Сложной была позиция М. Волошина. Оказавшись по своим взглядам в положении «над схваткой», Волошин одинаково осуждал и «белый», и «красный» террор, отвергая братоубийственную бойню.
Большую распространенность приобретали «левые» направления в искусстве. Их видные представители — театральный деятель В. Мейерхольд и художник М. Шагал — занимали даже государственные должности в системе Наркомата просвещения. В числе наиболее значимых «левых» произведений — проект башни «Третий Интернационал»; созданный В. Татлиным и постановка В.Э. Мейерхольдом «Мистерии Буфф» В.В. Маяковского с декорациями К. Малевича. К «левым», футуристическим художественным действам могут быть отнесены постановки «мистерий» и праздничные спектакли, приуроченные к годовщинам революционных праздников. В некоторых из них принимали участие тысячи людей.
На первой государственной свободной выставке произведений искусства, демонстрировавшейся в Зимнем дворце в Петрограде в 1919 г., впервые было представлено большое число работ художника П. Филонова — одного из выдающихся творцов русского авангарда.
Продолжали развиваться и художественные течения, связанные с «серебряным веком» русской культуры. В январе 1918 г. в Академии художеств открылась очередная выставка объединения «Мир искусства», где были показаны новые произведения Б. Григорьева, Б. Кустодиева, М. Добужинского, К. Петрова-Водкина. Событием художественной жизни стали циклы иллюстраций Ю. Анненкова к поэме А. Блока «Двенадцать» и М. Добужинского — к рассказу Н. Лескова «Тупейный художник».
Удалось сохранить крупнейшие театры страны — Большой и Художественный в Москве, Александринский и Мариинский в Петрограде. Большой размах получила «монументальная пропаганда» — художественное оформление улиц и площадей, имевшее политическую направленность. Одной из наиболее заметных акций властей в области монументального искусства стало низвержение памятников «царям и их слугам» и установление новых монументов в честь революционеров, видных ученых и писателей.
Один из первых таких монументов — памятник А.Н. Радищеву — был поставлен в проломе решетки Зимнего дворца. Многие монументы, сделанные из гипса и других недолговечных материалов, вскоре разрушились. Некоторые из них (особенно созданные в русле футуристической эстетики) были сняты.
Вместе с тем провозглашалось и бережное отношение к памятникам искусства и старины. В 1918 г. все таковые, находившиеся во владении частных лиц, декретом Совнаркома были объявлены национальным достоянием и запрещены к вывозу за границу.
Часть III
Социализм в одной стране
(1921–1940)
Прекращение войны поначалу слабо сказалось на политическом и экономическом курсе правящей партии. Простота и временный эффект военно-коммунистических приемов производства и распределения рождали иллюзии их вечности и неизменности. Все лишь чуть поправлялось и ретушировалось, но не менялось по своей сути. Посевные площади сокращались — с этим боролись путем создания надзирающих посевных комиссий. Рабочие не хотели работать за бесценок — издавались грозные указы, никого, впрочем, не пугавшие. Отменялась плата за услуги, и не обращалось внимания на то, что сами услуги становились ничтожными.
Экономической политике на рубеже 1920–1921 гг. был присущ дух охранения военно-коммунистического наследия. Государственный кризис 1921 г. означал крах военно-коммунистической утопии в том виде, в каком она представлялась большевистским теоретикам 1918–1920 гг.
Разверстка собиралась с трудом — войны уже не было, но за нее все еще заставляли платить. В эйфории побед 1920 г. пустили приостановленные ранее заводы — в одночасье кончилось топливо, остановилось и то, что еще могло работать. Снежные заносы усилили «транспортную разруху». Снижение пайка, очевидные экономические просчеты властей озлобляли рабочих. В феврале на многих предприятиях требовали свободы торговли и свободы труда — и вскоре вспомнили даже об Учредительном собрании и свободе слова. Массовые забастовки стали знамением времени. Они совпали с вооруженным крестьянским сопротивлением, основные очаги которого находились в Тамбовской губернии и Западной Сибири. Наконец, в марте 1921 г. восстали кронштадтские матросы. Их лозунги отразили и чаяния крестьян, и протесты рабочих, и ропот солдат. Недовольство всех недовольных всем — это могло быть прологом новой революции.
Большевики понимали опасность этих настроений, в свое время вознесших их на вершину власти. Можно было отмахнуться от меньшевистских публицистов, упоминавших о «нэповских» мерах еще в 1919 г. в программе «Что делать?», и от Л.Д. Троцкого, предложившего их ЦК РКП(б) в 1920 г. Но нельзя было не услышать грохота кронштадтских пушек. Под их дулами и принималось X съездом РКП(б) в марте 1921 г. решение о замене разверстки натуральным налогом. То, что задумывалось как половинчатая реформа, вскоре заметно переросло охранительные устремления его авторов. Создавался новый экономический порядок, мало чем напоминавший «военный коммунизм». Он не являлся классической рыночной системой, но широко использовал экономические приемы, близкие к рыночным.
1.2. Политический консерватизм как реакция на НЭП
Однако и речи не было о политической демократической реформе. X съезд РКП(б) запретил фракционные группировки в партии. Хотя дискуссии среди коммунистов не отменялись, они неизбежно обретали жесткие и все более узкие границы. Панические ожидания «капиталистической» реставрации обнаружились уже на ранней стадии НЭПа. Это резко усилило идеологическую непримиримость властей.
В 1922 г. был образован Главлит — ведомство советской цензуры. Начались чистки библиотек от «идеалистической» литературы. Изъятие церковных ценностей в связи с голодом в Поволжье в 1921–1922 гг. было использовано как повод для арестов и расстрелов многих священников. Расширилась сеть концентрационных лагерей, первые из которых появились еще в годы Гражданской войны. Широко применялись административные ссылки, прежде всего в отношении сохранивших свои убеждения представителей некоммунистических партий.
Условием упрочения правящего режима стало и образование Союза Советских Социалистических Республик (СССР) 30 декабря 1922 г. Во многих отношениях оно имело формальный характер. Тотальная «советизация» России и ее прежних национальных окраин сказалась в не меньшей степени, нежели общность их исторических судеб, на темпах объединения.
Созданию СССР предшествовали споры о принципах будущего Союза. Здесь столкнулись взгляды Ленина и Сталина. Ленин отстаивал равноправную федерацию республик. В определенных, достаточно широких рамках они могли самостоятельно определять свою политику и имели право свободного выхода из федерации. Эта точка зрения была близка к дореволюционным представлениям большевиков о праве наций на самоопределение. Проект Сталина, напротив, отдавал предпочтение жесткой централизации. Сталин предлагал принцип «автономизации», согласно которому республики присоединялись к России на основах автономии.
В тех условиях эта дискуссия имела несколько схоластический характер. Подлинное единство территорий бывшей империи обеспечивалось прежде всего общностью их политического курса. Предпочтение, оказанное проекту Ленина большинством ЦК РКП(б), отражало, впрочем, не только соотношение различных фигур в высшем партийном руководстве. Данный проект имел более весомые идеологические выгоды и ощутимую поддержку национал-коммунистов, не склонных поступаться своими привилегиями в пользу Центра.
Политической стабилизации начала 1920-х гг. сопутствовал резкий экономический скачок. Он был предопределен нэповским курсом.
К 1925 г. промышленность достигла по основным показателям довоенного уровня. Продовольственные карточки отменили, и сколь бы ни был мал заработок рабочего, голод ему уже не грозил. Повысился достаток крестьян, заметно (и без всяких посевных комиссий) увеличивших урожайность обрабатываемых ими земель. Быстрый рост частных издательств, заставший врасплох цензоров, помог оставить память о НЭПе как о времени относительной интеллектуальной свободы. Одобрение в 1924 г. первой союзной конституции оживило надежды на демократизацию страны. Умножение числа различных добровольных обществ оценивалось как символ расширения неполитических свобод. В 1925 г. были предприняты меры по «оживлению Советов»: расширялось число лиц, получивших избирательные права.
