Чтобы достучаться до собеседника, Горбачев готов был продемонстрировать почтение перед его возрастом и опытом, и в то же время напомнить, что на его плечах не меньший груз ответственности перед своей страной, чем у американского коллеги. Именно во время этой встречи Михаил Сергеевич скажет правильные слова:
«Я не ученик, господин Президент, а вы не учитель, за нами огромные миры!»
Но Рейган этих слов не услышит, он будет повторять, как заклинание, как мантру, одну и ту же обидную фразу для нашей страны, что «она — империя зла», а со злом, как известно, борется добро. Но американское «заклинание добром» вышло нам боком, большим злом.
Правда, после общения с М.С. Горбачевым Р. Рейган был готов констатировать завершение эпохи «холодной войны».
Когда его спросили, считает ли он по-прежнему СССР «империей зла», президент США ответил:
«Нет, я имел в виду другое время, другую эпоху».
Но он и тут слукавил — до последних дней, пока ему память не изменила (беспамятством, наверное, его Бог наказал), он вспоминал о России, увы, как об «империи зла».
Известный американский советолог Стивен Коэн утверждал:
«Советский руководитель с первых дней обладал программной концепцией реформ СССР, требующей, прежде всего, осуществить его десталинизацию. Для этого была необходима гласность, что означает на практике, прекращение партийно-государственного контроля над интеллектуальной, культурной и политической жизнью страны…Можно говорить о некоем политическом чуде, совершенном Горбачевым в интересах, прежде всего Америки».
Но Коэн не сообщил, кто готовил для Горбачева эту «программную концепцию реформ» по развалу государства. Ведь сам Михаил Сергеевич, как сообщают его бывшие коллеги по партии, бездарен и не способен был продумать ее во всех деталях. Как бы ни отрицали существовавшего внешнего фактора нынешние псевдодемократы, план разрушения мощной державы многие годы вынашивался в стенах ЦРУ и затем в виде директивы-задания передавался члену политбюро Яковлеву, а тот в свою очередь инструктировал Горбачева. Повторим высказывание Яковлева:
«Горбачев думает, как я».
* * *
Чтобы глубоко разобраться в ошибках и просчетах главного «бригадира» перестройки М.С. Горбачева, надо исследовать также появившийся сразу с его приходом феномен «первой леди». Такого понятия до него в политической жизни страны не было. Жены вождей жили, как правило, в тени, если не считать бурной деятельности супруги бывшего председателя СНК и министра иностранных дел СССР В.М. Молотова — Жемчужной, о которой уже много написано в книгах и статьях. Приструнил ее только Сталин.
Итак, надо признаться, что Раиса Максимовна Горбачева была равноценным участником принятия решений в 1985–1991 годы на самом высоком уровне.
В.А. Казначеев в своей работе «Последний генсек» писал:
«В государственные дела все больше и настырнее начинает вмешиваться Раиса Максимовна. Горбачев не мог отказать супруге, и она этим пользовалась. По ее рекомендациям снимались с постов высокие чиновники, прекрасные специалисты, а на их место заступали другие, зачастую вовсе не смыслящие в порученном им деле, но зато они все отличались прекрасными внешними данными, приятными манерами, галантностью — Раиса Максимовна ценила красивых мужчин. С неугодившими ей, расправлялись быстро и без лишних хлопот. Мстительность ее не знала границ».
Во время посещения с мужем Приморья ей очень понравился командующий Дальневосточным военным округом генерал армии Д.Т. Язов, который умел поддержать беседу. Он разбирался в поэзии, произведения многих видных поэтов держал в памяти и хорошо декламировал стихи. Этого было достаточно, чтобы в 1987 году его перевели на должность начальника Главного управления кадров — заместителя МО СССР. Вскоре он стал Министром Обороны СССР, а в 1990 году ему было присвоено звание Маршала Советского Союза. Эти слова вовсе не в умаление заслуг фронтовика Дмитрия Тимофеевича, а в доказательство огромной роли «первых леди» в судьбах людей.
Автору вспомнился в связи с этим рассказ его друга, командира одного из военно-строительных отрядов МО СССР подполковника Василий Богатыренко, личный состав которого работал на строительстве правительственной дачи в Форосе.
Он рассказывал, что по приказу сверху выделил для отделочных работ лучших специалистов-плиточников, так как приходилось трудиться с дорогостоящими стройматериалами, доставляемыми из разных стран и континентов. Так голубую плитку привезли из Италии.
Когда работа закончилась, приехала Раиса Максимовна. Осмотрела стены и приказала отбить не понравившийся ей роскошный импортный керамогранит, который был идеально уложен и успел «схватиться».
Мастер попытался ей возразить, но она психанула, и высокого профессионала-плиточника на следующий день отправили в Москву.
Три дня мастера возились, скалывая со стен «десятки тысяч долларов». Положили другую плитку, более темных тонов, но теперь германскую, но она на нее не прореагировала никак.
«Хотя бы сказала спасибо, — возмущался друг, — наконец-то, ублажили меня. Но нет, прошла мимо, скользнув холодным взглядом по такой же холодной новой стене. А ведь, сколько денег пустили по ветру. Помню и другие ее придирки к отделке. Наверное, такая уж супруга — сердитая, как осенняя муха, попалась Михаилу Сергеевичу. Жалко его — несчастный по-своему человек».
Действительно, очень жалко, что такие неприятные моменты возникают в жизни небожителей. Те, кто ближе стояли к телу венценосных особ, наверное, знали и другие, более мрачные факты в их поведении. Одним из близко стоявших к Горбачевым был Валерий Иванович Болдин, — являвшийся с 1981 по 1987 годы помощником секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича, а с 1990 года — руководителем аппарата президента СССР. Он раньше других увидел расхождение слова и дела у руководителей партии Горбачева, Яковлева, Шеварнадзе, Медведева и других, которые уже тогда стали оптом и в розницу предавать Партию, Государство и Народ.
В своей книге «Крушение пьедестала» он писал:
«Трудно сказать, как бы сложилось будущее Михаила Сергеевича, если бы в его жизни не появилась Раиса Максимовна. Может показаться удивительным, но позиция, характер жены сыграли определяющую роль в судьбе Горбачева и, полагаю, в судьбе партии, да и всей страны.
Раиса Максимовна, человек с твердым, жестким и властным характером, умела подчинять своей воле других, добиваться желаемого всеми силами и средствами. Она быстро стала первой леди страны, во всяком случае, значительно быстрее, чем М.С. Горбачев по-настоящему почувствовал себя лидером партии и государства.
Не стесняясь, звонила и давала поручения помощникам генсека и некоторым членам руководства страны, особенно тем, кого знала…
Мне приходилось быть свидетелем, когда Раиса Максимовна изо дня в день настойчиво и неуклонно повторяла одну и ту же овладевшую ею идею и, в конечном счете, добивалась этого от супруга своего. Из-за своего довольно мягкого характера, неспособности настоять на своем, Горбачев часто находился под влиянием решений супруги…
В общем Раиса Максимовна на протяжении многих лет правила не только домашним хозяйством, но и всем балом перестройки. Она участвовала в формировании политики, где это, разумеется, было возможно, и в расстановке кадров. Но главное — она формировала характер генсека-президента, помогала ему искать путь в бурном море политических течений…»
Находила, подсказывала, наставляла, но нередко и подставляла своего муженька. Хороший знакомый автора, киевлянин, в прошлом административный работник Верховного Совета УССР несколько лет тому назад рассказал забавную историю со скандальным сюжетом в отношении поведения Раисы Максимовны Горбачевой в Киеве.
— Это было в конце восьмидесятых, — рассказывал он. — Приехала к нам чета Горбачевых. Сопровождать Раису партийцы выделили Валентину Семеновну Шевченко — председателя Верховной Рады (Совета — авт.) Украины. Человека культурного, вежливого и определившего себе такое жизненное кредо: «Во мне всегда жил и живет здоровый страх не подвести людей». Она была подвижницей в работе.
Валентина Семеновна ознакомила Раису Максимовну с программой визита. И вдруг московская леди спрашивает:
— А где находится Михаил Сергеевич?
— Он будет присутствовать на заседании Политбюро ЦК компартии Украины. Сейчас готовятся к этому совещанию, — ответила Шевченко.
— Я обязана сопровождать супруга всюду. Значит и мне надо быть на Политбюро.
