Понятно и то, что не все современные политики относятся одинаково к началу народности. «Это первая сила нашего времени, — говорит Наполеон III, — и потому Франция должна захватить ее в орудие своей политики». — «Это сила, — возражает ему Тьер, — но не надобно вызывать ее, ибо как орудие, она сильнее в руках России, чем Франции». Последнего заключения мы не имеем причины оспаривать; впрочем, кто в этом случае прав и кто не прав, этого вопроса мы не касаемся и хотим только заявить, что при всей противоположности их воззрений и Тьер и Наполеон согласны в признании факта. Мы могли бы причислить к ним и графа Бисмарка.
Но нигде так наглядно и разительно не обнаружилась непобедимая сила народного начала, как именно в той державе, которая, по роковой необходимости, должна была бороться с ним на жизнь и смерть, вела эту борьбу последовательнее и толковее, чем кто-либо, и потратила на нее разнообразнейшие средства, какими только могла ей подслужиться ее неистощимая, политическая находчивость.
Нужно ли называть Австрию? Сложившись из множества осколков не только разнохарактерных, но враждебных между собою племен, она не то что не захотела, а не могла ни построиться в федеративное государство, ни дать решительного преобладания какой-либо одной народности над другими. Говоря языком «Вести», у нее не было ядра довольно плотного и крупного. Не свободный выбор, а неволя заставляли ее, для поддержания искусственного единства, изобретать и создавать искусственные, безнародные силы: имперскую армию, имперскую бюрократию и, наконец, расширенный государственный совет (verstarkter Reichsrath). Это была ее последняя серьезная попытка.
Предполагалось, что если отвлечь от каждого из племен, населяющих Австрию, небольшую группу людей действительно передовых (не только по знатности рода, но также по богатству и по личным дарованиям) и если из всех таким образом завербованных единиц составить одно сословие, или один собор, то заманчивость коллективного первенства и общность сословных интересов объединит их; что, по крайней мере, в этой отборной дружине местные традиции позабудутся, резкие народные типы сгладятся и, со временем, разноплеменный и пестрый собор сольется в безнародную аристократию. Словом, говоря языком «Вести», предполагалось, что звание австрийского аристократа послужит нравственною связью между разноплеменными и разноверными подданными государства. Само собою разумеется, что, задумав обессилить центробежные стремления племен, населяющих империю, нейтрализациею их руководителей, государственные люди Австрии не только понимали необходимость, но и не скрывали своей готовности поделиться с этими вожаками правительственною властью и даровать им права политические. Не знаем, как об этом думают в тех сферах, откуда «Весть» получает свои вдохновения, но, по нашим понятиям, одно без другого немыслимо, и если уж подкупать на отречение от национальных стремлений, то скупиться нечего. И все-таки эта хитро задуманная попытка не спасла единства. Не было, конечно, недостатка ни в ловкости со стороны австрийских министров, ни даже — что гораздо важнее в старых аристократических традициях, с которыми новое учреждение, по-видимому, могло бы связаться, и однако, даже при этих далеко не везде встречающихся условиях, искусно сплетенная сеть порвалась и вырвавшиеся из-под нее центробежные силы потрясли все основы здания.
Разноплеменное государство, стянутое и свинченное безнародною аристократиею, не удалось даже там, где роковая необходимость его оправдывала, а возможность поддерживать внутреннее равновесие коалициями слабейших племен против сильнейших, по-видимому, подавала надежду на поддержание этой политической формы: значит, она осуждена окончательно.
К содействию какой же силы обратимся мы для завершения государственного объединения России? Обратимся ли мы к той, которая на наших глазах растет и крепнет, или к той, которая повсеместно хилеет и вымирает?.. Перед нами два государственных типа: народно-монархический и аристократическо-монархический.
На первый указывают нам наша история, весь политический склад России, все современное движение Европы.
Второй рекомендует нам газета «Весть». Это ее идеал. Может быть, он и хорош сам по себе и без отношения к нам, только — это не завтрашняя Россия, а вчерашняя Австрия.
Классен Е. И. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова. — М., 1854–1861.
Цит. по: Крепости Северо-Запада России. — СПб., 2012. — С. 75.
Воланский Т. Письма о славянских древностях. — СПб.: «Потаённое»; «АПИ», 2010. — С. 12.
Там же. — С. 13.
Цит. по: Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. — М.: «Художественная литература», 1978. — С. 47–53.
Святский Д. О. Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения // Известия Отделения русского языка и словесности АН, 1915. — № 20.
См. также «Ученые записки Имп. Академии наук», 1861. — Кн. VI. — С. 797.
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Учеб. пособие для студентов вузов / М. Б. Бибиков, Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и др. Под ред. Е. А. Мельниковой. — М.: Логос, 1999.
Сокровище нифлунгов. Предания скандинавских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон. — М.: «Аргус», 1996. — Текст (русского пересказа) подготовлен по изданию Altnordische Saga-Bibliothek. Orvar-Odds Saga. Herausg. von Boer. Halle 1892.
Баринг-Гоулд С. Мифы и легенды Средневековья. — М., 2009. — С. 152–178.
Мыльников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Этногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI — начала XVIII века. 2-е изд. — СПб.: «Петербургское востоковедение», 2000. — 320 с.
История российская с самых древнейших времен неусыпными трудами через тритцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Василием Никитичем Татищевым. — М.: Напечатана при Московском университете, 1768. — Кн. 1. Ч. 1. — С. 33.
Державин Г. Р. Сочинения / Под ред. Я. Грота. — СПб., 1864. Т. 1. — С. 787.
Петухов Ю. Тайны древних русов. — М.: «Вече», 2008. — С. 262–263.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Russisches etymologisches Worterbuch / Перевод с нем. и дополнения О. Н. Трубачева. 2-е изд., стереотипное. — М.: «Прогресс», 1986. Т. 1–4.
Там же.
Иванов В. Ф. Топонимический словарь Селигерского края. — 2003.
Крепости Северо-Запада России. — СПб., 2012. — С. 39.
Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. — М.: «Художественная литература», 1978. — С. 68–69.
Подробнее о роли славянского казачества в междоусобных войнах средневековой Руси см.: Сарбучев М. М. Никакого «ига» не было. Интеллектуальная диверсия Запада. — М.: «Эксмо», 2012.
Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества. — М.: «Наука», 1993.
Псковские летописи. — М., 2000. — С. 10.
Цит. по: Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. — М.: «Художественная литература», 1978. — С. 36–37.
Там же. — С. 38–39.
Клейн Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. Санкт-Петербург, 2004.
Подробнее об этом см.: Сарбучев М. М. Крещение Руси. Благословение или проклятье. — М.: «Эксмо», 2013.
Ученик академика Ф. Ф. Фортунатова — ключевой фигуры в отечественной лингвистике, крупнейшего специалиста по индоевропейскому языку, основоположника сравнительно-исторической школы исследования славянских языков. Шахматов организовал изучение многих памятников письменности, современных диалектов, занимался составлением словарей, подготовкой многотомной «Энциклопедии славянской филологии»; под его руководством было возобновлено издание «Полного собрания русских летописей».
