В 1237 году магистр тевтонов Герман фон Зальца и меченосцы подали папе петицию с просьбой о присоединении Ордена меченосцев и всех их земель к Тевтонскому ордену. Папа приказал меченосцам преклонить колени, снял с них все клятвы, объяснил им кратко устав Тевтонского ордена и спросил, клянутся ли они следовать ему. Когда те согласились, его слуги сняли с них мантии и надели новые – белые плащи с черным крестом на плече. Они и их братья стали членами Тевтонского ордена.
Двое посланников были столь ошеломлены быстротой церемонии, что едва дождались возможности спросить Великого магистра об условиях союза с Тевтонским орденом. В ответ прозвучало, что этот союз заключен безо всяких условий. К тому же Эстония должна быть возвращена Дании. Бывшие меченосцы были неприятно поражены, но остались верными клятве послушания. 12 мая 1237 г. был оглашен папский эдикт об объединении орденов.
В июне состоялся капитул в Марбурге, на котором собравшиеся представители решили отправить шестьдесят рыцарей (а всего около 650 человек) в Ливонию и возложить на Германа фон Балька руководство этой областью. Герман собрал своих рыцарей в северной Германии. На 500 марок, пожертвованных императором, он снарядил их и отправил морем из Любека в Ригу, до того как зимняя непогода прекратила навигацию.
Эти подкрепления спасли Ливонский Крестовый поход. Фон Бальке распределил своих рыцарей по замкам так, чтобы они смогли поближе познакомиться с местностью, местными жителями и противником. В 1238 году, на встрече в Стенсби, он вернул Эстонию королю Дании Вальдемару, завоевав Ордену нового союзника. Т. е. координация сил Запада имела место [487]. Отказ от значительных завоеваний подтвердил худшие опасения уцелевших меченосцев. Они перебрались из реформируемых монастырей на север, на границу с Русью.
В это время Крестовый поход там принял необычный оборот: казалось, стечение обстоятельств неожиданно сделало целый православный мир доступным обращению в католичество.
Православие «перешло к обороне» начиная с последних десятилетий XI века, когда турки вторглись в Малую Азию и разбили армию Византии. Именно приближающееся крушение Византийской империи спровоцировало тот призыв к Западу о помощи, что в итоге обернулось Первым Крестовым походом. Хотя армии крестоносцев и разбили силы тюрков, но затем они проследовали дальше, к Иерусалиму, не устранив мусульманской угрозы в целом. Со временем тюрки оправились и стали даже еще сильнее, в то время как Византия и Запад стали еще более подозрительными по отношению друг к другу. Этот взаимный страх и отчуждение наряду со смутой в Византии привели к тому, что Четвертый Крестовый поход закончился не в Египте, а в Константинополе. С 1205 по 1261 год Константинополем правили католики, а некоторые наиболее важные островные владения Византии попали в руки итальянских городов-государств.
Русь была следующей православной страной, ощутившей натиск восточных кочевников. На этот раз это были монголы. (Западные рыцари, согласно немцам Э. Хешу и В. Урбану, вполне соображали, что Русь оказалась на два фронта в отличие от английского профессора Дж. Феннелла.)
В это время ливонские крестоносцы двинулись на Новгород – город столь богатый и сильный, что его называли Господин Великий Новгород [488]. Хотя вдохновенный фильм Эйзенштейна «Александр Невский» изображает тевтонских рыцарей во главе нападения, по-видимому, Орден принимал небольшое участие в Ледовом побоище [489]. Армия католиков являла собой коалицию войск, собранных папским легатом Вильямом Моденским. Похоже, он считал, что, если Крестовый поход против Новгорода увенчается успехом, он сломит главную русскую цитадель православия и воссоединит христианский мир, если же поход потерпит неудачу, Запад избавится от части мятежников в своих рядах.
Этими мятежниками в основном были бывшие меченосцы, не смирившиеся с судьбой, предопределенной им папой. Другие были светскими рыцарями, которые поселились в Эстонии. Меченосцы, с одной стороны, боялись, что король Вальдемар может конфисковать их владения, а с другой – жаждали новых земель. А кроме них, был еще шведский король Эрик XI (1222–1250), чьи войска двигались вдоль северного побережья Финского залива. Сначала для крестоносцев все шло хорошо. Летом 1240 г. шведы заняли дельту Невы – водный путь к Ладоге. Тем временем крестоносцы из Ливонии напали на Псков. Шведское вторжение, возглавляемое ярлом и финским епископом Томасом, угрожало перерезать пути, по которым в Новгород поступали западные товары. Так как купцы из Любека и Висби не желали добровольно жертвовать своими доходами от этой торговли в пользу шведского короля, единственным ходом для него оставалось установить контроль над устьями рек. Новгородские купцы, осознав степень угрозы, призвали обратно молодого князя Александра, который только что покинул несговорчивый город, и упросили его изгнать шведов. Александр собрал свою опытную дружину в Новгороде. Русский летописец в Новгороде рассказывает о последовавших событиях:
«Шведы пришли со своим [правителем] и своими епископами и встали на Неве в устье Ижоры, желая завладеть Ладогой или, иначе говоря, – Новгородом и всеми новгородскими землями. Но вновь добрый и милостивый Господь сохранил и защитил нас от чужеземцев, ибо втуне творили они дела свои без Божьего слова. Пришли в Новгород вести, что шведы идут к Ладоге, и князь Александр со своими людьми и новгородцами, и ладожцами не умедлили. Вышел он им навстречь и одолел волею святой Софии и молитвами Богоматери Девы Марии 15 июля [1240 г.]… И была сеча великая…»
Новгород был спасен от шведской экономической блокады. Благодаря этой битве на Неве князь Александр стал впоследствии известен по прозвищу, полученному после нее, – Невский.
Ледовое побоище.
Ливонская угроза была для Новгорода более опасна, чем шведская. Объединенные силы бывших меченосцев, мелких рыцарей из Эстонии, датчан, возглавляемых герцогами Канутом и Абелем, немцев под предводительством епископа г. Дорпата, Германа фон Буксгевдена (брата епископа Альберта), и русских под предводительством князя Ярослава (изгнанного из Пскова) вторглись на новгородские земли с запада. В сентябре 1240 г. эта армия захватила Изборск и разбила войско из Пскова, идущее на выручку изборскому гарнизону. Затем настала очередь Пскова. После недельной осады город сдался на определенных условиях. Очевидно, полагаясь на союзников внутри города (возможно, друзей князя Ярослава, который отдал в заложники их детей), крестоносцы разместили в городе гарнизон из двух рыцарей и их свиты, в общей сложности около тридцати или пятидесяти человек. Вожди крестоносцев, наверное, провели всю зиму, предвкушая, как в следующую кампанию будут перекрыты новгородские торговые пути [490].
Источники тех лет малочисленны, чтобы дать представление о том, в какой степени бывшие меченосцы возглавляли это нападение на Русь и снабжали его людьми. Но кто-то из бывших меченосцев явно играл одну из главных ролей в подготовке этого вторжения.
К апрелю 1241 г. армия из тевтонских рыцарей, бывших меченосцев, воинов Дании и местных эстонцев заняла Карелию – землю, лежавшую на восток от Нарвы. Из замка, сооруженного ими в Копорье, они совершали дерзкие набеги на юго-восток, однажды приблизившись на двадцать миль к Новгороду и уведя столько коней, что крестьяне не могли той весной вспахать свою землю.
Эти успехи сделали союзников столь уверенными в победе, что они поспешно послали епископа Генриха Озельвикского в Рим с просьбой к папе Григорию о назначении Генриха епископом покоренных земель. Тем временем новгородцы просили князя Александра вернуться в Новгород. В конце 1241 г. Александр принудил к сдаче немецко-датский гарнизон к востоку от Нарвы. Примечательно, что он отпустил (разумеется, за выкуп) западных воинов, но эстонцев велел повесить как мятежников и предателей. Таким образом, он продемонстрировал, что его занимает совершенно определенная задача – быстрыми ударами сохранять контроль над жизненно важными территориями [491]. У него не было намерения опрокинуть крестоносцев в море. Действия Александра против псковского гарнизона 5 марта 1242 г. так описываются немецким летописцем:
«Он двинулся к Пскову со многими силами. Прибыв туда, он освободил псковичей, чему те возрадовались. Когда же он увидел немцев, он не колебался долго, но изгнал прочь двух братьев и преследовал их слуг. Немцам пришлось бежать… если бы Псков был защищен, христианство бы торжествовало до конца времен. Было неразумно завоевать отличную землю и не удерживать ее, как должно… После этого король Новгорода вернулся домой».
Затем Александр повел войско на епископство Дорпата, но повернул обратно после того, как люди епископа Германа отбросили его разведчиков. Возможно, какое-то число тевтонских рыцарей присоединилось к преследованию отступающих войск Александра, что сделало в целом вклад Ордена в эти события более заметным. Православное войско и католическая армия сошлись на Чудском озере – в знаменитом Ледовом побоище [492]. Обе армии были средних размеров. У католиков и у русских было 7–8 тыс. чел. С обеих сторон. Это событие наделили значением гораздо большим благодаря выпущенному в 1938 году фильму Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», который сопровождала волнующая музыка Сергея Прокофьева. На самом деле, хотя фильм достаточно точно изображает некоторые аспекты битвы, особенно костюмы и тактику, передавая нам потрясающее ощущение драматичности средневековой битвы, прочие моменты битвы, показанные в фильме, – чистая пропаганда. Магистр Андреас был в Риге и потому не мог быть взят в плен Александром Невским, чтобы впоследствии его обменяли на мыло. Войско русских в основном состояло из профессионалов [493]. Фильм же рисует некий аналог ленинских коммунистов, крестьян и рабочих, противостоящих некоему эквиваленту фашистских штурмовых колонн. Короче говоря, многие сцены из этого фильма рассказывают нам больше о Советском Союзе незадолго до вторжения Гитлера, чем о средневековой истории [494]. С другой стороны, вполне возможно, что у крестоносцев действительно был небольшой орган. Генрих Ливонский упоминает случай, произошедший в другой, более ранней битве, когда звуки этого музыкального инструмента заставили две сражающиеся армии на мгновение изумленно остановиться [495], а записи конца века упоминают орган среди религиозных предметов, уничтоженных литовскими язычниками. Весна еще не наступила, когда 5 апреля армия крестоносцев переправилась через озеро или, что более вероятно, прошла вдоль берега, чтобы встретиться с русским войском. Тяжеловооруженные западные рыцари составили голову колонны, за ними следовала легкая кавалерия и пехота. Этот строй и атаковал русскую пехоту. Ливонская рифмованная летопись лаконично описывает битву:
