Таким образом, всякая оппозиция Пономаренко была полностью подавлена; централизованная система управления партизанским движением, выстраивавшаяся Ворошиловым, осталась незавершенной, а кроме того, ряд ее элементов претерпели изменения. Масштабное сокращение аппарата ЦШПД и реорганизация управлений в отделы привела к тому, что роль Центрального штаба в системе управления партизанским движением понизилась. Соответственно, повысилась роль республиканских ШПД, в ведении которых оказались не только вопросы снабжения, пропаганды, сбора и анализа информации, но также планирование и непосредственное руководство подотчетными ШПД партизанскими формированиями.
Еще 26 ноября 1942 г. в дополнение к существующим Ленинградскому, Белорусскому и Украинскому ШПД, фронтовым представительствам ЦШПД, были сформированы Литовский и Южный ШПД.[381] Таким образом, налицо было размывание прежде четкой системы управления партизанским движением, увеличение числа региональных ШПД. Впоследствии стали появляться областные ШПД, координирующие деятельность партизанских формирований на территории определенной области;[382] насколько можно судить, в них постепенно эволюционировали областные оперативные группы. В штабы партизанского движения превращались представительства ЦШПД на фронтах,[383] что означало повышение их самостоятельности и более тесную связь с местными партийными властями.
Таким образом, обусловленная логикой внутриведомственной борьбы реорганизация Центрального штаба естественным путем привела к перерождению централизованной системы управления партизанским движением, к размыванию функций и задач отдельных элементов системы и, в конечном итоге, к появлению многоуровневой, сложной в управлении системы штабов партизанского движения.
Новый характер централизованной системы управления партизанским движением вскоре был закреплен юридически.
13 декабря 1942 г. были утверждены «Положение о Центральном штабе партизанского движения» и «Положение о республиканских и областных штабах партизанского движения».[384]
6 января 1943 г. начальник ЦШПД издал приказ о восстановлении в партизанских отрядах института военных комиссаров.[385] Вопрос о военизации партизан был закрыт раз и навсегда.
Все это, конечно, сильно повлияло на работу ЦШПД. «После упразднения поста Главнокомандующего партизанским движением деятельность ЦШПД стала как бы замирать. Продолжалась только кропотливая и весьма полезная работа по налаживанию радиосвязи с партизанскими формированиями. Планировались, но слабо обеспечивались осенне-зимние операции», — вспоминал И. Г. Старинов.[386]
Операция «Лампа», кропотливо планировавшаяся при Ворошилове, была сорвана. Едва ли это произошло по чьей-то злой воле; просто для ее выполнения нужны были самолеты; все самолеты были зарезервированы Генштабом для проведения контрнаступления под Сталинградом, а «выбить» эти самолеты было некому — как раз тогда Пономаренко и Ворошилов сошлись «лоб в лоб». Пономаренко сам очень хотел, чтобы эта операция была проведена — хотя бы частично; уже после победы над Ворошиловым он докладывал Верховному о плане операции. «Операция полностью подготовлена, — писал он, — партизанские отряды намечены, железнодорожные участки избраны, группы подрывников-минеров и их руководителей подготовлены, специальные мины замедленного действия имеются, остальная материальная часть также подготовлена. Остановка за 2–3 летными сутками, в течение которых для обеспечения операции в 25 местах потребуется 100 самолето-вылетов».[387] Вместо 300 самолето-вылетов, как было первоначально предусмотрено, Пономаренко просил 100. Но самолетов не было…
Впрочем, «значительная часть задач, предусмотренных планом операции «Лампа», была включена в планы Белорусского и Украинского ШПД, а также представительства ЦШПД на фронтах, действовавших на северо-западном, западном и частично юго-западных направлениях, — констатирует историк A.C. Князьков. — Несмотря на то что единого удара, как предусматривал замысел операции «Лампа», не получилось и партизанам для совершения диверсий пришлось довольствоваться в основном взрывчаткой, захваченной у противника, и толом, выплавленным из неразорвавшихся авиабомб, снарядов и мин… им все же удалось нанести врагу большой урон».[388]
Одна из таких операций была проведена на Брянщине. В ночь на 1 февраля 1943 г. партизанской бригадой «За Родину» и переброшенной с Большой земли диверсионной группой гвардейских минеров капитана Хить был заминирован железнодорожный участок Навля — Девичье железной дороги Брянск — Льгов. На протяжении четырех километров железная дорога была подорвана в 46 местах; разрушения маскировали установку семидесяти мин замедленного действия.[389] Немцы довольно быстро восстановили железнодорожное полотно, однако большую часть мин замедленного действия так и не нашли. Мины взрывались то ту г, то там одна за другой; железнодорожное сообщение на участке Навля — Девичье было парализовано на месяц.[390]
Но этот урон, весьма сильно поразивший немцев, был лишь слабой тенью того, которого можно было бы достичь, полностью обеспечив и проведя операцию «Лампа».
Таким образом, непосредственным результатом «контрреформы» Пономаренко стало резкое понижение эффективности работы системы управления партизанским движением. Централизация системы управления не была завершена, вместе с тем система приняла свой окончательный вид, который в последующем лишь незначительно корректировался.
В первые месяцы войны организация партизанского движения происходила повсеместно и хаотически. Представители партийных и советских властей, органов госбезопасности и внутренних дел, особых отделов, военной разведки и армейских политорганов, перед которыми ставились задачи зафронтовой работы, тесно сотрудничали между собой. Одни знали местность и настроения населения, другие имели на оккупированной территории свою агентуру, третьи — необходимый разведывательный и диверсионный опыт. Сотрудничество было настолько тесным, что разделить эту деятельность не представляется возможным. Сотрудничество в подготовке и заброске на оккупированную территорию партизанских отрядов и диверсионных групп было логичным и естественным. Зато руководство партизанскими формированиями не могло осуществляться совместно.
Осознавая это, руководство страны уже летом 1941 г. попыталось создать межведомственный орган, способствующий координации действий различных структур, однако реализован этот бюрократический по своей сути проект не был. Вместо этого произошло организационное оформление ведомственных структур по руководству партизанским движением, в целом завершившееся осенью 1941 г. В системе НКВД были созданы 4-е отделы местных УНКВД и руководивший их работой 2-й отдел НКВД СССР. В системе Глав-ГТУ оформились спецотделы при политуправлениях фронтов и спецотделения при политотделах армий. Военная разведка упорядочила зафронтовую диверсионную деятельность разведотделов штабов фронтов и армий, создав три отделения, занимавшиеся диверсионной работой. Партийные и советские власти, в соответствии с директивами от 29 июня и 18 июля, развернули систему подпольных организаций, подчиненных ЦК компартий союзных республик и обкомам.
Зимой 1941 г. руководством страны было принято решение об управлении партизанским движением через сложившиеся ведомственные системы.
Однако сложившиеся ведомственные системы организации и руководства партизанским движением, как выяснилось к зиме 1941 г., не были способны обеспечить эффективное взаимодействие. В каждом ведомстве понимали ненормальность ситуации, когда вопросами партизанской борьбы занимаются множество параллельных и независимых друг от друга структур; все видели проистекающие из этого неудобства — однако и партийные органы, и НКВД, и военная разведка, и даже ГлавПУ не без основания считали, что именно их структуры должны продолжать заниматься партизанами. Взаимодействие осуществлялось на уровне личных контактов и потому обычно налаживалось между родственными организациями, что резко снижало эффективность партизанской борьбы.
Попытки военного руководства на уровне фронтов и армий наладить более эффективное взаимодействие между различными отвечавшими за партизанскую борьбу структурами, позволили несколько повысить эффективность руководства партизанским движением и боевую деятельность партизанских формирований, однако ведомственный вопрос не решили и решить не могли.
