- Когда его ждать? - спросила Саша.
- Сюда не прибудет. - Кузьмин сделал ударение на слове "сюда". Стоит полку появиться в городе, как об этом узнает весь уезд. Банда снимется и уйдет. Где-нибудь в глуши переждет опасность - и тогда начинай все сызнова. - Он нашел на карте нужное место. - Гляди, двадцатая верста отсюда, разъезд Захарово. На разъезде полк скрытно выгрузится, даже не здесь, а чуть в стороне, прямо в поле - я знаю место... Отсюда направится на базирование в село Лозняки. Это пятнадцать верст от разъезда. Сейчас туда тянут секретный кабель... Полк занимает село, и мы объявляем карантин - не выпускаем оттуда ни единого человека. Тем временем разведка ищет банду Шерстева. Найдем ее - навалимся общими силами и ударим...
- Понимаю.
- Одну из разведгрупп возглавишь ты...
- Понимаю, - повторила Саша. Она положила ладонь на карту. - Если банда пришла от Григорьева, искать надо где-то здесь.
- Да, юго-восток - главное направление. Это район твоей группы. Но прощупаем весь уезд. Будет действовать десяток групп... Кого дать тебе в помощь?
- Олеся Гроху. - Саша задумалась. - Теперь вот еще что. Я бы хотела, чтобы снова допросили Лелеку.
- При тебе?
- Да. Но пусть он меня не видит. А я буду рядом, скажем, за занавеской.
- Сделаем.
- Это не все. Покажите мне письмо сестры Лелеки - то самое, о котором он упомянул на допросе.
Кузьмич отпер сейф, порылся в документах и передал Саше надорванный голубой конверт.
- Занятно, - сказала Саша, ознакомившись с письмом. - Только по обращению в начале да по двум фразам в тексте можно определить, что адресовано оно брату, а не сестре или, скажем, подруге. Почти весь текст можно толковать как угодно.
- Что ты задумала?
- Глядите: "дорогой Костя" легко превращается в "дорогую Настю". Ну, а два-три "опасных" словечка в самом письме попросту следует вычеркнуть - и дело с концом. Бывают же в письмах зачеркнутые слова и фразы!..
- Бывают, - сказал Кузьмич. - Ну-ну, продолжай!
- Вот я и подумала: если все сделать аккуратно, у меня окажется ценный документ - письмо особы, по которой, быть может, до сих пор вздыхает атаман Шерстев.
- Полагаешь, он помнит почерк той девицы?
- Не сомневаюсь! Гимназистки общались со своими кавалерами главным образом записками - это я по себе знаю. Он, конечно, получил в свое время не одну такую записку. Как же мог забыть руку любимой девушки?
- Хорошо. - Кузьмич взял письмо, мельком оглядел его, отложил в сторону. - Утром его приведут в надлежащий вид. Завтра же будут готовы другие документы. Но в путь двинешься не раньше чем прибудет кавполк. Так что не спеши - думай, готовься. А пока отправляйся домой и отдохни. Жду тебя в полдень. Явишься - вызовем Лелеку и начнем разговор. Кстати, набросай мне шпаргалку, о чем спрашивать его в первую очередь. Это чтобы не упустить ни одной мелочи.
- Сделаю. А вы найдите возможность раза два прервать допрос и заглянуть за занавеску: вдруг у меня возникнут новые вопросы!..
* ЧАСТЬ III *
ПЕРВАЯ ГЛАВА
По старинному степному тракту, такому прямому, будто его прочертили по линейке, неторопливо пылили странники. Впереди шли два парня в широкополых соломенных шляпах - брылях. Поотстав на версту, двигались парень и девушка. Далее, почти у самого горизонта, в слепящих солнечных лучах неясно проступал силуэт еще одного путника.
Так они шли уже второй день, плохо одетые, босые, с перекинутыми через плечо башмаками. Каждый тащил груз - мешок или ранец, туго набитый и, видимо, тяжелый.
Второй парой были Саша и Олесь Гроха.
- Ну и теплынь, - пробормотал Гроха. - Будто не октябрь на дворе, а разгар лета. Сунуть бы голову под первый попавшийся куст, всхрапнуть малость!
Он протяжно зевнул. Спохватившись, прикрыл рот ладонью, с опаской посмотрел на спутницу.
- Манеры у тебя, - строго сказала Саша, едва подавив зевок. - Ну просто лорд Фаунтлерой... Есть такая книжица про английского аристократа, его маленького внука и собаку.
- Мне больше графья по душе, - сказал Гроха и сделал вид, что снимает шляпу и отвешивает низкий поклон. - Миледя, позволь ручку, я, граф де ла Фер, к твоим услугам!
- "Миледя"! - засмеялась Саша. - "Мушкетеров", что ли, читал на дорогу?
Гроха важно кивнул.
- Ну, парень! Только эту успел или еще чего?
- Чего не успел, с собой прихватил!
Гроха сбросил с плеча палку с болтавшимся на ее конце мешком, порылся в мешке, извлек книгу. Саша взяла ее. Первые страницы отсутствовали, остальные были растрепаны, порваны, кое-где проклеены папиросной бумагой.
- Названия нет, а так ничего, - сказал Гроха. - Захватывает, не отпускает.
- Это "Айвенго". Написал ее англичанин Вальтер Скотт. Постарайся найти и другую его книгу - "Робин Гуд".
- Вальтер Скотт, - повторил Гроха. - "Айвенго", "Робин Гуд"...
Он только три года назад выучился грамоте. Первую книгу увидел, когда вместе с печником, у которого состоял в подмастерьях, перекладывал плиту в доме богатого адвоката. Господский мальчишка крутился возле мастеров, а бонна все совала ему книгу в руки, пыталась увести из кухни. В конце концов это ей удалось, но напоследок мальчишка все же изловчился и запустил в нее книгой. Книга шлепнулась рядом с плитой. Олесь подобрал ее, сунул в ящик с инструментами - на самое дно.
Ему посчастливилось - это был "Робинзон Крузо".
С тех пор он читал все, что попадало в руки, и где придется даже в седле, во время длительных степных переходов, когда был бойцом конного отряда самообороны уездного ревкома... Он стеснялся этой своей страсти, но исподволь добывал все новые книги. А потом вдруг такое придумал!.. Словом, была в УЧК каморка на первом этаже, заваленная всяким хламом. И вот, придя однажды на работу, сотрудники увидели, что дверь каморки распахнута, внутри чисто выметено и горит свет, а на двух сдвинутых столах уложены книги. Здесь же объявление: каждому разрешается взять книгу, чтобы почитать в свободное время, - пусть запишет свою фамилию в тетрадь, которая лежит на столе, и может читать книгу хоть неделю.
Между тем Гроха уже успел спрятать "Айвенго". Путники пошли дальше. Сегодня утром случилось происшествие. Они только перебрались через встретившийся ручей, как из прибрежных кустов боярышника появился здоровенный парень, молча двинулся на Гроху. Руки парень держал в карманах - Саша чувствовала, что там у него оружие... Дальнейшее произошло мгновенно. Гроха свалил парня, заставил отдать пистолет, врезал налетчику пониже спины, и тот ретировался.
- Я все думаю, - сказала Саша, вспоминая о той стычке, - думаю, как ловко ты его подсек!
- Ничего особенного, - проговорил Гроха, - он полез, я ответил. И все дела.
- Сообразил броситься ему в ноги.
- Потому и бросился, что а кармане он держал пистолет. Иначе мог бы успеть выстрелить.
- Что-то я не пойму...
- Понимать нечего. Этому приему я научился, наблюдая за одним мальчишкой. Вижу, бежит по улица хлопчик: руки в карманах, гремит там медяками. И вдруг он поскользнулся... Ну-ка, что делает человек, если потерял равновесие?
- Пытается схватиться за что-нибудь...
- Верно. И у мальчишки так получилось: вырвал руки из карманов. А в кулаках деньги. Р-раз! Медяки - веером на мостовую... Вот и этот наш сегодняшний знакомец - подумать не успел, как его ручищи сами собой выпростались из карманов. Попался на научный подход!
И Гроха захохотал.
- Ну, Олесь, - сказала Саша, - таким я тебя не знала. На глазах умнеешь.
Явно польщенный Гроха стал сворачивать папиросу. Вместе с газетой для завертки вытащил из кармана фотографию. Две белобрысые девчонки сидели на коленях у матери и глядели в объектив камеры. Рядом стоял мальчик чуть постарше, а позади всех - отец семейства, его рука лежала на плече сына. В глазах у ребят были веселые огоньки. Все трое, наверное, так и прыснули со смеху, когда фотограф закончил съемку.
- Моя фамилия, - гордо сказал Гроха. - Батько, мамка и мы. Нравимся мы тебе?
- Очень ты умно выглядишь, - сказала Саша. - Выходит, с детства был такой?
- С пеленок.
- А батька твой чем занимался?
- Почему спросила?
- Одеты чисто, по-городскому.
- Вот оно что, - рассмеялся Гроха. - Ну, это забавная история.
Он рассказал. Однажды в их родную деревню приехал фотограф. Стал ходить по избам, делать снимки. Хитрый был мужик. Таскал с собой чемодан различной одежды: у кого не имелось подходящей для такой торжественной акции, давал свою. Вот мать и соблазнилась. Уж как сопротивлялся отец, все же уговорила его.
А потом, когда фотограф стал раздавать готовые карточки, в деревне поднялся крик: почти все женщины оказались на снимках в одинаковых кофтах...
Некоторое время шли молча. Гроха исподволь разглядывал Сашино платье с шикарным бархатом по подолу и сверкавшими на солнце многочисленными пуговицами.
- Богато у тебя пуговиц, - сказал он. - Ох, богато, глаза так и разбегаются!
- Уж и пуговиц нашить нельзя, - ворчливо проговорила Саша. - Две недели собирала их по дому, все пальцы исколола об иглу, пришивая, чтобы были одна к одной, и на тебе - не понравились! Совсем ты меня затюкал, друг Олешек!
