ф. Карякин писал: «Что такое этот псевдокоммунизм, который Маркс и Энгельс характеризовали как "грубый", "примитивный", "инстинктивный", "уравнительный", "непродуманный", "аскетический", "казарменный"? Это – не только политическая тактика, основной чертой которого является сектантство, но целая система воззрений, это – особое мировоззрение, главным признаком которого является "представление о некоем минимуме", "определенная ограниченная мера". Эта мера заставляет собственный узкий кругозор навязывать миру в качестве закона мировоззрения, низкий потолок принимать за небо. А потом на этом "небе" водружаются свои "солнца", на "небо" это вскарабкиваются свои боги, благо карабкаться невысоко... Это предельное снижение критериев социального прогресса, критериев коммунизма, включающих в себя всю совокупность экономических и политических, идейных и этических показателей. Это – замена критериев объективных субъективными, произвольными. Отрицание личности – такой исходный и конечный пункт идеологии «казарменного» коммунизма». В этом его подлинное кредо, здесь его цель и средство, здесь его идеал и путь к достижению идеала.
...Отрицание личности, – продолжает Ю. Карякин, – характерное для псевдокоммунизма, порождает зависть, стремление к нивелированию, господство всеобщей серости, срединности, воинствующее невежество, тупую ненависть к "образованным", превращение великого демократического требования равенства в уравнивание всех "рядовых" по низшему или серединному уровню, произвол вместо научной политики, своеобразную светскую религию, которая должна заменить религию "чистую", когда "истина" для верующих преподносится лишь как откровение свыше, как чудесный дар, а еще чаще как приказ, требующий беспрекословного подчинения. Фраза о демократизме оборачивается организацией восторженных одобрений истин-приказов» [861] .
Несмотря на распространение среди рабочего класса всех стран идей научного социализма, псевдосоциализм и псевдокоммунизм не только не исчезли в XX веке, но, напротив, усилили свои позиции. И в этом нет ничего удивительного. Лжесоциализм – это сорняк, который трудно выполоть и который, меняясь, распространяется по планете. Далеко не все буржуазные идеологии и буржуазные деятели открыто выступают против социализма и коммунизма. Многие из них стремятся использовать популярные лозунги и идеи социализма, они перенимают социалистическую терминологию и даже форму, сохраняя чуждое социализму содержание своих идей, а также политических и экономических институтов. То же самое имеет место и во многих мелкобуржуазных политических течениях. Даже немецкий фашизм маскировал свое реакционное содержание понятием «национальный социализм».
Ни в «христианской республике» в Парагвае, ни в «национал-социалистическом» гитлеровском государстве не было ничего социалистического. Однако в последние десятилетия во всем мире возникло немало общественных систем, в которых в той или иной пропорции перемешаны черты как подлинного, так и мнимого социализма. Именно такое положение сложилось в нашей стране в период культа Сталина.
Согласно теории, социализм – это первая, еще не вполне совершенная фаза или ступень в развитии коммунистического общества. При социализме в обществе уже возникают элементы коммунизма – общественная собственность на средства производства, коммунистическое отношение к труду, коммунистическая мораль. Однако при социализме сохраняются и многие «родимые пятна» капитализма. Здесь в ослабленной и преобразованной форме существуют отношения и явления, характерные для капитализма, например, деньги, товар, неравенство в распределении и потреблении, создающее неравные возможности развития для различных людей, государство, политическая власть и т. п. Все эти отношения и явления складывались в течение столетий, их можно изменить и поставить на службу народу, но от них невозможно избавиться в течение нескольких десятилетий или даже столетий. Но эти явления и отношения отнюдь не составляют лжесоциализм. Все это характерные черты именно социалистического общества, именно этими чертами социализм, как первая фаза коммунизма, отличается от более развитых, более «продвинутых» форм коммунистического общества, которых еще не существует в реальной действительности.
Существуют, однако, при социализме и такие явления и пороки, которые не имеют отношения к социализму, не являются социалистическими и представляют собой остатки и пережитки прежних классовых обществ в их прежней отвратительной форме. Так, например, воровство, взяточничество, все вообще случаи паразитического существования – это тоже «родимые пятна» прошлого, с которыми социалистическое общество борется как с явлениями чуждыми и враждебными ему.
Нельзя не видеть, что многие порочные институты и отношения прежних общественных формаций сохраняются и при социализме почти неизменными в своей сущности, но в новой внешне социалистической форме. Защитники этих институтов и отношений прикрываются социалистической терминологией, говорят о строительстве социализма, а на деле губят его и подрывают его основы. Это и есть, с нашей точки зрения, лжесоциализм. Все это тоже «родимые пятна» капитализма и феодализма, но они не выделяются в социалистическом обществе, как, например, пятна на белой скатерти, эти «родимые пятна» внешне почти не отличаются от окружающей их социалистической действительности, и только анализ (или судебное следствие) может выявить действительную природу этих лжесоциалистических институтов и отношений. Можно создать, например, «дом отдыха» для ответственных работников какого-либо ведомства, который будет на деле публичным домом. Это из области развлечений. Но можно также образовать в важнейшей отрасли общественного управления группу руководителей, сплоченных между собой отношениями личной преданности, землячества, круговой поруки, прикрывая, однако, эти принципы феодальной зависимости заявлениями о подборе кадров по «деловому и политическому принципам». Это уже гораздо более опасная форма лжесоциализма.
Мы можем, к сожалению, также убедиться, что многие из псевдосоциалистических отношений насаждаются после революции не представителями прежних свергнутых классов, а вчерашними революционерами, выходцами из рабочего класса и крестьянства...
Известно, что еще философы XVIII века спорили о роли воспитания и обстоятельств в формировании человека.
– Нужно перевоспитывать людей, – говорили одни, – и тогда изменятся обстоятельства окружающей нас жизни.
– Нужно переделать обстоятельства окружающей жизни, – говорили другие, – тогда изменятся и сами люди.
Марксизм попытался синтезировать эти противоположные мнения. К. Маркс писал: «Революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества» [862] .
Десятилетия, прошедшие после Октябрьской революции, подтвердили, хотя и с важными коррективами, этот вывод Маркса. Не только в России, но и во многих других странах решительно изменились экономические и политические формы общественной жизни этих стран. Были сметены все прежние сословные и имущественные перегородки. При этом в ходе длительной революционной борьбы изменились и люди, участвующие в революции. Но, во-первых, далеко не все из них изменились в лучшую сторону, а, во-вторых, изменения в природе и характере людей происходили гораздо медленнее экономических и политических преобразований. Из-за этого и при новых внешних обстоятельствах стали возникать, правда, теперь уже чаще в новом обличье, бесчисленные пороки старого общества.
Анализ этих процессов является очень важным для понимания природы советского общества как в прошлом, так и в настоящем. И говоря сегодня об истории развития социалистического общества в СССР, мы не имеем права умолчать о том, что не без активной помощи Сталина и сталинистов в нашу советскую действительность наряду с действительно социалистическими отношениями вошел и мнимый социализм, т. е. тот казарменный социализм, который не имеет ничего общего с подлинным социализмом.
