Командующий артиллерией 4-й армии Г. Е. Дегтярев так описывал события этих тяжелых дней: «16 октября после продолжительной артиллерийской подготовки противник начал форсирование Волхова в полосе 52-й армии в районе Грузино и Селищенского Поселка. Его удары обрушились сначала на 288-ю стрелковую дивизию, находящуюся на правом фланге армии. Под натиском превосходящих сил противника дивизия начала отходить в восточном направлении. В результате оголился левый фланг 4-й армии. Командующий 4-й армией выдвинул на опасный участок 1007-й полк 292-й стрелковой дивизии, занимавший оборону на участке Круг — Стеремно — Рогачи. Его одновременно атаковали подразделения двух вражеских дивизий — 12-й танковой и 20-й моторизованной. Полк держался стойко. Особенно яростной была схватка за Рогачи. Расположенный в излучине реки Оскуя, этот населенный пункт закрывал врагу подступы к Будогощи с юга. Кроме того, из Рогачей шли две проселочные дороги на Тихвин — одна через Кукуй, другая через Дуброву. Именно поэтому гитлеровцы так настойчиво предпринимали здесь одну атаку за другой»[188].
На острие удара в направлении Грузино наступала 21-я пехотная дивизия вермахта. Несмотря на то, что накануне операции, по немецким данным, в ее штатном составе не хватало 1890 человек: 29 офицеров, 277 унтер-офицеров и 1510 человек рядового состава, она успешно форсировала реку Волхов и завязала бои за Грузино[189].
«Густой туман покрывал реку и прилегающие к ней покрытые снегом заболоченные луга. Видимость едва ли была на 50 метров. Туман поглотил все шумы. Когда в 5.30 почти из 30 батарей полился шквал все уничтожающего огня, с той стороны за белой стеной тумана слышался только глухой шум. Под защитой этого огня, а также и тумана переправа дивизии прошла без осложнений. Первым нанес удар головной батальон 3-го полка. Когда вдруг туман рассеялся, подразделения 3-го пехотного полка оказались у подножия хорошо укрепленной высоты перед лесом юго-восточнее Грузино, откуда велся сильный огонь. Но после короткой перестрелки 1-й батальон с криками „Hurra!“ штурмовал высоту и через 55 минут после начала атаки добился цели. Последовавший вскоре ответный удар русских был отражен. Труднее пришлось 2-му батальону. Лишь после массированной артподготовки он смог в 11 часов взять сильно укрепленную и ожесточенно защищавшуюся Вию, а затем после нового тяжелого боя овладеть местечком Переход. Таким образом, враг потерял важные позиции.
1-й батальон ближе всех продвинулся в южную часть Грузино, но здесь натолкнулся на ожесточенное сопротивление защитников замка, построенного в виде крепости. Даже совместные огневые удары всей дивизионной артиллерии не могли поколебать вражеский гарнизон этого замка. Он успешно отражал атаки в течение дня. Только к вечеру обер-лейтенанту Паулсу из 45-го пехотного полка при помощи двух унтер-офицеров его роты — Бекера и Вайде, вооруженных автоматами и ручными гранатами, удалось пробиться на чердак и поджечь стропила. Так, наконец, был „выкурен“ центр вражеского сопротивления. 24-й пехотный полк на северном фланге плацдарма в этот день в полдень при поддержке всей артиллерии взял Любунь. Днем 3-й батальон этого полка захватил Остров. Этим дивизия в основном решила свою первую задачу: расширила плацдарм. Однако к востоку от Грузино в районе совхоза „Большевик“ на возвышенности около леса противник продолжал драться и сохранял за собой этот район»[190].
Командующий 4-й армией В. Ф. Яковлев принял решение усилить направление Будогощь — Тихвин пехотой и танками. Там же начала сосредотачиваться 27-я кавалерийская дивизия. Было очевидно, что противник главный свой удар направляет на Оскуй, Облучье, Будогощь, а частью сил действует на Рогачи, Гремячево, Дуброву, обходя Будогощь с юга. Вражеские части непрерывно атаковали пехотой и танками позиции 292-й стрелковой дивизии. Несмотря на сложность положения, дивизии был дан приказ утром 22 октября начать наступление в общем направлении Оскуй — Большая Любунь и совместно с 27-й кавалерийской дивизией окружить и уничтожить противника в районе населенных пунктов Круг, Отока, Погорелец. Для усиления 292-й стрелковой дивизии был направлен 1067-й полк 311-й стрелковой дивизии. В результате контрудара в направлении Оскуя 1067-й стрелковый полк выбил гитлеровцев из Крутихи и Покровского. Одновременно предпринял наступление в направлении Пролет — Грузино 1011-й стрелковый полк 292-й стрелковой дивизии. Он овладел Пролетом и продолжал атаки, стремясь перерезать шоссейную дорогу Грузино — Будогощь. Эти незначительные успехи советских войск заставили противника ослабить нажим на будогощском направлении. Немецкое командование перегруппировало силы. Противник с новой силой атаковал 292-ю дивизию. Попал под удар и 1067-й полк. После трехчасового боя в районах населенных пунктов Покровское и Крутиха немцы восстановили положение. Перед превосходящими силами противника пришлось отходить и 27-й кавалерийской дивизии, которая заняла позиции на восточном берегу реки Шарья. 23 октября враг захватил Будогощь.
Обстановка на этом участке фронта оставалась тяжелой: 21-я пехотная и 12-я танковая дивизии противника нависли на Будогощью с севера, а 20-я моторизованная — с юга. Чтобы советские войска не оказались в «мешке», командарм 4-й приказал с наступлением темноты отвести части 292-й стрелковой и 27-й кавалерийской дивизий за Будогощь, на восточный берег реки Пчевжа.
Противник теснил и части 52-й армии. Под прикрытием артиллерии и авиации против 288-й и 267-й стрелковых дивизий на широком фронте действовали 126-я пехотная, 18-я моторизованная и 8-я танковые дивизии. На решающих направлениях противнику удалось создать трехкратное и даже пятикратное превосходство в силах. 22 октября 52-я армия оставила Большую Вишеру. Несмотря на самоотверженные действия советских воинов, 26 октября частям армии пришлось оставить Малую Вишеру[191]. На помощь 52-й армии Ставка перебросила 259-ю стрелковую дивизию с Северо-Западного фронта. Она заняла оборону в центре армии, где проходила Октябрьская железнодорожная магистраль.
Учитывая неблагоприятное развитие событий на тихвинском направлении, Ставка решила усилить войска 4-й и 52-й армий, чтобы остановить продвижение противника, нанести по нему контрудар и отбросить его за реку Волхов. Для прикрытия волховского и тихвинского направлений Ставка приказала командованию Ленинградского фронта перебросить из состава 54-й армии на тихвинское направление две стрелковые дивизии: 310-ю и 4-ю гвардейскую[192]. Одновременно Ленинградский фронт самолетами доставил в район Ситомли 191-ю стрелковую дивизию и в район Тихвина — 44-ю стрелковую дивизию для занятия обороны по правому берегу реки Сясь. К концу октября в район Тихвина из резерва Ставки прибыла 92-я стрелковая дивизия и почти одновременно с ней — 60-я танковая дивизия (с небольшим количеством танков). Из состава Северо-Западного фронта на усиление 52-й армии еще 20 октября был направлен дивизион реактивной артиллерии. В это время Ленинградскому фронту было приказано не прекращать наступления на синявинском направлении, с тем чтобы сковать здесь как можно больше сил противника[193].
Бои за Грузино и другие населенные пункты на восточном берегу реки Волхов были очень тяжелыми. За два дня наступления 21-я пехотная дивизия немцев потеряла убитыми 18 офицеров и 671 унтер-офицера, много раненых[194].
Советские войска контратаковали. Защищавшая этот участок фронта 288-я стрелковая дивизия пыталась отбросить врага. Но все попытки восстановить положение на фронте успеха не имели. Дивизия отвела части южного фланга на реку Оскуй и создала с 292-й стрелковой дивизией единый фронт. Сюда же был направлен 1067-й полк из 311-й стрелковой дивизии. В это время противника атаковала 27-я кавалерийская дивизия. Но он сумел отбить несколько атак. Усиленный 24-й полк 21-й пехотной дивизии прорвал позиции советских войск на реке Оскуя, форсировал ее и повел наступление в северо-восточном направлении.
Задачей тихвинской наступательной операции немцев являлось создание «мертвой петли», которая бы удушила защитников Ленинграда голодом, лишила их возможности и воли к сопротивлению. В кольце блокады находилась полумиллионная группировка советских войск[195]. Ей была уготована судьба сложить оружие или умереть голодной смертью. Это хорошо понимали в Москве. Уже во время боев за Тихвин, оценивая весь трагизм положения Ленинграда, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин издает директиву, переданную 23 октября по прямому проводу Военному совету Ленинградского фронта: «Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток — для избежания плена в случае, если необходимость заставит сдать Ленинград»[196].
