На командный пункт прибыли еще 50 финнов и заняли оборону. Сержант Растас привел 27 связистов. Аарнио спокойно прокомментировал: «Вот и весь мой резерв!»
Шум боя доносился со всех сторон, и трудно было разобраться в том, что происходит. Но уже через час прорвавшиеся русские прекратили стрельбу. Удивленные финны выбрались со своих наскоро выбранных позиций, и перед их взором предстали сотни убитых русских по обе стороны дороги и в окружающем лесу.
Аарнио и несколько офицеров штаба обошли кровавое поле битвы. Трудно было поверить в увиденное. На площади в 250 метров вдоль дороги лежали 400 убитых русских, кое-где в три ряда друг на друге. Они не имели при себе ничего, кроме стрелкового оружия. В своей неистовой попытке вырваться они решили обойтись без танков, артиллерии и пулеметов.
Среди погибших были командир 34-й танковой бригады генерал Степан Иванович Кондратьев и все офицеры его штаба, включая четырех женщин-машинисток. Погибли также командир 18-й дивизии генерал Кондрасев и офицеры дивизии, командующий артиллерией 56-го армейского корпуса полковник Болотов, командующий артиллерией 18-й дивизии полковник Глогоров. Всего погибло 310 старших офицеров и 112 военнослужащих.
Это вовсе не были грязные и плохо одетые офицеры, знакомые финнам по прежним схваткам, наоборот, они носили белые рубашки под хорошо подогнанной формой. Это были совсем другие офицеры, больше напоминавшие участников парада в мирное время. Они принадлежали к советской элите и разительно отличались от простых окопников, большинство которых были родом из Советской Карелии.
Среди погибших финнов были лейтенанты Салоти и Мерьямо, которые лежали рядом метрах в двадцати от тел погибших русских. Пять военнослужащих сержантского состава из штабной роты отдали свои жизни в этом сражении с прорвавшимся противником, потерявшим 3 тысячи человек убитыми. Таков был конец окруженной к востоку от Леметти танковой группировки.
Вечером того же дня на командный пункт привели раненого русского командира батальона капитана Галуцкого, ранее служившего в Московском военном округе. Все было спокойно, лишь слышался гул кружащих в небе советских самолетов. Аарнио обсуждал события сегодняшнего дня и говорил о погибших. Во время беседы русский уснул, когда он проснулся, Аарнио извинился за то, что не отправил его в медсанбат.
– Ваши же самолеты могли убить вас по дороге, - объяснил финн. - Я позже распоряжусь насчет транспорта.
– Благодарю, - ответил пленный. - Вы проявляете обо мне трогательную заботу.
– Мы так обращаемся со всеми военнопленными вне зависимости от их звания, - заявил Аарнио. - Сдавшийся в плен солдат больше не враг. Он просто человек.
Русский заметил:
– Сегодня я стал свидетелем многих прекрасных поступков финнов, и мое мнение о них полностью изменилось[37].
Количество захваченных после сражения у Леметти трофеев оказалось самым большим из доставшихся финнам после разгрома всех окруженных группировок: 105 танков, 12 бронемашин, 237 грузовиков, 31 легковая машина, 10 тракторов, 6 тяжелых артиллерийских орудий, артиллерийские повозки различного назначения, 10 полевых кухонь, 3 минных трала (наземных), 231 повозка на конной тяге и 200 повозок с боеприпасами. Огромное количество стрелкового оружия и другого снаряжения предстояло подсчитать позднее.
За этот период 4-й армейский корпус генерала Хегглунда уничтожил все окруженные группировки противника, кроме находившихся у Кителя. Хегглунд отдал приказ прекратить дальнейшие атаки и просто сковывать действия противника, не давая ему возможности вырваться из окружения (эти группировки спасло заключенное перемирие).
«После этой кампании, - писал Маннергейм, - положение на протяженном Восточном фронте стабилизировалось, и на всех других участках противник потерпел серьезные поражения. К сожалению, это не позволило финнам вовремя высвободить достаточное количество войск для сражения на главном театре военных действий, где в начале февраля положение дел вошло в решающую фазу».
ГЛАВА 14
НАСТУПЛЕНИЕ ТИМОШЕНКО
Сталин был в бешенстве от получаемых им известий с финского фронта. Первая крупная военная кампания Красной армии самым жалким образом проваливалась, несмотря на свежие силы и технику, перебрасываемые в районы боевых действий. Заголовки западных газет на все лады трубили об успехах финнов и потерях русских, а 31 декабря 1939 года германский Генеральный штаб выступил с оценкой действий своего союзника:
«В количественном отношении - гигантская военная машина… Организация, оснащение и методы руководства войсками неудовлетворительны, принципы руководства сами по себе верны, однако же руководители слишком молоды и неопытны. Система связи плохая, транспортная система плохая, войска не следуют принципу единообразия; нет личностей - простые солдаты слишком благодушны, довольствуются малым. Боевые качества войск в тяжелых сражениях сомнительны. Русская «масса» не может рассматриваться в качестве серьезного противника для армии с современным оснащением и лучшим руководством»[38].
Ввиду явной неспособности западных держав достичь принципиального согласия относительно ввода войск в Скандинавию с целью защиты шведской железной руды и портов Норвегии и тупика, в котором русские оказались в Финляндии, гитлеровские военачальники стали настаивать на немедленных действиях. 13 января 1940 года Гитлер приказал военной комиссии проработать вопрос о возможности проведения военной операции на севере с целью захвата норвежских портов Нарвик и Тронхейм и их дальнейшего использования в качестве баз для подводного флота под командованием адмирала Карла Дёница. Работа комиссии, получившая кодовое название «Изыскание Н», знаменовала собой начало так называемых «Учений на Везере» - нападения на Норвегию и Данию 9 апреля 1940 года.
Тем временем западные державы оказывали давление на Финляндию, настоятельно требуя принять помощь. Великобритания была готова взять под свой контроль норвежские порты и шведские горнодобывающие предприятия и сталелитейные заводы, одновременно с этим послав в Финляндию по меньшей мере одну бригаду войск. Это, по словам генерала Эдмунда Айронсайда, начальника Имперского Генерального штаба, оправдало бы присутствие войск союзников в Скандинавии. Районы с горнодобывающими предприятиями, а также города Берген и Ставангер следовало оккупировать не позднее 20 марта с тем, чтобы опередить Гитлера. Айронсайд отстаивал идею использования для этих целей по меньшей мере пяти дивизий совместно с двумя эскадрильями бомбардировщиков и двумя эскадрильями истребителей. Ссылки на нейтралитет Норвегии и Швеции не нашли отклика даже после того, как представители Швеции заметили, что немецкие бомбардировщики успеют уничтожить большинство их городов до того, как союзники смогут ввести дополнительные силы. «Когда великие державы воюют, малые страны не могут позволить себе проявлять героизм», - заявили они.
В условиях подобного развития событий Сталин понимал, что необходимо любой ценой поставить Финляндию на колени. Советский лидер произвел перестановки во всем командовании воюющих в Финляндии армий; многие командиры были расстреляны, другие - заменены. Маршал К. Е. Ворошилов, народный комиссар обороны, был понижен в должности и занял пост заместителя председателя Совета обороны. Маршал С. К. Тимошенко, принимавший в сентябре участие в оккупации Польши и занимавший к тому времени должность командующего Северо-Кавказским, Харьковским и Киевским военными округами, стал командующим войсками Северо-Западного фронта и занял пост народного комиссара обороны. В частности, на него возлагалась ответственность за прорыв обороны на Карельском перешейке. Бывший командующий всеми силами в Финляндии генерал Мерецков был смещен со своего поста и стал всего лишь командующим 7-й армией в западной части Карельского перешейка. Бывшего полковника артиллерии царской армии, а теперь генерала Красной армии В. Д. Грендаля, чей отец был шведом, а мать финкой, назначили командующим 13-й армией, которую предполагалось дислоцировать в восточной части перешейка.
Как и предвидел маршал Маннергейм, русские выбрали местом прорыва участок к востоку от деревни Сумма на западе Карельского перешейка. Здесь находились большие открытые поля, и противник мог сосредоточить на них крупные силы танков и пехоты. Даже снежные заносы не должны были помешать танкам прорвать финскую оборону.
Планы Тимошенко были тщательно разработаны. Большое количество дополнительных дивизий было переброшено в западную часть перешейка, а 13-я армия пополнила силы русских в восточной части. Пока шли эти приготовления, русские непрерывно наносили слабые удары с целью измотать и без того уставших финнов. Тяжелая артиллерия вела постоянные обстрелы финских позиций, к началу февраля Тимошенко сконцентрировал 25 дивизий для прорыва линии Маннергейма.
