Недостаточное финансирование и неудачный подбор сотрудников контрразведки, неудовлетворительное взаимодействие между органами безопасности и уголовно-розыскными структурами позволяли агитаторам целенаправленно проводить разрушительную работу в белогвардейском тылу.
Отсутствие сплошной линии фронта, слабо контролируемый въезд и выезд морским транспортом позволяли большевикам проникать на территорию ВСЮР и проводить работу по дезорганизации белогвардейского тыла.
По данным контрразведки, за взятки чиновники административных учреждений способствовали проезду и укрывательству советских эмиссаров. Спецслужбы установили широкое участие пароходных судовладельцев и судовых команд в провозе нелегальных пассажиров. Расследованием выявлено, что из всех способов нелегального перевоза наиболее распространенными являлись: внесение пассажиров в списки команд на различные должности (кочегары, матросы, лакеи и т. д.); укрывание в различных хозяйственных и служебных помещениях и даже бочках; продажа в Новороссийске в кассах пароходных обществ билетов до Адлера, где их встречали агенты общества и снабжали билетами дальнего плавания, по которым пассажиры, не имея виз на выезд, уезжали во всех направлениях.
Злоупотребления приносили колоссальный доход предпринимателям и посредникам и способствовали укрывательству дезертиров, спекулянтов и агентов противника. В связи с этим полковник Р.Д. Мергин просил черноморского военного губернатора принять следующие меры: обязать частные пароходные общества продавать билеты на суда за границу лишь при предъявлении законной визы на выезд; производить проверку судовых команд с засвидетельствованием списков портовыми властями; обязать судовладельцев и капитанов пароходов не брать на борт пассажиров, не имевших права на выезд; установить ответственность по суду за нарушение возложенных обязательств; обязать все учреждения и должностных лиц, проводивших контроль пассажиров на судах, о каждом случае обнаруженных злоупотреблений возбуждать уголовное дело с указанием виновных[296].
Проблема коррупции на морском транспорте, способствовавшая проникновению большевиков и других преступных элементов на территорию ВСЮР, неоднократно поднималась руководителями спецслужб. Однако административными органами никаких мер для улучшения положения не принималось. Возможно ли было ожидать иной реакции, если, по данным полковника Р.Д. Мергина, в Черноморском губернаторстве должностные лица опутывались многочисленными посредниками, дававшими им взятки за принятие «нужных решений».
Значительно облегчали деятельность большевистского подполья разногласия между командованием ВСЮР и руководителями казачества Дона и Кубани, стоявшими на позициях «самостийности». Как отметил в своей монографии Н.Ф. Катков, сопротивление казачьей верхушки А.И. Деникину «давало коммунистам дополнительные возможности в идейно-политическом разложении войск и тыла противника»[297]. Даже А.И. Деникин был вынужден признать, что пропаганда «проникла в ряды оккупационных и белых войск и в занятые ими районы… Эта работа играла решающую роль в организации победы Красной армии»[298].
Заметим, что «внутренняя контрреволюция», с которой боролась всемогущая ВЧК, не была столь хорошо организованна, централизованно управляема и обеспечена денежными средствами, как большевистское подполье. Антисоветские организации, состоявшие в основном из офицеров и интеллигенции, по большому счету были предоставлены сами себе и не имели поддержки у широких слоев населения — рабочих и крестьянства.
Начало правления П.Н. Врангеля «ознаменовалось вереницей массовых экзекуций». Опасаясь разложения своих войск, главнокомандующий Русской армией 29 апреля 1920 года издал приказ, в котором требовал «безжалостно расстреливать всех комиссаров и других активных коммунистов». В то же время была установлена мера административного характера — высылка в Советскую Россию лиц, «изобличенных в явном сочувствии большевизму, в непомерной личной наживе на почве тяжелого экономического положения края и пр.»[299]. Приняв решение провести широкомасштабные наступательные операции из Крыма, генерал П.Н. Врангель поставил перед органами безопасности задачу обезвредить подполье. «С приходом армии в Крым, чрезвычайно усилилась работа большевистских агентов. Работа эта последнее время особенно сильно велась среди крестьянского населения. Хотя в Крыму земельный вопрос и не стоял так болезненно, как в прочих частях нашего отечества, но и здесь, особенно в северных земледельческих уездах, агитация на почве земельного вопроса могла встретить благодатную почву», — писал П.Н. Врангель[300].
Согласно советским источникам, крымское большевистское подполье, руководимое областным комитетом РКП(б), к апрелю 1920 года насчитывало сотни членов, имело своих людей в белогвардейских военных учреждениях, воинских частях и на кораблях, поддерживало связи с партизанскими отрядами. В крупных городах были созданы подпольные военно-революционные комитеты. Подпольщики готовили восстания, издавали листовки, проводили диверсии и срывали мобилизации. Так, при помощи солдат и моряков в Севастополе им удалось уничтожить 150 вагонов ружейных патронов, около 200 тыс. снарядов, химическую лабораторию, снять замки с артиллерийских орудий на керченском берегу и переправить их красным[301].
Реорганизованные бароном П.Н. Врангелем органы контрразведки активно и небезуспешно вели борьбу с подрывными акциями большевистского подполья. В апреле 1920 года была раскрыта коммунистическая организация в Симферополе, планировавшая порчу железнодорожных путей, взрывы мостов и бронепоездов. Спецслужбам удалось ликвидировать большевистские организации в Керчи, Севастополе[302].
Заведующий Крымским отделом Закордонного отдела ЦК КП(б)У Павлов 5 июля 1920 года писал: «В начале марта, накануне подготовлявшегося восстания, был арестован в Севастополе оперативный штаб, после этого насчитывается ряд провалов, арестов и казней наиболее активных работников и в результате — почти полный разгром крымского подполья»[303]. Разгромленное в Севастополе подполье так и не смогло оправиться, но тем не менее отдельные его отряды провели ряд диверсий. По данным историка В.В. Крестьянникова, апрель, май, июнь 1920 года являлись месяцами провалов и разгрома большевистских подпольных организаций в Симферополе, Севастополе, Керчи, Феодосии и Ялте[304]. Большевики пытались воссоздать подполье заново, однако эти попытки пресекались контрразведкой в зародыше.
17 мая морская контрразведка арестовала трех матросов подводной лодки «Утка», ведших в команде большевистскую пропаганду с целью захвата в походе лодки и увода ее в Одессу, занятую Красной армией. Это был не единственный арест среди моряков. В сентябре в Керчи был арестован почти весь экипаж канонерской лодки «Грозный» за участие в поднятии на лодке восстания в Азовском море[305].
Из доклада «Азбуки» о политическом положении в Крыму с 20 по 27 июня 1920 года следует, что, несмотря на раскрытие нескольких подпольных большевистских организаций, большевики все же проявляли большую активность. Контрразведкой были раскрыты две боевых организации, одна из которых действовала по указаниям севастопольского исполкома, а другая готовила вооруженное восстание. При раскрытии и обысках были найдены документы, показывавшие, что профсоюз металлистов также готовился к деятельному участию в выступлениях большевиков, вследствие чего среди рабочих металлистов были проведены массовые аресты и обыски. Одной из этих организаций готовилось покушение на барона П.Н. Врангеля во время его поездки на фронт. На полотне железной дороги у ст. Бельбек под проходивший поезд главкома были подложены четыре самодельные мины, которые не взорвались, т. к. запальные шнуры не успели догореть до конца[306].
17 августа контрразведка арестовала на Севастопольском морском заводе 112 рабочих[307].
А в первой половине сентября 1920 года в Симферополе была раскрыта центральная крымская партийная организация, задержаны ее руководители, найдены драгоценности и много денег, в том числе и в валюте. В ходе допросов выяснилось, что организация навербовала массу молодых женщин, которые под видом сестер милосердия, беженок работали в различных городах Крыма в целях шпионажа, агитации и террористических актов[308].
Несмотря на энергичную борьбу контрразведки с большевистскими подпольными организациями в Крыму, последние проявляли большую активность. Они намеревались из «зеленых» создать 52-й советский полк и начать партизанские действия. Большевики обратили внимание на Черноморский флот в целях распропагандирования матросов для поднятия мятежа и увода судов в порты Черного моря. При первой попытке мятежа, в корне подавленного, большевистская организация, состоявшая из пяти человек, была захвачена и ликвидирована[309].
