5, 7 – под линией высоковольтных передач.
Разгон – полет – прыжок – замер…
4, б…
Уровни продолжают спадать: 4 миллирентгена в час – 3 – 2,6… Рядом с АЭС – это радиации считай что нет…
Разгон – полет – прыжок – замер…
3, 2…
Разгон – полет – прыжок – в воздухе достаю зонд – броник и я, останавливаясь, откидываемся назад одновременно – иду по раскаленному песку, жгущему сквозь подметки сапог…
Замер… 3 мР/ч.
Огибаем дальний край пруда-«фасолины». Я приписываю в блокнот еще один будто бы сделанный замер: реальный маршрут и его схема в штабе, как я ни бился, не сходятся на одну точку, приходится выдумывать цифру и вписывать ее между замерами – там, где это ни на что не влияет…
Разгон…
Слева – зеленая стена высоких деревьев…
Над головами – свистит-шипит опереньем всякая водоплавающая и над водой летающая живность… Хорошо!
4 миллирентгена в час…
Разгон – полет – прыжок – замер… Золотой пляж, синяя вода…
– Вернусь – буду любить женщин -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и буду к ним нежен и снисходителен -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и буду баловать детей -
Разгон – полет – прыжок – замер…
Навстречу – большой самосвал-«КамАЗ». Заблудился? Водитель выглядывает в окошко: «Сколько тут?» – «Четыре». – «Рентген?» – «МИЛЛИрентген». Разгуливали б мы так на четырех рентгенах в час!» – запрыгиваю на броню…
– Вернусь – буду любить женщин -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и буду к ним нежен и снисходителен -
5 миллирентген в час – граница 2-й и 1-й зон! Тщательней!
– и буду баловать детей -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и буду с ними строг -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и буду терпим к старикам -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и к их, каленой их временем, мудрости -
Разгон – полет – прыжок – замер…
– и – БУДУ!
И броник отворачивает от водоема, от уже сделанной раньше стройплощадки АЭС влево, на трассу – на Чернобыль – сдать там данные – и из зоны – домой…
– Еще долго – БУДУ!
Маршрут разведки Пруд-охладитель сделан.
– Ну давай, Славик! До скорой встречи…
– Давай, Серега!
Лязгнули за моей спиной железные дверцы «ЛАЗа». Водитель воткнул передачу, автобус тронулся. Какое-то… непривычное, странное ощущение… что-то не так.
Не могу понять… Что ж такое?… Автобус набрал скорость
– Дошло! Я в первый раз еду от лагеря
– не НА Чернобыль.
ОТ Чернобыля.
…Небывалое ощущение…
Оказывается, я здорово отвык от автобуса, и крутил головой, как ребенок: сиденья, обшитые кожзаменителем, поручни – никелированные! Не защитная краска!…
А окна! Какие громадные ОКНА! Сколько света!…
Огромный объемный длиннющий салон – сколько воздуха! Можно встать во весь рост…
И все это пространство свободно – из пассажиров только два солдата да я…
Постепенно автобус наполняется: на обочине местные жители голосуют, водитель тормозит, подбирает…
И вот передо мной (я сел во второй ряд справа, чтоб дорогу видеть (инстинкт командира экипажа) – за первым, «Для детей и инвалидов», рядом – на никелированную прохладную спинку положил загорелые руки)…
Передо мной сидит девушка – лет 17, наверно…
И я вижу персикового загара шею, завиток нежных волос…
Белый свитерок – тонкий, пушистый…
И вздымающиеся от дыхания сугробики тончайшего пуха – груди…
Король вопросов, или
Зачем нужны радиационные карты*
Действие радиации, как и действие высокой температуры, механического удара, зависит от проникающей в организм энергии – ее дозы.
Воробьев А.И., Воробьев П.А. До и после Чернобыля: Взгляд врача. Москва: НЬЮ-ДИАМЕД, 1996. С. б.
И начались расспросы: «где был», «а что там на самом деле?», «а правда, что?…», «а что ты там делал?»…
Но один вопрос меня просто поставил в тупик:
«Вот вы там ездили, рисковали – а зачем? Зачем нужны радиационные карты?»
А зачем нужны вообще карты? Нет, не «вообще», абстрактно – а вам, тебе конкретно, читатель? Еще конкретней: когда вы сами, лично, картой в последний раз пользовались?
В 95% случаев вы и не вспомните…
…А между тем вся цивилизация начинается с карт. Заселение какого-нибудь острова начинается с составления карты: нанесения на бумагу контуров его береговой линии; удобные бухты, места для поселения, источники питьевой воды, тропы в глубь острова, и к чему они ведут… А горы (или что там) в его середине пусть пока будут белыми пятнами; потом на карте будут обозначены, когда нужда возникнет и вместе с ней появятся и необходимые силы и средства… И по мере того, как все это возникает и появляется, на карте белые пятна дробятся, тают, исчезают…
Вот так и чернобыль после взрыва – сразу стал белым пятном… «Радиационно-белым». Точнее, «радиационно-черным»…
ГДЕ – СКОЛЬКО?
И одним из первых действий «чернобыльской цивилизации» было составление карт, могущих на этот вопрос ответить.
Карт радиационной обстановки.
На которых видно, где участки с опасными для здоровья или жизни уровнями радиации. И насколько опасными.
Надо учесть, что при этом интересуются – в первую очередь, а то и исключительно, гамма-излучением. Потому что считается, что людей можно полностью защитить от альфа- и бета-излучения;
– От альфа-частиц, крупных и медленных (по сравнению с бета- и тем более гамма-), человека защищает даже его кожа: ее верхний отмерший слой не пропускает их. И уж тем более останавливает альфа-частицы одежда;
– Бета-излучение (это электроны, они легче альфа-частиц почти в 10 000 (десять тысяч) [58] раз и соответственно шустрее) через кожу проникает – но неглубоко [59]. И обычно считают, что одежда полностью задерживает бета-излучение, защищает тело человека [60].
Поэтому альфа- и бета-излучение в «военных» ситуациях типа чернобыля первых месяцев после взрыва не меряют. То есть (чтоб уж все было ясно) тем самым предполагают, что «все присутствующие» находятся в здравом уме (очень сомнительное допущение) и выполняют советы типа «Не бегай голый по зараженной местности», «Не загорай на ней», «Держи рот закрытым», «Носи респиратор не снимая» (чтоб с воздухом и пылью не надышаться радиоактивными веществами – тогда они уже внутри будут распадаться, и при этом организм, теперь уже ничем вроде кожи-одежи не защищенный, изнутри облучать), «Не ешь зараженной (загрязненной радиоактивными веществами) еды», «Воды зараженной не пей»… Ну и по-хорошему, для защиты такого «нежного инструмента», как глаза, надо носить очки. И о коже лица и рук – и всех открытых участков тела – тоже позаботиться, прикрыть их чем-то при высоких уровнях бета- и тем более альфа-радиации (а то можно просто ожог – радиационный ожог, типа обычного, «от горячего» – из-за энергии, которую поток этих частиц с собой несет, получить)…
А ОТ ГАММА-ИЗЛУЧЕНИЯ ПОЛНОСТЬЮ ЗАЩИТИТЬСЯ НЕЛЬЗЯ: пронизывает это электромагнитное излучение всё и вся, правда ослабевая при этом, теряя свою мощность, «убойную силу». Степень ослабления зависит от материала, через который оно проходит, и его толщины. Броня военной техники, которую пули-осколки не берут, всего лишь ослабляет поток гамма-излучения в 3 раза: две трети потока задерживает, одну треть все-таки пропускает вовнутрь… за что, впрочем, тоже огромное спасибо. Более толстая броня танка ослабляет поток гамма-излучения в 4 раза – только 25% пропускает… Свинцовый лист толщиной в 1 сантиметр половину гамма-излучения задерживает, половину пропускает; если к первому листу прибавить второй (или сразу взять двухсантиметровую лист-плиту), то через два сантиметра свинца пройдет только четверть, 25% исходного потока гамма-радиации [61]… – Но – еще раз! – в отличие от альфа и от бета – полностью защитить, заэкранировать людей, «пребывающих» на радиоактивно-зараженной местности, от гамма-излучения НЕЛЬЗЯ.
Поэтому и меряется гамма-радиация в первую очередь.
И карты радиационной обстановки на первых этапах аварии были картами уровней только одного вида излучения – гамма.
Первым делом в чернобыле «радиационно разведывали» территорию АЭС, населенные пункты, дороги. Потом по этим данным населенные пункты с высокими уровнями эвакуировали, важные дороги до тогда терпимого уровня отмыли, знаки «Высокая радиация!» где надо поставили (они очень нелепо смотрелись, эти знаки, внутри самой зоны; писали б уже «Особо высокая радиация!», что ли), на АЭС те места, где люди скапливаются и передвигаются, наметили и отмыли… И взялись за другие участки, за те работы, что стали на этом этапе неотложными.
