Вследствие этого в начале XX столетия была заложена новая традиция британско-американской дружбы (которая не всегда складывалась гладко) и, следовательно, германо-американской вражды (невзирая на отсутствие каких-либо прямых трений между этими странами).
Разногласия достигли апогея, когда вспыхнул спор о судьбе одного из немногих уголков Африки, номинально сохранявших независимость в первом десятилетии нового века, — о судьбе государства Марокко, от которого Хэй требовал либо живого Пер-дикариса, либо мертвого Райсули.
В 1894 году на трон Марокко сел 31-летний Абдул Азис, а к 1900-му страна скатилась к полной анархии. Это устраивало европейские державы, потому что у той или иной из них появлялась возможность произвести аннексию.
У Франции, контролировавшей Алжир, лежавший к востоку от Марокко, а также пустынные регионы к югу от него, был самый лучший шанс. Между 1900 и 1904 годами Франция усердно заключала соглашения с Италией, Великобританией и Испанией, а потом, к концу 1904-го, начала продвигаться в глубь марокканской территории.
Тем не менее с Германией не посоветовались, и она была в ярости. Германия предложила Соединенным Штатам присоединиться к ней и поддержать декларацию, требующую проводить политику «открытых дверей» для Марокко, — документ, похожий на тот, который предложили Соединенные Штаты для Китая. Однако Рузвельт осторожно отказался.
Тогда, учитывая, что главный союзник Франции, Россия, был занят своей неудачной войной с Японией, Германия храбро решила действовать в одиночку. 31 марта 1905 года кайзер Вильгельм II нанес специальный визит в марокканский город Танжер, произнес напыщенную речь из тех, на которые он был мастер, и на какое-то время показалось, будто здесь разразится европейская война.
Франция, потерпевшая чувствительное поражение от германских армий и не имеющая возможности в тот момент рассчитывать на военную помощь России, уклонилась от прямого столкновения. Германия, пользуясь своим преимуществом, предложила международную конференцию, которая, как она надеялась, подтвердит ее марокканские притязания. Чтобы ее организовать, Германия стала действовать через Рузвельта.
Рузвельт, боявшийся европейской войны и сознающий свою роль миротворца в конфликте между Россией и Японией, согласился оказать давление на Великобританию и Францию и способствовать такой конференции. В этом он преуспел, и 16 января 1906 года конференция начала свою работу в Альхесирасе, испанском городке, находящемся по другую сторону Гибралтарского пролива от Марокко. На ней присутствовали тринадцать европейских держав, Марокко и Соединенные Штаты.
Быстро выяснилось, что Германия грубо ошиблась в своей оценке ситуации. Она оказалась в изоляции, если не считать ее сателлита, Австро-Венгрию. Остальные страны, включая Соединенные Штаты, поддержали позицию Франции. Марокко объявили независимым, хотя на самом деле страна отошла под французско-испанский протекторат.
Сначала Германия отказывалась с этим смириться, но Рузвельт предложил некоторые поправки, позволяющие «сохранить лицо», и конференция завершилась 7 апреля 1906 года не в пользу Германии.
Тафт как преемник
Конференция в Альхесирасе стала еще одним триумфом Рузвельта, и его акции стояли высоко, как никогда. Выборы в шестидесятый конгресс в 1906 году снова, в седьмой раз подряд, принесли республиканцам большинство в обеих палатах. Лидерство республиканцев в Сенате упрочилось до 61 к 31, а вот в Палате представителей оно лишь немного сдвинулось и составляло теперь 222 к 164.
Бессильная против магии Мак-Кинли и Рузвельта, Демократическая партия, казалось, превратилась в постоянное меньшинство, еще существующее только благодаря «твердому Югу» и нескольким политическим машинам в больших городах.
В 1908 году не было вопроса, выдвинут ли Рузвельта снова, выкажи он хотя бы малейший намек на согласие. Однако четыре года назад он обещал, что не станет баллотироваться, и обещание свое сдержал. Взамен он намеревался поддержать того кандидата, который наверняка будет продолжать политику Рузвельта, причем должными способами.
Человеком, на которого пал выбор Рузвельта, оказался Уильям Говард Тафт. На любом административном посту, куда его ни назначали, он показал себя способным и честным. В первый раз он привлек внимание нации, когда его послали на Филиппины утихомирить эту территорию, и там, примиряя Филиппины с американским правлением, он сотворил чудеса. Затем, в 1904-м, Рузвельт назначил Тафта военным министром, и на этой должности он тоже проявил свою лояльность и способности.
Республиканцы собрались в Чикаго 16 июня 1908 года, и слова Рузвельта оказалось достаточно. Тафта выдвинули с первой попытки. В вице-президенты съезд номинировал нью-йоркского конгрессмена Джеймса Скулкрафта Шермана (род. в Ютике, Нью-Йорк, 24 октября 1855 года), верную тягловую лошадку партии.
Демократы встретились в Денвере, Колорадо, 8 июля 1908 года. Брайан, который уклонился от противостояния с Рузвельтом в 1904-м, посчитал, что, если этого магического имени не будет перед глазами избирателей, у него может появиться шанс. Так что его снова выдвинули с первого голосования, и он был готов бороться за президентство в третий раз. Кандидатом на должность вице-президента выбрали Джона У. Керна из Индианы.
Это были скучные выборы, и основным предметом дискуссий во время кампании стал таможенный тариф. Демократы обещали уменьшить тариф, а республиканцы говорили, что его пересмотрят (намекая на снижение). Демократам не имело смысла поднимать тему свободного серебра или антиимпериализма, потому что и золото, и колонии оказались слишком полезными, чтобы выступать против них. В общем демократам было особо нечего сказать.
Выборы состоялись 3 ноября 1908 года, и Брайан проиграл в третий раз. Он стал единственным и в Республиканской, и в Демократической партиях, кто трижды приводил своих сторонников к поражению. Брайан выступил несколько лучше, чем Паркер четыре года назад, и набрал 6 400 000 голосов против 7 700 000 у Тафта. Впрочем, в отличие от первых двух своих попыток, Брайан завоевал только «твердый Юг» и четыре западных штата.
Тафт получил 51,6 процента голосов избирателей и выиграл на коллегии выборщиков со счетом 321 к 162. Шестьдесят первый конгресс, избранный тогда же, оказался восьмым подряд с республиканским лидерством в обеих палатах: 61 к 32 в Сенате и 219 к 172 в Палате представителей.
4 марта 1909 года прошла инаугурация Тафта как двадцать седьмого президента Соединенных Штатов.
Любой человек, сменивший Рузвельта, был обречен на то, что в сравнении с ним он проиграет, но Тафт оказался настоящим разочарованием. После Рузвельта с его усмешками, с его динамизмом, с его широкой сердечностью трудно было привыкнуть к толстяку, который иногда засыпал на публике. (Тафт, весивший 325 фунтов, был самым толстым президентом за всю историю Соединенных Штатов, и когда он въехал в Белый дом, для него пришлось пристраивать к зданию наружную ванну.)
Как и у Джона Квинси Адамса, у него было две разных и безупречных карьеры во власти, а между ними — период неудачного президентства. Сказать по правде, Тафт особенно не стремился к выдвижению, но решение Рузвельта и амбиции жены Тафта Нелли оказались сильнее его нежелания. (Удовольствие, которое получала Нелли от выдвижения и выборов, было недолгим. На первом году его пребывания в должности с ней случился серьезный удар, и ее пришлось медленно и терпеливо выхаживать, и в том числе заново учить говорить. Прожила она еще двадцать четыре года.)
В самом начале своего президентства Тафт созвал конгресс на специальную сессию для обсуждения тарифа, и все ждали, что в результате пошлины заметно снизятся. Мер, предложенных в Палате представителей конгрессменом из Нью-Йорка Серено Элишей Пэйном (род. в Гамильтоне, Нью-Йорк, 26 июня 1843 года), возможно, и хватило бы, но в Сенате тариф был поднят богатым консервативным сенатором от Род-Айленда Нельсоном Уилмартом Олдричем (род. в Фостере, Род-Айленд, 6 ноября 1841 года).
