Весьма важно отметить, что первоначальное проникновение кочевников на юг в III в. не было связано с грандиозными войнами. В Китай пришли не завоеватели, а бедняки, просившие разрешения поселиться на берегах рек, чтобы иметь возможность поить скот. Впоследствии завоевание северного Китая произошло, но главным образом за счет того, что китайские землепашцы, также постепенно и незаметно, покидали свои поля на севере и отходили на юг, где выпадало достаточно дождей. Таким образом, кочевники занимали заброшенные поля и превращали их в пастбища, а их вожди превратили древние столицы Китая Лоян и Чанъань в станы своих воинов.
Но уже в середине IV в. наблюдается обратный процесс. Большая племенная группа Теле (телеуты), в которую входили в числе других племен уйгуры, из оазисов Ганьсу перекочевала в Джунгарию и Халху; туда же (тем же путем) в V в. пришли древние тюрки и создали в VI в. Великий каганат, ограниченный пределами степной зоны.
Что это означает? Только то, что Великая степь стала пригодной для кочевого скотоводства. Иными словами, там на месте пустынь восстановились травянистые степи. Но если так, то и в Северном Китае должен был восстановиться влажный климат, удобный для китайцев и губительный для кочевников. Значит, перевес в войне должен был оказаться на стороне южан. Так оно и было: к началу VI в. кочевая империя Тоба, занимавшая весь бассейн Хуанхэ, превратилась в китайскую империю Вэй.
Аналогичные по характеру миграции происходили в то же время на западной окраине степи. Северные хунны, потерпев сокрушительное поражение от сяньбийцев в 155 г., отошли на запад. Часть их закрепилась в горной области Тарбагатая и впоследствии (при начавшемся увлажнении степи) овладела Семиречьем. Другая группа прикочевала на берега Нижней Волги, где столкнулась с могущественными аланами. Хунны "завоевали аланов, утомив их беспрерывной борьбой" (Иордан), и в 370 г. перешли Дон. В это время они были грозной силой, но уже в середине V в. были разбиты на западе гепидами, а на востоке болгарами.
Следующая волна переселений кочевников отмечена в X в. Тогда в причерноморских степях появились печенеги, выселившиеся с берегов Аральского моря, торки из современного Казахстана и кыпчаки – половцы – из Барабинской степи. И снова это было не завоевание, а постепенное проникновение небольшими группами, причем стычки и набеги заменяли сражения и походы.
Ничего подобного мы не видим в XIII в., когда монгольские кони донесли своих всадников до джунглей Аннама и Бирмы, долины Иордана и лазурной Адриатики. Никакие переселения не были связаны с этими походами и победами. Монголы вели войны небольшими, мобильными, плохо вооруженными, но прекрасно организованными отрядами.
Нет никаких оснований связывать походы детей и внуков Чингиса с климатическими колебаниями. Скорее можно думать, что в степи в это время были оптимальные условия для кочевого скотоводства. Коней для армии хватало, поголовье скота после жестокой племенной войны 1200-1208 гг. легко восстановилось, население выросло. И наоборот, в относительно мирное время XVI в. Монгольская держава ослабела, а в XVII в. потеряла независимость.
Причину этого ослабления самой сильной державы тогдашнего мира сообщает китайский географ XVII в.: "Вся Монголия пришла в движение, а монгольские роды и племена рассеялись в поисках за водой и хорошими пастбищами, так что их войска уже не составляют единого целого"[12]. Вот это действительно миграция, но как незаметно для всемирно-исторических масштабов прошло выселение монгольских кочевников из иссыхающей родины в суровые нагорья Тибета, на берега многоводной Волги и в оазисы Туркестана. Последний осколок кочевой культуры – Ойратский союз – продержался до 1758 г., потому что его хозяйство базировалось на горные пастбища Алтая и Тарбагатая. Но и он стал жертвой маньчжуров и китайцев.
Итак, за двухтысячелетний период (с III в, до н.э. по XVIII в. н.э.) мы отметили три периода усыхания степей, каждый раз сопровождавшиеся выселением кочевников к окраинам Великой степи и даже за ее пределы. Эти переселения не носили характера завоеваний. Кочевники передвигались небольшими группами и не ставили себе иных целей, кроме удовлетворения жажды своих животных и собственного голода.
Напротив, при увлажнении степной зоны кочевники возвращались в страну отцов; увеличивалось их четвероногое богатство; в результате изобилия политика становилась более воинственной, причем цель ее менялась: главным стремлением было теперь уже не уцелеть, а преобладать.
А теперь постараемся обосновать мысль о том, что намеченные нами эпохи действительно соответствуют флуктуациям степени увлажнения степей. Это оказалось возможным потому, что в середине Евразии расположены внутренние водоемы: Каспий и Арал, уровни которых в историческое время заметно менялись.
Несмотря на то что Арал и Каспий лежат на одной широте, уровни их колеблются по правилу оппозиции: если повышается уровень Каспия, то уровень Арала снижается, и наоборот. Объясняется это просто: Аральское море питают Сырдарья и Амударья, берущие начало в горах аридной зоны, а в Каспийское море влагу несет Волга, водосбор которой лежит в гумидной зоне. Наличие оппозиции показывает, что повышенное увлажнение обеих зон также подчиняется правилу оппозиции, но, кроме того, иногда возникает и одновременное падение уровней Каспия и Арала. Следовательно, возможны не два, а три варианта повышенного увлажнения, причем последний ведет к тому, что влага не изливается во внутренние водоемы.
Связано ли это с глобальными климатическими флуктуациями? Видимо, нет, потому что за современную геологическую эпоху тепловой баланс Земли оставался относительно стабильным. Ведь если температура Земли поднимется всего на 2°, то растают все льды Арктики и Антарктиды, а этого отнюдь не наблюдается. Значит, надо искать не глобальные, а зональные закономерности.
Общее количество влаги, изливаемой на Евразийский континент, изменяется столь мало, что этими изменениями должно пренебречь. Зато распределение осадков изменяется весьма значительно, и влияние изменении сказывается на всей поверхности великого континента, от Ледовитого океана до Гималаев. Причина этого явления – изменение направления циклонов[13]. Над северным полюсом стоит башня холодного воздуха – полярный максимум. Этот воздух иногда, стекая с башни, попадает на территорию России и несет с собой сухую холодную погоду, впрочем значительно менее неприятную, нежели влажный и холодный арктический воздух, попадающий к нам из северной части Атлантического океана и приносящий промозглые моросящие дожди.
Другая воздушная башня – затропический максимум – высится над Сахарой и Аравией. Возникла она чисто механическим способом, за счет вращения Земли, и основание ее размывается снизу, у поверхности раскаленных камней и песков великой африканской пустыни. В отличие от полярной, эта воздушная громадина подвижна. Она постоянно сдвигается то к северу, то обратно на свое место, причем меняется путь ложбины низкого давления, своего рода воздушного ущелья, по которому течет влажный воздух Атлантического океана от Азорских островов, достигающий середины Азии. Так, в Красноярске выпадает столько же осадков в год, сколько в Тарту, несмотря на то что эти города лежат один далеко, а другой близко от моря.
Итак, возможны, как уже говорилось, три варианта увлажнения Евразийского континента, зависящие от степени активности затропического максимума, которая увеличивается одновременно с повышением солнечной активности и уменьшается в годы спокойного Солнца. На полярную башню воздуха изменения на Солнце не влияют, потому что солнечные лучи только скользят по поверхности полярных льдов, но зато со всей силой "ударяют" в тропические зоны Земли. Поэтому решающим моментом в тех изменениях не только климата, но даже простой погоды, от которой зависит наш воскресный отдых или расширение эпидемии гриппа, является космос, влияние которого на нашу повседневную жизнь долгое время недооценивалось.
Посмотрим же, как ведут себя воздух и влага при той или иной солнечной активности.
При относительно малой солнечной активности циклоны проносятся над Средиземным и Черным морями, над Северным Кавказом и Казахстаном и задерживаются горными вершинами Алтая и Тянь-Шаня, где влага выпадает дождями. В этом случае наполняются водой Балхаш и Аральское море, питаемые степными реками, и сохнет Каспийское море, питаемое на 81% Волгой. В лесной полосе реки спокойно текут в своих руслах, зато болота зарастают травой и превращаются в поляны; стоят крепкие, малоснежные зимы, а летом царит зной. На севере перестают освобождаться ото льда Белое и Баренцево моря; растет вечная мерзлота, поднимая уровень тундровых озер, и солнечные лучи, проникая сквозь холодный воздух, сильно нагревают поверхность Земли (раз нет облаков – инсоляция огромна). Это, пожалуй, оптимальное положение для человека и развития производительных сил во всех трех зонах.
