Ночью майор Михайлов собрал остатки полка и повел их в атаку. Немецкие заслоны удалось прорвать. Михайлов вывел оставшихся в живых к селу Городище. Остальные подразделения отступили к деревне Пчева.
Вскоре к Пчеве подошло подкрепление — сводный отряд слушателей курсов младших лейтенантов 4-й армии. Число их было невелико, но все же это была поддержка. Из вышедших из окружения бойцов саперного батальона и стрелкового полка был сформирован сводный отряд под командованием начальника оперативного штаба дивизии полковника Ш. И. Мелкадзе.
Бои в Пчеве продолжались почти неделю. Немцам удалось выйти на южную окраину деревни, но бойцы второго батальона 1084-го полка под командованием старшего лейтенанта Прохорова смелой контратакой выбили захватчиков. По нескольку раз в день то на одном, то на другом участке фронта разгорались жаркие рукопашные схватки.
Вот как описывает эти события немецкий историк: «29 октября в 8 часов 30 минут 1-й и 3-й батальоны 24-го пехотного полка выступили в направлении Пчевы. Бой был тяжелым. В 17 часов, после артподготовки, группа Брехтеля вошла в южную часть Пчевы, откуда она вынуждена была отступить под сильным вражеским натиском. Удалось закрепиться южнее кладбища.
30 октября снова начались ожесточенные бои. 24-й пехотный полк дивизии вновь овладел южной частью деревни, но не смог захватить укрепленную в центре обороны русских церковь. Днем было принято решение отвести полк на прежние позиции. Наступление на Пчеву, несмотря на поддержку авиации, не удалось во второй раз»[206].
3 ноября противник окружил деревню. Положение обороняющихся было безвыходным. Штаб полка располагался в подвале конторы колхоза. Немцы яростно атаковали. Связи со штабом дивизии и батальонами не было, боеприпасов тоже. Командир полка майор А. Г. Юртов и комиссар С. А. Зеленский приказали сержанту И. А. Звенигородскому любой ценой спасти полковое знамя и передать донесение в дивизию, что батальоны сражаются до последнего патрона, что сил держаться больше нет. Остается одно-погибнуть. «В этот трудный момент майор Юртов и комиссар Зеленский приказали мне спасти знамя, — писал в 1974 г., вспоминая тот бой, полковой разведчик сержант Иван Звенигородский, — доставить его во второй эшелон и вручить помощнику командира полка по тылу капитану Волгину или переправить в штаб дивизии. Одновременно мне вручили боевое донесение и приказали передать его лично командиру дивизии Замировскому или комиссару Шаманину, а также доложить о создавшейся в Пчеве обстановке и нуждах полка. К исходу дня под разрывы мин и снарядов я вышел из Пчевы. Деревня горела. Пробирался через кустарник, так как идти по дороге было рискованно. Направился в Городище, где находился второй эшелон полка и штаб дивизии. Примерно в двух-трех километрах обнаружил пересекающие дорогу два телефонных провода. Определил — немецкие, и перерезал их в двух местах, чтобы нарушить связь. И как раз в этот момент попал под обстрел. Видимо, подошли вражеские связисты. Немцы открыли сильный автоматный огонь, во время которого я получил ранение в ногу. С трудом замаскировался в кустах. И тут отчетливо увидел двух приближающихся автоматчиков. Открыл по ним огонь из трофейного автомата. Немцы залегли и продолжили обстрел. Фашисты кричали: „Рус, сдавайся!“. Я решил подпустить их как можно ближе. Пригодились гранаты. Ими враги были уничтожены в тот момент, когда они во весь рост шли в мою сторону. Забрав у немцев два магазина с патронами, я, несмотря на страшную боль в ноге и потерю крови, с большим трудом добрался до Городища. Вручил капитану Волгину полковое знамя, которое мне поручили вынести с поля боя»[207].
Сержант И. А. Звенигородский выполнил приказ. На помощь защитникам Пчевы послали последний резерв — сводную роту. Но она не смогла пробиться в деревню. Фашисты бросили против нее танки и автоматчиков.
Защитники Пчевы отстреливались до последнего патрона, а затем пошли на врага врукопашную. Плечом к плечу с рядовыми бойцами дрались командир полка майор А. Г. Юртов и комиссар С. А. Зеленский. Дрались все, кто мог держать оружие. Тяжело раненный начальник штаба полка капитан Садык Джумабаев стоять уже не мог, отстреливался из автомата лежа. Его пытались взять в плен, но казах Садык Джумабаев предпочел смерть позору. Последним патроном он застрелился.
Радист штаба Борис Мартемьянов, когда кончились патроны, отбивался прикладом, а затем взорвал в своих руках гранату и уничтожил несколько фашистов. В бою погибли командир и комиссар полка.
В боях за Пчеву геройски погиб почти весь 1084-й стрелковый полк. Лишь немногие глубокой ночью вышли из окружения. 125 человек, считая бойцов хозвзвода, разрозненными группами, а нередко поодиночке, пробились к своим. Знамя полка было сохранено, а значит оставался жить и полк. По оценкам немцев, в боях за Пчеву 310-я стрелковая дивизия потеряла около тысячи человек убитыми, ранеными и пленными.
Тяжелые бои шли и в селе Городище. Дивизия и здесь понесла большие потери. По свидетельству пленных из 11-й и 21-й пехотных дивизий, в атакующих ротах немцев оставалось по тридцать-пятьдесят человек.
«21-я дивизия, особенно у Пчевы, понесла потери не меньше, чем противник. Только за время с 1 по 3 октября среди убитых и раненых было 15 офицеров и 447 унтер-офицеров и рядового состава. Основные потери были в 24-м и 45-м полках. Размеры потерь, усталость воинских частей, которые целые сутки в снегу и холоде противостояли врагу, мешали дивизии оперативно использовать достигнутые тактические успехи и немедленно преследовать противника в направлении главного удара»[208], — написано в «Истории 21-й пехотной дивизии».
Уцелевшие в боях остатки бойцов 310-й стрелковой дивизии были сведены в один полк, который в ночь на 7 ноября переправился на левый берег реки Волхов. Немцы рассчитывали окружить дивизию. Они обошли ее, прижали к реке с трех сторон и готовились нанести последний удар. Командование 310-й воспользовалось единственной свободной от врага дорогой — через реку Волхов. После ночной переправы они совершили двадцатикилометровый марш-бросок в сторону города Волхова и в районе деревни Вындин Остров снова переправились на правый берег реки. Здесь командир дивизии Н. М. Замировский получил приказ штаба Волховской оперативной группы 4-й армией занять оборону юго-восточнее города Волхова на линии деревень Теребонижье — Карпино — Безово[209]. Основные силы 311-й стрелковой дивизии в это время сдерживали натиск 11-й пехотной дивизии немцев на западном берегу реки. «Для прикрытия подступов к Киришам командующий 4-й армии выдвинул на линию огня оз. Киришское — Мелеховская — Серебряницы 1067-й полк 311-й стрелковой дивизии и два полка 292-й дивизии. Эта группа получила название „группа полковника Биякова“ по имени своего командира. В течение трех суток она сдерживала натиск врага. Но когда противник бросил в бой крупные силы авиации и форсировал Волхов в районе поселка Кириши, Бияков вынужден был отвести подчиненные ему части на рубеж реки Черная»[210].
На тихвинском направлении боевое положение складывалась крайне невыгодно для советских войск. Ударные силы немцев на втором этапе наступления фактически дезорганизовали оборону 4-й армии. «Обстановка под Тихвином оказалась исключительно тяжелой, если не сказать критической. Штаб 4-й армии попал под удар противника и отходил на восток отдельными, не имевшими между собой связи группами. Управление войсками армии нарушилось, и они неорганизованно отступали»[211]. 191-я стрелковая дивизия, прикрывавшая дорогу на Тихвин, не смогла остановить врага, и 8 ноября город был захвачен[212].
Ночью 7 ноября диверсионный отряд немцев появился на окраинах Тихвина и захватил станцию без выстрелов. Железнодорожный поселок, склады, депо с дизельной электростанцией, насосной станцией на Тихвинке попали в руки врага. Под контролем диверсантов оказалась и связь со всей страной. Когда советское командование в Березовике поняло, что узел связи в руках противника, спешно покинуло КП, взорвав бункер.
«Вечером 8 ноября померанцы и силезцы из 12-й танковой и 18-й моторизованной дивизий после ожесточенных и кровопролитных боев вошли в Тихвин. Две дивизии организовали оборону: 12-я танковая дивизия генерала Харпе — к западу от города и 18-я мотопехотная дивизия генерала Геррляйна — к востоку. Таким образом, позиции 18-й представляли собой самый дальний северо-восточный край немецкого фронта в России»[213], — писал Пауль Карель. Когда немецкие танки шли по улицам Тихвина, в 500 метрах от станции во дворе райкома ВКП(б) секретарь М. И. Подгорский проводил совещание со своим активом, посвященное очередной годовщине Великого Октября. В Тихвине находились склады Ленинградского фронта, где хранились запасы продовольствия, горючего, боеприпасов. Они достались врагу.
