Возникшее внутри СССР диссидентство могло рассчитывать тем не менее на международную симпатию и поддержку. На Западе и особенно в США сразу же поняли, какую выгоду можно извлечь из него. Сильный идеологический заряд холодной войны, публичные дискуссии на тему «разрядки» подпитывали взаимное притяжение Востока и Запада, несмотря на водораздел между ними. Наиболее активные диссиденты знали, что они могут найти за рубежом помощь и поддержку: отправляемые ими за границу сочинения публиковались, а затем через курьеров тайком переправлялись обратно в СССР. К уже существующему и никак не приостанавливающему свою деятельность «самиздату» прибавился «тамиздат», а с появлением новых технических возможностей еще и «магнитиздат», то есть записанные на магнитофонные пленки запрещенные песни и передачи. Соответственно, и средства политической борьбы стали разнообразнее. С другой стороны, на Западе росло понимание происходящих в советском обществе процессов. В СССР по служебным делам или в результате обменов, поощряемых политикой разрядки, проживало все больше иностранцев. Все более оснащенными и солидными становятся занимающиеся Советским Союзом западные институты и исследовательские центры, особенно в США, Великобритании и ФРГ. В их работе было еще много балласта, много лишнего, приблизительного, много предвзятого. Но в общем прогресс в их исследованиях был бесспорным и, соответственно, все более продуманными становились средства воздействия на политическую борьбу в СССР.
Можно отметить две особенности развития диссидентства. Во-первых, оно стало более радикальным. Основные его представители ужесточили свои позиции. Все, даже те, кто отрицал это впоследствии, начинали свою деятельность с мыслью завязать диалог с представителями власти: опыт хрущевского времени давал повод для такой надежды. Ее, однако, разрушили новые репрессии и отказ властей вести диалог. То, что поначалу было просто политической критикой, обращается безапелляционными обвинениями. На первых порах диссиденты лелеяли надежду на исправление и улучшение существующей системы, продолжая считать ее социалистической. Но в конечном счете они стали видеть в этой системе лишь признаки умирания и ратовать за полный отказ от нее. Проводимая правительством политика оказалась неспособной справиться с диссидентством и только радикализовала его во всех компонентах. Руководители страны были не в состоянии обернуть себе на пользу имевшиеся в рядах диссидентов расхождения. Между тем в расхождениях заключалась вторая особенность развития диссидентского движения. /88/ В начале 70-х годов в диссидентстве обозначились тенденции, довольно различные по идеалам и политической направленности. Попытка точной классификации, как всегда в подобных случаях, приводит к упрощению. При всем том мы можем выделить, по крайней мере в общих чертах, три основных направления: ленинско-коммунистическое, либерально-демократическое и религиозно-националистическое. Все они имели активистов, но в конце концов каждое из них нашло выразителя своих идей в лице одной наиболее заметной личности. Во всех трех случаях это были люди исключительных качеств и сильного характера. Три направления были представлены, соответственно, Роем Медведевым, Андреем Сахаровым и Александром Солженицыным — людьми весьма несхожими, с коренными различиями в позициях по причине слишком серьезных расхождений во взглядах. Но все трое оказались вынужденными противостоять мощи государства. Это было единственное, что их роднило. Но этого единственного хватало, чтобы полемика между ними не перерастала в открытую вражду и не положила конец сотрудничеству в стане оппозиции.
Именно поэтому, если не по каким-либо другим, вполне понятным политическим причинам, о диссидентстве, особенно за границей, говорили как о явлении едином и довольно сплоченном. Но единства не было. В ходе 70-х годов три выразителя основных направлений и их сторонники нередко спорили друг с другом, их убеждения были несовместимыми. Никто из них не мог согласиться с двумя другими, не отказавшись от того, что составляло саму основу политической активности каждого. Но даже это обстоятельство не было использовано брежневским правительством, чтобы завязать диалог с тем или иным из трех течений диссидентства. Лишь однажды слабая попытка такого рода была предпринята главой КГБ Андроповым, не без некоторого уважения относившегося к Медведеву, единственному из троих, кто, будучи исключенным из партии, снятым с работы, все же избежал ареста[28]. Однако и в этом случае речь шла не просто о политическом выборе, а о поведении толкового полицейского, который создал Медведеву больше проблем, нежели тот мог решить.
Больше сходства было между двумя первыми из упомянутых течений — коммунистическим и демократическим. Имена Сахарова и Медведева стояли рядом в петициях, написанных на рубеже 60-х и 70-х годов, включая совместное политическое обращение к Брежневу, Косыгину и Подгорному (последний формально был главой государства), составившее одну из первых 13 политических платформ /89/ диссидентства[29]. Неокоммунистическое движение вытекало непосредственно из антисталинских настроений, периодически возникающих в советской истории. Его рождение совпало с протестами против ожидавшейся официальной «реабилитации» Сталина. В этом смысле оно может рассматриваться как отражение взглядов некоторых членов самой КПСС и функционеров аппарата государства-партии, все еще продолжавших питать реформистские надежды. Оно было нацелено на возможный компромисс с группами оппозиции, или, как тогда говорили, на союз «между лучшими представителями интеллигенции [...] и наиболее прогрессивными представителями аппарата»[30]. Основным устремлением неокоммунистов было сочетание политической демократии с социализмом, по характеру менее государственным и более близким к исходным идеям Маркса и Ленина. Именно упор на демократию как на «основную ценность» сближал это течение и с Сахаровым, и с «ревизионистскими» направлениями европейского коммунизма как на Востоке, так и на Западе.
Социалистическая демократия стала заголовком основной программной работы Роя Медведева, опубликованной на Западе и распространенной в СССР через «самиздат». Будучи спокойным, но упорным, Медведев приобрел широкую известность как на родине, так и за рубежом, проведя первый исторический анализ сталинизма, советский по форме и ленинистский по духу. Ответственным руководителям государства он представил свою книгу как вклад в антисталинистскую политику КПСС хрущевского периода. Власти книгу не приняли и запретили, затем она была опубликована за рубежом и получила распространение по всему миру. Сам Медведев был сыном старого большевика, погибшего во времена сталинских репрессий 30-х годов. Рой Медведев вступил в КПСС после XX съезда партии, в 1956 году, и был исключен из нее в конце 60-х годов. Благодаря большому трудолюбию он сумел дать жизнь «самиздатовскому» выпуску «Политического дневника», некоего подобия подпольного журнала, среди читателей которого были также люди из партийного и государственного аппарата («своего рода «самиздат» для официальных лиц», охарактеризовал его позднее Сахаров)[31]. Именно в силу своих уравновешенных, никак не экстремистских позиций журнал пользовался большой популярностью и влиянием. Это были те самые позиции, которые Медведев изложил в общем виде в своей книге «Социалистическая демократия». Однако в журнале общая направленность его концепции уточнялась за счет критического анализа социалистического общества, причин, препятствующих его развитию, и сопровождалась серией предложений по постепенному проведению необходимых демократических реформ.
Надо сказать, что в этом неокоммунистическом движении существовало и более радикальное направление, связанное скорее со свободолюбивым /90/ духом большевистской революции. Это направление было в первую очередь важно тем, что дало диссидентству, особенно в первые годы его существования, наиболее активных и непримиримых активистов. Их первая подпольная организация называлась «Союзом борьбы за возрождение ленинизма». «Ленинизму — да, сталинизму — нет!» — вот лозунг некоторых из них[32]. С 30-х годов аналогичные группы оппозиции ленинистского толка нередко возникали в СССР, особенно среди молодежи. Наиболее известными среди них были Григоренко, Костерин, Писарев, Якир, Литвинов, Богораз, Горбаневская, Красин. Известностью своей они обязаны, к сожалению, еще и тому, что подвергались наиболее настойчивым преследованиям. Самый тяжелый удар по этому движению был нанесен арестом и процессом над одним из главных организаторов «Хроники» Якиром, сыном расстрелянного в 1937 году советского маршала. КГБ удалось принудить его отречься от своих взглядов и публично осудить диссидентские действия. Лишь наиболее стойкие, такие как Григоренко, устояли перед этим ударом и придали своей деятельности еще более радикальный характер, покуда их не заставили эмигрировать.
