А затем воздушный удар был перенесен на следующий день. Александр Ефимов потом вспоминал:
«Весь вечер мы были заняты подготовкой к заданию. Обсуждали маршрут, особенно тщательно разбирали действия при подходе к цели и в начале атаки. Внимательно изучили фотопланшет аэродрома Сеща. Наметили, кому какую цель атаковать, как маневрировать, куда уходить после атаки. В конце дня командир полка собрал всех, и летчики еще раз обсудили в деталях порядок выполнения боевой задачи.
Затем Карякин предоставил слово майору Бондаренко. Это был удивительно спокойный человек. Мы собирались громить аэродром Сеща – фашистское осиное гнездо. От одного сознания важности предстоящего полета по спине пробегали мурашки, а Михаил Захарович говорил с нами так спокойно и деловито, что можно было подумать, будто мы готовимся лететь туда с визитом вежливости» [69] .
Сам Ефимов получил от майора Карякина распоряжение в паре с ним перед самым налетом произвести разведку погоды на маршруте к цели. Хотя в своих послевоенных мемуарах он писал, что «дело это тоже важное», без сомнения, любой летчик скорее бы согласился слетать разведать погоду, чем штурмовать хорошо защищенный немецкий аэродром. Таким образом, командир полка выбрал для себя не самую трудную миссию.
В налете должны были участвовать самолеты и двух других полков 233-й шад – 62-го и 312-го шап. В общей сложности для удара выделялись 36 Ил-2. После постановки задачи представитель 172-го иап рассказал летчикам-штурмовикам о порядке встречи с истребителями сопровождения, назвал фамилии их ведущих. Эскорт состоял из 27 истребителей Як-1 и Як-7 из 233-й и 309-й иад.
Утро 8 июня выдалось пасмурным. Облака низко висели над летным полем, временами моросил дождь. У летчиков, живших на фронте одним днем, это вызвало надежду, что вылет отложится. Однако ближе к вечеру погода несколько разгулялась, и в 20.20 все же поступил приказ – атаковать Сещинскую.
Первыми поднялись разведчики погоды. Ефимов продолжал рассказ:
«Пока летчики занимали свои места, мы с командиром полка, не задерживаясь на старте, парой пошли на взлет. Высоту набирали на маршруте. С удалением на запад облака поднимались выше и заметно редели. Кое-где в окна пробивалось клонившееся к закату солнце.
Вот и линия фронта. Командир сообщает по радио погоду… Летим на запад, то и дело меняя курс. Здесь скоро будет наша дивизия. Выше нас вдруг проскочила четверка «мессеров». Командир резко накренил самолет и со снижением пошел в сторону лесного массива. Но противник не заметил нас…
Берем обратный курс и на предельно малой высоте проходим линию фронта. И вот на встречных выше нас в знакомом нам боевом порядке проносится армада штурмовиков с синими коками винтов – наш полк. Чуть в стороне – желтоклювые самолеты 312-го полка. Замыкает колонну 62-й полк – машины с красными коками винтов» [70] .
Однако организованного налета, как это часто уже бывало, не вышло. Одни штурмовики не смогли встретиться с истребителями сопровождения, другие – заблудились, а некоторые совершили вынужденные посадки из-за технических неисправностей. В итоге вместо 36 «горбатых» к вражескому «осиному гнезду» приближались всего тринадцать. Их экипажи это обстоятельство, конечно, мало радовало, так как чем больше была группа, тем соответственно была меньше вероятность, что будут атаковать и собьют именно тебя.
В очередной раз не удалось достичь и внезапности. Уже на подходе к Сещинской две группы Ил-2, возглавляемые майором Бондаренко и капитаном Малинкиным, натолкнулись на интенсивный заградительный огонь. Казалось, немецкие зенитки стоят повсюду, на каждой поляне. Одновременно в воздухе вспыхивало до сотни разрывов, сопровождаемых гулким грохотом. Затем в небе на разных высотах показались знакомые силуэты «Мессершмиттов». Когда же штурмовики стали заходить для атаки, зенитчики открыли огонь уже по конкретным самолетам.
В итоге пилотам Илов пришлось сбрасывать бомбы с горизонтального полета с высоты 1200 метров. Ни о каком точном прицеливании при этом не могло быть и речи. Правда, потом некоторые летчики бодро доложили, что «били с бреющего по стоянкам самолетов».
Повернувшим обратно Илам предстоял самый опасный отрезок пути. Все знали, что атаки истребителей люфтваффе наиболее опасны как раз на отходе. Но штурмовикам на сей раз повезло, поскольку вслед за ними над Сещинской появились 26 Пе-2 из 204-й бад полковника С.П. Андреева и сопровождавшие их 42 истребителя Лa-5, которые и отвлекли на себя внимание немцев [71] . И все же некоторые «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы» атаковали Ил-2, которые шли к линии фронта разрозненными мелкими группами и поодиночке.
Так, одноместный Ил-2 младшего лейтенанта С. Петрова был поврежден прямым попаданием 20-мм снаряда, однако пилоту все же удалось развернуть машину в сторону линии фронта и на небольшой скорости выйти из зоны зенитного огня. Из-за неполадок в двигателе Петров отстал от своей группы и возвращался на свой аэродром в одиночку. Однако недалеко от линии фронта его штурмовик все же был настигнут парой Bf-109. Первая пулеметная очередь прошла мимо, но вторая ударила по центроплану. Петров снизился до бреющего полета и смог перетянуть через линию фронта. Но и «Мессершмитты» не отставали. Пулеметная очередь вывела из строя руль поворота. В итоге самолет плашмя упал на краю луга, пробороздил загнутыми лопастями винта около пятидесяти метров и остановился. Пилот опасался, что на открытом месте немцы добьют его, поэтому сразу же выбрался из кабины и залез под крыло.
Двухместный Ил-2 Героя Советского Союза майора Михаила Бондаренко вскоре после разворота на обратный курс был замечен одиночным мессером, который затем произвел в общей сложности семь атак. Зная о наличии бортстрелка, «подлый фашист» заходил только сзади снизу. На штурмовике был поврежден двигатель, перебиты тросы управления рулями, а пилот и бортстрелок были ранены, причем последний тяжело. Бондаренко с большим трудом перетянул через линию фронта, после чего сразу же совершил вынужденную посадку «на живот» [72] .
Также были сильно повреждены и совершили вынужденные посадки еще три «черные смерти». Из состава группы сопровождения было сбито три истребителя и еще три, получив повреждения, сели «на живот».
Что же касается результатов столь драматичного налета, то пилоты Илов отчитались о двадцати уничтоженных и пятнадцати поврежденных самолетах. А штаб 1-й воздушной армии с учетом донесений пешек и вовсе сообщил наверх, что «на аэродроме Сеща уничтожено и повреждено, и частично подтверждено фотоконтролем, до 35 самолетов противника из 60–70 находившихся на нем самолетов». Кроме того, в воздушных боях в районе цели якобы было сбито три Bf-109, два Bf-110 и два FW-190.
Если учесть, что 8 июня на авиабазе Сещинская базировались только две группы: III./KG55 «Грайф» и III./KG1 «Гинденбург», то они обе должны были остаться вообще без бомбардировщиков. Фактически же в результате бомбежки и штурмовки самолеты и наземные сооружения вообще не пострадали. Был ранен только один германский зенитчик!
«Других больше потом никто не видел…»
В тот же день в налете на авиабазы люфтваффе в районе Орла, согласно замыслу штаба 15-й воздушной армии, должны были участвовать 42 Ил-2 в сопровождении 56 истребителей Як-1, Як-7 и Ла-5. Часть последних выделялась для блокировки аэродромов с целью недопущения взлета истребителей, а остальные – для непосредственного эскорта штурмовиков.
В 19.30 с аэродрома Мценск взлетели 12 «горбатых» из 614-го шап. Их сопровождали 22 истребителя из 315-й иад полковника В.Я. Литвинова. Целью налета был аэродром Орел, где бомбардировщиков вообще не было, а базировались только истребители, транспортники и связные самолеты.
Тем временем в 19.58 шестерка Як-1 из 65-го гв. иап попыталась блокировать немецкий аэродром Мезенка. Пилоты потом доложили, что увидели на летном поле около тридцати двухмоторных бомбардировщиков и «пожгли» пять из них. Затем пара сержанта Божко и лейтенанта Ковенцова была атакована двумя FW-190, один из которых они сбили. В то же время один из Яков тоже был подбит и совершил вынужденную посадку.
Затем в окрестности Орла подтянулись гвардейцы 63-го и 64-го гв. иап. Немецкие посты наблюдения вовремя засекли приближение противника, и в воздух поднялись «Фокке-Вульфы». В итоге практически все советские истребители были связаны боем. Воздушное сражение из-за низкой облачности приняло характер скоротечных, разрозненных схваток. Истребители со звездами и крестами то вываливались из облаков, то снова уходили в них, небо в разных направлениях прорезали трассирующие очереди. Время от времени в воздухе проносились горящие машины и раскрывались купола парашютов…
Впоследствии советские летчики заявили о шести сбитых фоккерах, которые записали на счета капитана Кубарева, старших лейтенантов Маношина и Ковенцова, младших лейтенантов Алексеева и Попова, а также сержанта Судожкина. Собственные потери советской авиации в этом бою составили по одному Як-1, Як-7 и Лa-5. Но, так или иначе, немцы добились главного, вместо прикрытия штурмовиков истребители были полностью связаны боями и выработали почти все свое горючее.
