- Чья подпись? - спросила стенографистка.
- Директора завода. Отпечатайте, отнесите господину Кюмметцу подписать и отправляйте.
Стенографистка взяла блокнот и вышла.
Кригер был спокоен за результат запроса. Выполняя поручение Шуберта устроить на завод Краузе, он специально побывал в Гамбурге и проверил то, что днем раньше узнал по телефону: госпиталь уничтожен, а военная комендатура располагает только списками находившихся в нем на излечении людей. И в одном из этих списков, после того как с ними "ознакомился" Кригер, появился и Генрих Губе...
Прошло дней десять. Аскер, встретившись с Кригером на заводе, шепнул, что хотел бы поговорить. Вскоре он сидел в кабинете заведующего канцелярией, старательно заполняя анкетный лист.
- Вам знакома такая фамилия: Гейнц Упиц? - спросил Аскер.
- Группенфюрер СС?
- Да. Человек этот прибыл в Остбург, и я несколько раз возил к нему директора.
- Они хорошо знают друг друга. Кюмметц - матерый нацист, окончил в прошлом "Хоэ шуле"1, занимал пост целленлейтера2. Фигура, словом, достаточно мерзкая. - Кригер усмехнулся. - О лучшем "хозяине" вы не могли и мечтать. Ко всему, он еще и старый член СС.
1 "Хоэ шуле" - фашистская партийная школа в гитлеровской Германии.
2 Целленлейтер - руководитель низовой организации НСДАП.
- Да... - Аскер помедлил. - Мы уезжаем с ним. И не куда-нибудь, а в Аушвиц3.
3 А у ш в и ц - немецкое название концлагеря Освенцим.
- Что там понадобилось Кюмметцу? Ага, понимаю, пленные? Рабочая сила? Странно, но он ничего мне не говорил.
Кригер встал, прошелся по кабинету.
- Когда вы едете? - спросил он.
- Послезавтра.
- Так... Кстати, вчера пришел ответ из полиции. Проверка закончена, и вы утверждены в должности.
- Спасибо... Я бы хотел напомнить о сварщике Висбахе.
- Да, я знаю. Шуберт говорил мне. Висбахом занимаются. К вашему возвращению кое-что проясним. Все предпримем, что в наших возможностях. Но не рассчитывайте на слишком многое. Боюсь, что в отношении этого человека вы ошибаетесь. Сегодня вновь наводил справки. О нем говорят только хорошее.
- Вы не так поняли меня. Я ни в чем его не подозреваю. Просто хочу ближе приглядеться к нему, вот и все.
4
На следующее утро, когда Аскер вез директора на завод, Кюмметц осведомился, готова ли машина к поездке.
- Вчера, поставив автомобиль в гараж, я бегло его осмотрел, господин директор. Полагаю, надо будет кое-что подтянуть.
- Хорошо, - сказал Кюмметц, - действуйте, да поторапливайтесь; я распоряжусь, чтобы вам помогли.
Приехав на завод, Аскер поставил машину в бокс. Почти тотчас же явился присланный Кригером механик. Им оказался Отто Шталекер.
Они быстро исследовали мотор, затем подлезли под автомобиль. Аскер возился у заднего моста, в то время как механик проверял тяги рулевого управления и тормозную систему. Внезапно гаечный ключ, которым действовал Шталекер, сорвался и с силой ударил в раму автомобиля. Послышался резкий дребезжащий звук. Вдвоем они очистили раму от грязи и обнаружили трещину. У Аскера мелькнула мысль.
- Позвоните Кригеру, - сказал он, - сообщите о повреждении и попросите, чтобы прислал сварщика. Самого лучшего!
Шталекер вылез из-под машины и поспешил к телефону.
Расчеты Аскера оправдались. Кригер прислал Макса Висбаха. Это был человек лет сорока пяти, с приятным открытым лицом, высоким лбом, обрамленным волнистыми седеющими волосами. Особенно красивы были его глаза - большие и умные.
Висбах приветливо поздоровался со Шталекером, которого знал по заводу, коротко кивнул Аскеру и полез вниз. Он внимательно осмотрел поврежденное место, простучал по остальным частям рамы, чтобы убедиться в их исправности.
- Продолжайте работу, - сказал он, - я подойду к концу смены, покажу, куда подогнать машину. Там и заварим.
Висбах ушел.
Аскер и Шталекер вновь принялись за работу, вычистили и промыли карбюратор и фильтр, осмотрели свечи, аккумулятор, подкачали шины.
Висбах пришел в пять часов. Аскер вывел автомобиль из бокса и направил в цех, где находилось хозяйство сварщика.
Ремонт был закончен в десять минут.
- Признателен вам. - Аскер протянул сварщику руку. - За мною пиво.
- Что ж, - усмехнулся Висбах, - пиво - это не так уж плохо. Особенно если рядом хороший собеседник.
- Завтра мы уезжаем с господином директором. На несколько дней. Вернемся, и я отыщу вас.
- Хорошо. Значит, до вашего возвращения.
К концу рабочего дня автомобиль ждал директора у подъезда.
- Машина готова, - сказал Аскер, распахивая перед Кюмметцем дверцу. - Можем ехать хоть сейчас.
- Обращаясь ко мне, надо добавлять "господин директор", ворчливо напомнил Кюмметц, хотя в душе был доволен расторопным и исполнительным шофером.
Глава четырнадцатая
1
Утром Аскер и Кюмметц покинули Остбург. Путешествие начали рано, и часам к десяти машина уже въезжала в Берлин. Огромный город был мрачен, молчалив. Шел дождь, по краям мостовых текли мутные ручейки. Вода несла в канализационные решетки щепу, обрывки бумаги и прочий мусор, смытый с тротуаров. То и дело попадались дома без крыш, без окон, одиноко торчащие стены, иссеченные осколками, покрытые копотью, в которой дождевые струи промыли длинные грязно-серые полосы. Такими же унылыми, бесцветными показались Аскеру немногочисленные прохожие мокрые, сгорбленные фигурки, торопливо шлепавшие по лужам.
Итак, путешествие началось. Что принесет оно?
Освенцим!.. Название этого гитлеровского концлагеря все чаще появлялось в документах советской разведки. И было очень полезно добыть побольше сведений об Освенциме.
Мысли Аскера перенеслись к Висбаху. Первая встреча с ним ничего не дала. Разумеется, Аскер и не надеялся разобраться в человеке, побеседовав с ним несколько минут. Но какое-то впечатление, пусть самое поверхностное, должно же было остаться! А его не было...
Директор прервал размышления Аскера.
- Ведите машину через центр, - сказал он. - Едем в Бреслау, там и заночуем.
Они миновали Шпандау, затем проехали по другому району Берлина Моабиту, свернули на широкую Унтер-ден-Линден. Здесь пришлось замедлить ход - по улице сплошным потоком двигались военные грузовики и бронетранспортеры.
- Сворачивайте, - распорядился директор, когда проехали под Бранденбургскими воротами, миновали рейхстаг и Тиргартен, - проедем мимо аэродрома Темпельхоф, там начинается великолепнейшее шоссе.
Аскер повиновался. Вскоре машина выбралась из города и устремилась на юго-восток.
Кюмметц сказал правду. Дорога и впрямь была хороша, Выложенная большими бетонными плитами, Широкая и ровная, она будто сама стлалась под колеса автомобиля. И Аскер все увеличивал скорость.
- У вас прекрасный автомобиль, господин директор, - сказал он, чтобы поддержать разговор. - Я ездил на многих марках, но никогда еще не водил "бьюик". Видимо, трофей?
Кюмметц кивнул.
- Эти американцы умеют делать автомобили, - проворчал он. - Что правда, то правда.
- Нет! - Аскер оторвал от руля и значительно поднял руку. "Бьюик" хорош, но я бы не променял "мерседес" или, скажем, "хорх" ни на какие "бьюики" или "линкольны". И мотор, и коробка скоростей, и система подвески - все несравнимо, господин директор!
- Да, это и мое мнение. - Кюмметц с интересом взглянул на водителя. - Давно вы за рулем, Губе?
Аскер рассмеялся.
- Вот не поверите, господин директор. Но бывает же так! Вы задаете вопрос, а я должен ответить - сегодня у меня юбилей: исполняется двадцать восемь лет мне самому и десять лет моему шоферскому удостоверению.
Он полез в нагрудный карман, извлек и передал Кюмметцу документ.
Директор считал себя добряком и демократом. Кроме того, он хорошо помнил указание фюрера, сделанное еще до войны, на одном из партейтагов в Мюнхене, о необходимости крепить единство германской нации, наций господ и покорителей мира. Поэтому, просмотрев удостоверение и найдя его в полном порядке, Кюмметц сказал, что следует отметить этот двойной юбилей. Вон, впереди, зеленеет лужайка и на ней - группа деревьев. Там они и сделают привал. Кстати, давно наступило время завтракать.
Проговорив это, Кюмметц взглянул на шофера и с удовлетворением отметил на его лице смущение и признательность.
- Мы с вами немцы, Губе. Мы немцы, и этим все сказано! - Кюмметц снисходительно похлопал шофера по плечу.
Путники провели на лужайке полчаса. Аскер расстелил на траве газету, уставил ее припасами - у Кюмметца оказался солидный запас еды. Директор извлек из кармана плоскую флягу с гофрированной пробкой.
- Спирт, - сказал он, отвечая на вопросительный взгляд шофера. Этот спирт, Губе, панацея от всех несчастий и бед.
Кюмметц выпил и предложил флягу Аскеру.
- Нельзя, - проговорил Аскер. - Когда я за рулем, в рот не беру ни капли.
Директор одобрительно кивнул. Это была проверка, которую он устроил новому шоферу.
