- Здесь, - Кузьмич показал на калитку в деревянном заборе, видневшемся шагах в двадцати. - Гляди в оба, Саша. Может статься, узнаешь его...
Уже давно на языке у Саши вертелся вопрос: почему решили, что появившийся в доме Белявских человек скоро уйдет? Не вернее ли предположить, что тот, кто пришел ночью, останется здесь по крайней мере до утра?
Сомнения отпали, когда она увидела возле забора лошадь, запряженную в пролетку: человек, решивший обосноваться в доме на ночь, непременно завел бы лошадь во двор.
В ожидании прошло более часа.
Стало светлеть. Появилась луна. Саша знала: в эту пору луна восходит поздно, перед самым рассветом. Значит, скоро конец ночи...
Время шло. Нетерпение нарастало. Подумалось: а вдруг лошадь оставлена в качестве приманки? Чекисты напрасно ждут возле нее объект их наблюдений давно ускользнул и всех оставил в дураках.
Еще полчаса миновало. Внезапно за изгородью в саду, в том месте, где находился дом, вспыхнула полоса света. Вспыхнула и пропала. Вероятно, отперли и вновь затворили дверь. Войти в дом никто не мог. Значит, из него вышли.
Да, вышли. Саша увидела: лошадь перестала жевать мундштук уздечки, подняла голову, прислушиваясь.
Вскоре Саша уловила шорох шагов. Вот шорох оборвался. С минуту была тишина. Потом калитка чуть скрипнула, отворяясь, и в нескольких шагах от Саши и Кузьмича возник... Борис Тулин!
Он был отчетливо виден в свете луны. Саша разглядела даже его гимнастерку с большими накладными карманами - ту самую, в которой он был, когда ехал в Харьков.
Посмотрев по сторонам, Тулин стал отвязывать лошадь. Он казался спокойным, что-то насвистывал.
И тут случилось непоправимое. Один из оперативников неловко повернулся в своем секрете, потерял равновесие. Чтобы не упасть, ухватился за торчавшую рядом ветвь. Та не выдержала, с треском обломилась.
Мгновение - и в руках Тулина оказались два револьвера. Он выстрелил на звук, метнулся в сторону, снова выстрелил и побежал к реке.
- Стой! - послышалось с берега. - Стой, буду стрелять!
Выстрелы слились в протяжный грохот.
Несколько чекистов пробежали к реке.
Появился Олесь Гроха. Кузьмич схватил его за руку:
- Займись домом!
- Есть! - Гроха устремился к калитке, откуда минуту назад вышел Борис Тулин.
Со стороны реки появилась группа людей. Двое вели Тулина, заломив ему руки за спину.
- Знаешь его? - спросил Кузьмич Сашу, когда группа приблизилась.
- Он, - сказала Саша. - Даже гимнастерку не сменил. В левом нагрудном кармане у него должна быть расческа. Любит пользоваться...
Один из чекистов отстегнул клапан кармана гимнастерки Тулина, пошарил в кармане.
- Есть, - сказал он, доставая небольшую расческу. - Коричневая...
Сотрудник положил расческу на место.
- Уведите его, - сказал Кузьмич. - Тщательно обыщите. Я скоро буду. - И продолжал, обращаясь к Саше, когда они остались одни: - Так вот, я тоже его опознал. Будь немного светлее, ты разглядела бы большую ссадину у него на лбу. Ссадину недельной давности. Будто ударился головой обо что-то твердое. Скажем, о камень. Ну, догадалась?..
- Значит, на разъезде тоже был он? - воскликнула Саша.
- В том-то и дело.
- А Лелека?
- Вот теперь дошла очередь и до него. Знаешь, кого заметили сегодня возле дома Лелекн?
- Белявского?
- Да. Пробыл у него около часа.
- Выходит, круг замкнулся, Кузьмич?
- Теперь замкнулся.
Появился оперативник и с ним двое - мужчина и женщина. Все трое вошли в калитку, которая вела к дому Белявских. Это доставили понятых.
- Вам уже тогда все было ясно, - задумчиво сказала Саша. Поучали меня: нельзя, не положено. А сами все знали, во всем разобрались.
- Не во всем, - возразил Кузьмич. - Еще не было сообщения о визите к Лелеке врача Белявского.
- Дался вам этот визит!.. Вечно что-то скрываете от меня. Нервы мои бережете, что ли?
- Тебе и так досталось с поездкой, - мягко сказал Кузьмич. Поглядела бы на себя, когда вернулась...
- Наверное, вы и сегодня терзались сомнениями: звать меня сюда или же дать полежать в постельке, выспаться!..
- Терзался, - усмехнулся Кузьмич, - что правда, то правда. Ну ладно, пойдем. - Он взглянул на часы. - Ордер на арест Лелеки я выписал еще вечером. Люди уже давно на месте. Скоро, думаю, привезут его. Так что еду в управление. Тебя подброшу домой.
- А можно остаться?
- Еще наговоришься с Лелекой. Отдыхай.
- Хочу поглядеть, что у Белявских.
- Как знаешь, Саша. Но лучше бы тебе поспать. Завтра много дел, надо быть в форме.
- Я останусь!..
Оказавшись в доме Белявских, Гроха вспомнил об истории с фальшивыми драгоценностями, изъятыми в свое время у этих людей. Свежа была в памяти и головомойка, устроенная ему тогда руководством УЧК. Поэтому сегодняшнее поручение - осмотреть дом, задержать и доставить в комендатуру его обитателей - Гроха расценил как шанс на реванш, действовал с особым старанием.
Гроха производил обыск, а напарник стоял у входной двери, держа под наблюдением хозяев дома. На них неотрывно глядели и понятые, стоявшие в противоположном углу комнаты. Уж они-то, городские обыватели, были наслышаны о многочисленных налетчиках, взломщиках, душителях, орудующих на улицах в ночную пору. Утверждали, что были среди бандитов и такие, что передвигались на высоченных ходулях, запросто проникая на балконы и в окна вторых этажей богатых особняков...
Сейчас понятые с любопытством и страхом разглядывали Белявских, у дома которых ЧК подняло такую стрельбу...
Между тем Гроха быстренько переворошил находившийся в комнате немногочисленный скарб - старый фибровый чемодан, еще чемодан, поменьше, большую плетеную корзину для белья, фанерный шкаф и грубые деревянные полки на стене. Теперь надо было осмотреть продавленный полосатый матрац, на котором сейчас сидели рядышком Станислав Оттович и Стефания.
Вошла Саша. Гроха обернулся на скрип двери, кивнул сотруднице. Продолжая обыск, он согнал Белявских с матраца, поставил матрац боком, потрогал ткань, где она была прибита к деревянному каркасу. При этом отовсюду стали вылезать толстые блестящие клопы, и Гроха брезгливо вытер пальцы о штаны.
Саша села на табурет, стала наблюдать. Поймав на себе испуганный взгляд Белявской, отвернулась к окну. Очень хотелось допросить Стефанию и врача, чтобы выяснить, наконец, тайну фальшивых ценностей, но она сдержалась, решив, что сделает это позже, в ЧК.
Обыск продолжался. И хотя была исследована каждая щель, а с наступлением рассвета столь же тщательно осмотрен и сад, Гроха ничего не обнаружил.
В восьмом часу утра работа была завершена, Белявских вывели на улицу.
И здесь наконец повезло чекистам!
В одном из соседних домов - стареньком деревянном строении, прилепившемся к гребню высокого обрыва, - вдруг распахнулось окно, и в нем появился ребенок. Мальчик - ему было лет десять - несколько секунд с любопытством глядел на арестованных и конвоиров, потом отпрянул от окна, будто вспомнил о чем-то. Вслед за тем из дома донеслись вопли ребенка вперемешку с сердитым женским контральто. Еще через минуту ребенок выпрыгнул из окна, а из двери выбежала мать и стала его ловить. Но мальчик уже карабкался по приставной лестнице на крышу.
Вскоре он был наверху. И тогда Саша увидела у него в руках бинокль, большой морской бинокль, очень похожий на "цейс", которого не оказалось при убитом Ящуке.
- Обожди меня, - сказала она Грохе, быстро пошла к дому.
Несколько минут спустя она держала в руках свой бинокль.
Оказалось, хозяйка этого дома купила, точнее, выменяла бинокль у "госпожи докторши" - та взяла за него два ведра картошки и кварту подсолнечного масла.
Здесь же, на улице, была наскоро допрошена Стефания Белявская. Она все подтвердила. Бинокль принадлежал их "старому другу", видимо, был куплен на барахолке. Дома бинокль лежал без дела, а им было голодно - здесь, на окраине, муж почти не практиковал, следовательно, не имелось и заработков. Тогда и было решено обменять бинокль на продукты. Белявская назвала дату, когда Тулин принес в дом бинокль. Это совпадало со временем убийства Миколы Ящука.
Когда возле жилища Белявских загремели выстрелы и послышались крики, в одном из соседних домов отворилась дверь, на пороге появился мужчина. С минуту он прислушивался, затем взял шляпу и покинул дом.
Вскоре он уже звонил у двери аптеки, звонил настойчиво, требовательно, пока не разбудил ее хозяина. Когда посетителя впустили, он снял трубку телефона, твердя, что тяжело заболел брат и надо срочно вызвать врача.
Разговор состоялся. Мужчина несколько раз повторил в трубку, что болезнь серьезная, доктор должен прибыть немедленно, иначе будет поздно. Затем он покинул аптеку - столь же стремительно, как и ворвался в нее несколькими минутами раньше.
На другом конце провода повесил трубку Константин Лелека. Он стал быстро одеваться. Света не зажигал - за домом могло быть наблюдение. На сборы ушло не много времени - саквояж, в котором имелось все необходимое, был всегда наготове.
