5. Карл — будущий Карл VII. Нам незачем заниматься им здесь. Укажем лишь, что он родился также во дворце Сен-Поль 22 февраля 1402 г. в два часа пополуночи, что умер он в Мелен-сюр-Йевр, в нынешнем департаменте Шер, и был погребен в аббатстве Сен-Дени.
6. Филипп (или Жанна) — родился 10 ноября 1407 г. (по юлианскому стилю, то есть 21 ноября по григорианскому). Вот что гласила «Хроника монаха Сен-Дени»:
«В канун дня святого Мартына, около двух часов пополуночи, августейшая королева Франции разрешилась от бремени сыном, в своем Парижском Дворце, что подле заставы Барбетт. Дитя сие прожило недолго, и близкие короля едва успели наименовать его Филиппом и окрестить его малым крещением во имя Святой и Неделимой Троицы. Вечером следующего дня придворные господа отвезли тело в аббатство Сен-Дени, в котором, сообразно обычаю, были зажжены все светильники, и погребли его рядом с братьями в часовне короля — деда его (Карла V), повелевшего служить там две обедни в день.
Преждевременная кончина сего дитяти погрузила королеву в глубокую скорбь, и все время после родов она провела в слезах. Светлейший герцог Орлеанский, брат короля, часто навещал ее и пытался смягчить ее страдания словами утешения. Но в канун дня Св. Климентия, после того как он весело поужинал с королевой, против его особы было совершено ужасное, неслыханное и беспримерное преступление» (цит. соч., книга XXVIII, гл. XXX).
Теперь необходимо сделать несколько замечаний.
Огромный дворец Сен-Поль, построенный королем Карлом V и занимавший в тогдашнем Париже целый квартал, в наши дни стал кварталом Сен-Поль. Там был расположен королевский двор, там проживал со своей сиделкой и нежной возлюбленной Одинеттой де Шандивер король Карл VI. После убийства Луи Орлеанского король приобрел дворец де Турнель и поселился в нем. Луи был младшим братом короля.
А пока в этом дворце родились все его сыновья, кроме первого, родившегося в Венсеннском замке. И королева Изабо, из почтения к королевскому званию, вынуждаемая к этому и придворным этикетом, неизменно разрешалась от бремени там, где проживал ее супруг, даже тогда, когда она знала, что эти дети рождены в результате прелюбодеяния.
И теперь возникает первый вопрос: почему в этот день 10 ноября 1407 г. роды ее происходили не во дворце Сен-Поль, не в присутствии главных членов короны, и где в то время должны были бы находиться в ожидании те дамы, которым надлежит принять на свое попечение нового маленького принца или новую маленькую принцессу, а именно: гувернантка, дама из знатного рода; лейб-кормилица; пеленальщица; горничная; запасные кормилицы и церковный прелат высокого ранга (или, во всяком случае, капеллан), коему надлежит окрестить малым крещением это новое «дитя Франции» в ожидании большого торжественного крещения в соборе Парижской Богоматери?.. Ведь никого из этих особ при родах не было, ни даже капеллана, ибо малое крещение в этом дворце Барбетт совершили вышеуказанные «близкие короля»… Кто же эти люди? Ведь главные служители короля, уже в силу своей службы, не покидали его ни на шаг. И отчего же отсутствуют те будущие служительницы, присутствие которых необходимо в связи с появлением новорожденного?
Вероятно, оттого, что независимо от пола ребенка, который, естественно, пока еще не известен, все знали, что ребенок будет перевезен в другое место, в деревню под Парижем. Мы вскоре разгадаем ее название. Ведь не случайно королева Изабо решилась рожать там, где находились так называемые «малые покои королевы», в том маленьком дворце Барбетт, расположенном недалеко, за пределами прежней городской стены Парижа, очертания которой были определены Филиппом-Августом, неподалеку от ворот Сен-Дени и Сен-Мартен, пробитых, как и ворота Барбетт, откуда имя дворца, во второй городской стене, возведенной по повелению Карла V.
«Малые покои королевы», маленький дворец Барбетт — что-то вроде холостяцкой квартирки для королевы Изабо; там-то она и вела, равно как и в Боте-сюр-Марн, свою распутную жизнь, бывшую для нее основным смыслом ее существования.
Ведь по выходе из ворот Барбетт всего лишь четыре лье надо проехать до деревни Энгьен, где живут родные Марьетт д’Энгьен, дамы де Варенн, супруги Обера Ле Фламенка, владыки Кани и камергера Луи Орлеанского, которая и сама нередко гостила там. А Марьетт д’Энгьен — одна из официальных любовниц герцога Луи.
Она даже родила от него ребенка, позже прославившегося под именем Жан бастард Орлеанский и получившего титул графа Дюнуа, графа де Порсеан, графа де Лонгвиль, наместника королевства от Карла VII, наградившего его грамотами, которые узаконили его положение как принца из французского королевского дома.
И уже сами обстоятельства его рождения прикрыты завесой, сотканной тогдашними летописцами. Например, если эти последние тщательно отмечают день, месяц, год, а то и час рождения любого принца, о Дюнуа сказано лишь, что явился он на свет «примерно в 1403 г.», в «Париже». Нам скоро станет ясно, что все сведения, касающиеся того, как именно родился этот ребенок, были скрыты умышленно, и первым, кто стал их замалчивать, был именно отец Ансельм де Сент-Мари с его «Генеалогической и хронологической историей Французского королевского дома».
Пока же о ребенке заботилась Марьетт д’Энгьен, которая твердила на всех перекрестках о том, что его отцом является брат короля Луи герцог Орлеанский. И ведь ее супруг, Обер де Кани, не протестует. А уж конечно, у него было бы полное право покарать ее за прелюбодеяние, учитывая законы той поры. Но ничего такого он не умышляет. И вскоре мы узнаем почему.
На самом деле этот ребенок родился во вторник 18 апреля 1402 г. (по юлианскому календарю), то есть во вторник 29 апреля по григорианскому, если верить терпеливым изысканиям Мишеля Каф-фена де Мерувилля (см.: «Красавчик Дюнуа и его время», Париж, 1961), который в этих целях обследовал множество документов, забытых нашими государственными архивами. Но показательно и важно для того, с чем мы вскоре столкнемся, что рождение это имело место в Боте-сюр-Марн, куда по случаю ее родов Луи Орлеанский никак не мог бы, вопреки предположениям Мишеля Каффена де Мерувилля, привезти Марьетт д’Энгьен.
Ведь замок Боте-сюр-Марн был собственностью Карла VI и Изабо. Если бы Луи Орлеанский привез туда одну из своих беременных любовниц, Изабо, ревниво следившая за похождениями красавца герцога, безжалостно выкинула бы ее вон. С подлинной матерью Дюнуа нам предстоит познакомиться благодаря Валле де Виривиллю, который в своей «Истории Карла VII» сообщает нам, что:
«Граф де Дюнуа, Жан бастард Орлеанский, был сыном Луи Французского, герцога Орлеанского, брата короля, и странным в его рождении было то, что, каким бы незаконнорожденным он ни был, его отец был более достоверным, чем его мать! Правда, Марьетт д’Энгьен, дочь Жака сеньора де Фэньёль и жена сеньора де Варенн, признавалась, что родила его от герцога Орлеанского. Однако ей не верили, и распространился слушок, что матерью его была знатная принцесса, честь которой согласилась спасти дама де Варенн» (цит. соч., книга 1-я).
Вот откуда безмятежное спокойствие Обера де Кани, преисполненного снисходительности. А ведь ему как-то случалось оказаться у постели, на которой лежала его обнаженная супруга — правда, с прикрытым лицом. Луи Орлеанский, который привел его, осведомился у него, видел ли тот когда-нибудь такую красивую женщину. Осторожный дипломат или муж, отличавшийся плохой наблюдательностью, Обер де Кани ответствовал, что и в самом деле ему не приходилось видывать прежде столь прекрасной дамы.
Вопреки утверждениям Фьеве, историографа города Эпернэ в 1868 г., сформулированным в его труде, согласно которым возле его города находится лес Энген, а не Энгьен, а также прудик, поименованный Орлеанским прудом, малютка Жан был воспитан не в Эпернэ и не в соседнем лесу! Его гувернантка звалась дама Жанна дю Мениль, а позже у него в наставниках ходил прославленный врач-астролог Флоран де Виллье.
В сентябре 1405 г. Луи Орлеанский привел его к своей супруге Валентине Висконти, дочери герцога Миланского. Восхищенная красотой малыша, она не удержалась от того, чтобы воскликнуть: «Его у меня, можно сказать, украли! Как бы мне хотелось быть его настоящей матерью!..» С этого дня маленький Дюнуа был введен в общество своего старшего брата Карла как его младший брат и жил при Валентине Висконти в Шатонёф-сюр-Луар, и она обращалась с ним как со своим собственным ребенком.
Мнимая мать маленького незаконнорожденного отпрыска принцев была выбрана не случайно. Что касается своей «официальной» семьи, Марьетт д’Энгьен происходила по матери, Мари де Руси, от прославленного рода в области Эно, прародителем которого был пятый сын короля Людовика VI Толстого. Значит, и в ней текла королевская кровь Франции. Что касается Обера Ле Фламенка, то его отец в глазах закона, владыка Кани, насчитывал среди предков маршала Франции — Рауля Ле Фламенка.
