Единственной пьесой, в которой действительно подразумевался Хрущев, была пьеса Зорина «Римская комедия», сочиненная под занавес «оттепели». Ее герои – император Рима и два писателя – негодяй по имени Сервилий и честный Дион, которого на вахтанговской сцене играл молодой Ульянов, а в БДТ – Юрский. Это была смешная, фельетонная пьеса про взаимоотношения власти и культуры. В БДТ постановку запретили, и это – единственный спектакль, запрещенный в БДТ за время руководства Товстоногова. Но вахтанговский спектакль в итоге выпустили, и ставил его Рубен Симонов. Учитывая, что Хрущева только что сняли (репетиции начались еще до его отставки), власти спектакль, вероятно, и разрешили только для того, чтобы нанести по бывшему лидеру вдогонку еще один удар.
Как ни странно, но партийные органы появление театра «Современник» встретили достаточно положительно – такое тоже было возможно только во времена «оттепели». И более того, они сочувствовали этому театру, помогали ему. Есть масса баек, которые лучше всех рассказывают, конечно, артисты «Современника», про начальников московских управлений культуры, которые любили этот театр и любили артистов. Во многом это заслуга Ефремова. При всей остроте своей социальной позиции и неприятии сталинизма он понимал, на какой земле живет, в какой стране существует, и мог находить взаимоотношения с властью. Если Ефремов был сильно не в духе, он мог послать куда угодно любого и, так сказать, возроптать. Но в то же время он хорошо понимал, до какого предела можно дойти.
«Современник» – это чудо, которое появилось именно в тот момент, когда можно было появиться.
Репертуар, естественно, согласовывался, но в 50-е годы это было почти формальностью, если сравнивать с брежневскими временами. При Брежневе театры месяцами ждали ответа Министерства культуры на любую пьесу. Это стало целой процедурой, ритуалом задушения всего нового и яркого.
Тем не менее и в «Современнике» запрещали спектакли. Например, запретили пьесу Галича «Матросская тишина», запретили спектакль «Случай в Виши». Не удалось поставить и Солженицына.
«Моя приятельница Соловьева как-то замечательно сказала про Никиту Хрущева и про театр той поры, про жизнь той поры… Да, у нас сейчас то же самое… Она это приравняла к русской хоровой игре. У нас есть одна игра, очень странная: одна сторона пляшет, поет: „А мы просо сеяли, сеяли“, а вторая поет: „А мы просо вытопчем, вытопчем…“ При Никите это была любимая игра. То просо сеяли, то просо вытаптывали».
Анатолий Смелянский в эфире «Эха Москвы»Каким же образом на театральной жизни отразились скандалы Хрущева с интеллигенцией? И почему ему под горячую руку не попадали театральные деятели?
Хрущев был все-таки человек непредсказуемый, импульсивный. Он совершал в какой-то степени и хулиганские поступки, поэтому его могло качнуть и в одну, и в другую сторону. Скорее всего театральная жизнь была не задета случайно. При Брежневе давление на культуру приняло черты монументального гниения и проработки.
Ефремов говорил, что сложнее всего было как раз не с Хрущевым. Тот был гневлив, но отходчив, мог орать – «на тебе паспорт» – и тут же сказать: «Ну ладно, давай работай…» Главным кошмаром были те, кто его слушал и торопился выслужиться, наброситься на людей, вызвавших недовольство Первого секретаря. К тому же Хрущева постоянно науськивали сталинисты, они присутствовали и в его окружении, и в различных творческих союзах.
«Современник» воспринимался консерваторами и важными театральными деятелями как вызов, как конкурент, которого надо уничтожить. Самое отрицательное отношение к «Современнику» было как раз в Художественном театре, чьим детищем он был. Но молодой театр был поддержан обществом. Он очень быстро утвердился как театр нового ансамбля актеров, показал новый стиль актерской игры, со временем и другие театры стали у него многое перенимать. А потом появились Эфрос, Любимов, Товстоногов. Их театры вскоре стали опорными театрами страны. Даже в брежневские годы закрыть их было невозможно. Это были островки, важные не только для театральной культуры страны, но для всего общества. И власть перед ними пасовала[26].
Телевидение во времена Хрущева
Телевещание в годы правления Никиты Хрущева хотя и было не таким распространенным, как радио, становилось все более популярным. Телевизор «КВН-49» стал по-настоящему народным телевизором именно в 50-е годы.
В 1951 году была создана Центральная студия телевидения. В 1955 году началось ежедневное вещание телевидения, появился замечательный журнал «Искусство», редактором которого был очень образованный, яркий человек Андрей Донатов, который потом вместе с режиссером Колосовым создавал на «Мосфильме» киностудию «Телефильм». Был тележурнал «Юный пионер», режиссером и одним из создателей которого был Авенир Зак. В то время приходило на телевидение немало людей, выпущенных на свободу из лагерей, в том числе режиссер Варпаховский. Он был соратником Мейерхольда, за что и оказался в лагере. Художественным руководителем Центрального телевидения был назначен лауреат Сталинской премии Роман Иринархович Тихомиров.
Количество телеприемников в семьях простых советских граждан во второй половине десятилетия перевалило за миллион. Первый миллион зрителей советское ТВ набрало уже в середине 50-х. В это время вещали пять телецентров, запустили вторую программу, которая получила название «Московской». По Первой программе в то время транслировались передачи Центральной студии телевидения с Шаболовки. Был построен самый большой в Европе павильон, который занимал шестьсот квадратных метров и назывался «Студия Б».
Средняя советская семья могла себе позволить телевизор. Конечно, за ним надо было отстоять огромную очередь, но цена была вполне доступной. Она составляла примерно половину достаточно невысокой зарплаты. Сначала телевидение было вечерним, и канал был только один: вторая программа вышла в эфир в феврале 1956 года, во время съезда. Первое время программу телевидения составляли отдельные передачи и «пакеты программ», как их тогда называли, журналы: «Искусство», «Экран международной жизни», «Юный пионер», «Знание», «Журнал для женщин», «Медицинский журнал».
Для «Экрана международной жизни» передачи брали из-за рубежа. При Хрущеве телевидение имело относительную свободу, поэтому просто писали письма в Англию на ВВС, и оттуда охотно присылали коробки с программами.
Объем трансляций нарастал, и с 1955 года они перешли в ежедневный формат. Начались разговоры о необходимости строительства в Москве специального телецентра, объединяющего несколько студий, передающую станцию и башню высотой не менее полукилометра, чтобы сигнал ловился в радиусе от ста двадцати километров от Москвы. Добро на строительство телецентра в Останкино было дано.
По мере того как телевидение распространялось по стране, менялась и система управления им. До 1957 года оно находилось в ведении Министерства культуры, потом был создан Комитет по телевидению и радиовещанию при Совете Министров СССР, и руководство телевидением было передано ему. При Хрущеве начались первые эксперименты с цветным вещанием.
Это было время появления многих известных теперь программ. Стали выходить новостные выпуски, вроде еженедельной «Эстафеты новостей». Весной 1962 года появилось «Телевизионное кафе», за короткое время ставшее «Голубым огоньком», – сначала периодической, а затем приуроченной к праздничным датам передачей. Примерно в то же время появилась «Кинопанорама», а чуть раньше на экраны вышел «Клуб кинопутешествий» во главе сначала с Владимиром Шнейдеровым, а затем Юрием Сенкевичем. После фестиваля молодежи и студентов в Москве на Центральном телевидении была образована и молодежная редакция, там появился «Вечер веселых вопросов». Закрытая со скандалом, эта передача переродилась уже в начале 60-х в «Клуб веселых и находчивых».
Одновременно с развитием советского телевидения появилась целая плеяда дикторов и ведущих: Игорь Кириллов, Анна Шилова, Валентина Леонтьева, Анна Шатилова, Нонна Бодрова и Светлана Жильцова.
В годы правления Хрущева у телевидения была довольно любопытная функция, которая вряд ли могла существовать в любое другое время. Как все руководители, Никита Сергеевич Хрущев ездил с зарубежными визитами. Когда он возвращался в Москву, то с аэродрома ехал прямо в Лужники, где выступал с речью. И эта речь, точнее – живой рассказ главы государства, шел в прямом эфире, без редакции и цензуры. Иногда в нем проскакивали совершенно невообразимые ляпы.
«Да здравствует вечная и нерушимая дружба между советским народом и народами Индии, Индонезии и Афгавнистана».
Из речи Хрущева в Лужниках после поездки по АзииВ те годы сама власть еще толком не понимала, что это такое – телевидение. Все свои премьерные фильмы студии кино были обязаны отдавать телевидению.
