«Прощайте, дорогой брат, верьте нежности вашей несчастной сестры. Главное остерегайтесь всякого масонского сообщества: этим путем все здешние чудовища стремятся во всех странах к достижению одной и той же цели».[199]
Общество, «существующее для благотворение и развлечения» убило 2 сентября 1792 года принцессу де-Ламбаль, а 16 октября 1793 года — саму королеву.
Замечательно, что во время убийства Марии-Антуанетты в толпе, надеваясь, повторяли ее фразу: «у всякого своя манера веселиться»! Масонские идеи сначала имели такое влияние на Екатерину, что их можно даже встретить в ее наказе. С виду масонство, казалось, в самом деле не могло внушать каких-либо опасений; деятельность лож до 1777 года не выражалась ничем особенным; рядом с благотворительностью масоны предавались пиршествам, попойкам, игре в карты и т. п. По словам масона Новикова «в собраниях почти играли масонством, как игрушкой, ужинали и веселились».[200] Однако, хотя эти ложи мало сами что делали, но они служили средством подготовление почвы для принятия более совершенного масонского организма, а кроме того это были сортировочные пункты для отбора адептов в более тайные группы.
К последним можно отнести «филадельфическое общество» в С.Петербурге и «евин клуб» в Москве, где масоны предавались неслыханному разврату и сатанизму, причем председателем первого общества был масон Петр Иванович Меллисино.[201] Но кроме этих «сатанических» лож в России существовали тайные мастерские другого рода, о которых скажем ниже. Русское масонство имело также связи с «Великим Востоком Франции, который; как известно, подготовил и совершил французскую революцию. Уже в 1773 году, когда герцог Шартрский, (будущий Филипп Эгалите), основывал «Великий Восток», он созвал в Париж многочисленный масонский конвент, на котором представитель русских масонов граф Строганов принимал деятельное участие.[202] Масон Новиков в своем признании также говорит, что уже около 1779 года в Москве существовало несколько лож «Великого Востока».[203]
Вообще русские масоны несомненно поддерживали связь с французскими. Известный, как подготовитель французской революции и виновник скандальной «истории ожерелья», масон Калиостро, в бытность свою в 1779 году в Петербурге, даже жил у Ивана Перфильевича Елагина, стоявшего во главе русского масонства.[204] Правда, в масонство поступало много лучших людей того времени, привлекаемых возвышенными идеями и широкой благотворительностью: Елагин, Новиков, князь Трубецкой, Лопухин, Тургенев и многие другие: но они очевидно являлись лишь бессознательными орудиями в руках истинных руководителей.
Эти честные, но доверчивые люди инстинктивно воспротивились, введению системы «строгого наблюдения»[205] которая была обманным образом водворена в России в 1776 году в совершенно вытеснила все прочие масонские системы. «Масонство разделено на несколько сект, — говорил на допросе Калиостро, — из которых более всего распространены две. Первая, к которой принадлежат иллюминаты, называется «строгое наблюдение»; вторая называется «высокое наблюдение»; обе, под предлогом мщения за смерть великого мастера храмовников, стремятся к разрушению христианской веры и монархий».[206]
Приняв систему «строгого наблюдения», т. е иллюминатство, русское масонство этим подчинило себя масонству шведскому, во главе которого стоял герцог Зюдерманландский, будущий убийца Густава III. Таким образом русское масонство сделалось «государством в государстве» и отдавало себя в непосредственную власть иностранной, неприязненной России державы.
С этого времени во главе русского масонства появляются разные иностранцы; уже по одному этому легко судить, насколько масонство, находясь под руководством людей, если не враждебных, то по крайней мере безразличных к судьбам нашей родины и нашей веры, могло служит на пользу России.
Так, в 1779 году появляется иллюминат Шварц, родом из Трансильвании, ярый приверженец «строгого наблюдения», и захватывает в свои руки управление почти всем масонством в России.
Вообще около этого времени Россию, по словам Ниса, наводняют иллюминаты.[207]
Уже с 1779 года масонство стало возбуждать некоторые подозрения со стороны правительства. Петербургский полицмейстер П.В. Лопухин по приказанию начальства два раза был в ложах «для узнания и донесения Ее Величеству о переписке их с герцогом Зюдерманландским.[208]
В 1780 году Шварц основывает тайную мастерскую «гармонию», в которой соединяет как противников, так и сторонников «строгого наблюдения».[209] Таким образом, даже самые благонамеренные из русских масонов оказались, сами того не подозревая, причастными к иллюминатству, а несколько времени спустя их, по словам Новикова, «почти насильно» заставили принять иллюминатские степени.[210]
В следующем 1781 году Шварц отправился представителем русского масонства на масонский конвент во Франкфурте.[211]
Этот конвент был организован иллюминатами и был весьма подозрителен даже для многих масонов (например для прусского министра Вельнера).[212] Шварца, разумеется; это не остановило; он поехал на конвент, и там была выработана организация русского масонства. Организация эта заключалась в следующем: в России учреждается так называемый «теоретический градус», состоящий из двух капитулов (т. е. тайных мастерских) под верховным управлением Шварца; во главе первого капитула был поставлен Татищев, а во главе второго — князь Трубецкой.[213]
В 1782 году основателем иллюминатства Вейсгауптом был созван масонский конвент в Вильгельмсбаде.[214] На этом конвенте Россия была признана «восьмой масонской провинцией», а вместе с тем была решена погибель всех монархий; масоны постановили начать с Франции и поклялись друг другу в смерти Людовика XVI, Марии-Антуанетты, а также шведского короля Густава III.[215]
На этом же конвенте Шварцу было предписано основать в России розенкрейцерство. Вот в чем это заключалось:
«Как и в системе «строгого наблюдения», в розенкрейцерстве низшие братья были обязаны повиновением высшим, а личный состав высшего управления, так называемый «внутренний орден», был низшим братьям совершенно неизвестен: однако в руках этих членов невидимого ордена сосредоточивались нити всего управления. Слепое орудие в руках непосредственных явных начальников, братья были на самом деле орудием в руках тайных высших начальников, приводивших сообразно своим желаниям в движение весь механизм масонства.»[216]
При повышении в степенях происходил тщательный отбор. Большинство масонов даже не подозревало о существовании высшего тайного масонства.[217]
«При постепенном повышении из степени в степень братьям по очереди внушались известные идеи, и в каждой данной степени все старания были направлены на развитие или привитие определенного взгляда на вещи. Посвящаемый связывался обетом молчания о виденном и слышанном».[218]
Из всего этого ясно, что хотя многие розенкрейцеры были благочестивыми верноподданными, однако это ничего не доказывало; «не следует удивляться тому, — пишет автор «Жизни Жозефа Бальзамо», — что многие масоны остаются монархистами; эти масоны еще не посвящены в тайну, ибо их интересы могут быть противоположны масонским целям».[219]
При подобной организации русские масоны легко могли служить орудием замыслов других лиц, особенно имея во главе подозрительных иностранцев, вроде Шварца.
Новикову розенкрейцерство было подозрительно и отношение его к Шварцу несколько охладились от этого.[220]
О положении русских масонов в этом братстве мы можем судить из следующего признание самого Новикова:
«Братство розового креста в России существует, сколько мне открыто было и известно, как находившемуся в нижних только градусах. Кто суть действительные из начальников мне открыто не было, и я не знаю не только сих, но ниже того, который за моим первыми или ближайшим, которого одного только и знать по введенному порядку в ордене я мог. В России первое основание сему братству положил профессор Шварц, который и был начальником здесь».[221] Это ценное указание Новикова, якобы стоявшего во главе русского масонства и более других пострадавшего за него, является целым откровением. Нет сомнений, что он был только мнимый глава, а что истинные руководители масонства были совсем не там, где их искали.
Не менее знаменательны признания других масонских «руководителей», князя Никиты Николаевича Трубецкого, Тургенева и Лопухина, также пострадавших при разоблачении масонства. Первый из них говорит: «по неограниченной моей к Шварцу доверенности я тогда многое подписывал, не читая бумаг его».[222]
