11 февраля Потемкин позвал к себе Гарриса и очень довольный, под большим секретом сообщил ему о военных приготовлениях. Корабли -15 линейных и 5 фрегатов - предназначены, по словам Потемкина, "припугнуть испанцев". Англичане, продолжал Потемкин, "могут считать, что к их флагу прибавлено еще 20 кораблей", причем этот смелый шаг "лучше самой сильной декларации".
15 февраля Гаррис отправил на родину очередную депешу. Он писал, что "несколько дней назад", то есть не позже 13 февраля, он был приглашен на ужин "в очень узком кругу" в дом графа Строганова, где присутствовала и сама императрица. По-видимому, это и была та самая "тайная" аудиенция. Отведя Гарриса в сторону, Екатерина сказала, что она тщательно обдумала все способы помочь британскому посланнику и "сделает все, чтобы служить ему, кроме вовлечения себя в войну". Гаррис был очень доволен беседой.
Таким образом, до 13 февраля Екатерина была намерена выступить в пользу Англии, проведя антииспанскую военно-морскую демонстрацию. Ни о какой декларации, если верить Потемкину, она не помышляла. Но вот настало 14 февраля, и императрица предприняла неожиданный шаг. В этот день Панин получил ее письмо, написанное рукою Безбородко, секретаря императрицы, в котором сообщалось об указе от 8 февраля и повелевалось: сделать новое представление Испании; сообщить о мерах, принимаемых Россией, нейтральным государствам и пригласить их к совместным действиям и, наконец, "объяснить общими декларациями, вручаемыми Великобританскому и обоим Бурбонским дворам, что мы точно разумеем под именем свободной торговли". Иначе говоря, в письме Панину излагалась в общих чертах вся программа дальнейших действий.
Немецкий историк К. Бергбом, посвятивший вопросу о вооруженном нейтралитете обширное исследование, решил, что на основании письма от 14 февраля право авторства надо отдать Екатерине. Коль скоро в письме Панину говорилось об указе от 8 февраля, следовательно, он о нем прежде не знал. И если Панин не присутствовал при разговоре в доме Строганова, значит, он вообще ничего не знал о переговорах с англичанином и о планах императрицы. Тем более что в последующих беседах с Гаррисом сам Никита Иванович заверял его, что он к этому делу совершенно не причастен. Следовательно, вооруженный нейтралитет придумала Екатерина.
Но такое построение вызывает ряд возражений. Во-первых, трудно допустить, чтобы Панин не подозревал о готовящейся за его спиной столь важной внешнеполитической акции, даже если от него и пытались что-то скрыть. Для опытного дипломата, искушенного в придворных интригах, да еще и начальника контрразведки, это было бы более чем странно. Все же большую часть жизни он профессионально занимался выведыванием политических секретов. В условиях, когда его влияние при дворе явно падало, он должен был проявлять особую бдительность. Могла ли деятельность Гарриса ускользнуть от его внимания?
Возражение второе. В письме Панину сообщалось не о факте отправки указа в Адмиралтейскую коллегию, а была прислана копия указа. Это совсем не означает, что Никита Иванович не знал о распоряжении императрицы. Куда вероятнее другое. Панину предстояло написать проект декларации и другие важные документы. Для их подготовки наверняка потребуется текст указа, который и был ему прислан.
Возражение третье. До 13 февраля Екатерина намеревалась устроить демонстрацию в поддержку Англии, но декларация, как и прочие документы, была выдержана в духе строгого нейтралитета. Не случайно Гаррис в депеше от 25 февраля жаловался, что в письме, рассылаемом нейтральным странам, Англия и Испания фактически ставятся на одну доску. По существу же декларация оказалась антибританской мерой. Больше всего энтузиазма она вызвала в Дании, Швеции и Голландии, то есть в странах, страдавших в первую очередь от морского разбоя со стороны Британии. Голландцы так энергично взялись за вылавливание английских арматоров, что вскоре между двумя странами началась война. Почему планы Екатерины так сильно разошлись с ее конечными действиями? Что-то должно было повлиять на ее решение, не разговор ли с Паниным?
Возражение четвертое. А почему, собственно, Екатерина должна была стараться отстранить Панина от участия в разработке идеи вооруженного нейтралитета? О том, что Потемкин и Панин расходились во мнениях по вопросу об отношениях с Англией и каждый из них стремился перетянуть Екатерину на свою сторону, известно главным образом из донесений Гарриса. Но, вместо того чтобы безоговорочно верить английскому посланнику, не проще ли допустить, что русские не дрались между собой, а попросту дружно надували самого Гарриса? Князь Потемкин изображал "друга", граф Панин - "злодея", а дела решались своим чередом, вне зависимости от личных симпатий. Иначе трудно понять, почему, например, Екатерина решила поделиться славой и поручить написание большей части документов Панину, в то время как под рукой у нее был преданный человек - Безбородко. Наконец, возражение пятое и последнее. Можно допустить, что Екатерина действительно долго колебалась, решая, выступать ей протии Англии или нет, и если выступать, то в какой форме - обнародовать ли декларацию, учинить ли военно-морскую демонстрацию и т.д. Она могла принять окончательное решение именно 14 февраля, не исключено, что самостоятельно, но, скорее всего, под влиянием Панина. Однако если мы обратимся к событиям предшествовавших лет, то неизбежно придем к выводу, что сама концепция вооруженного нейтралитета складывалась в течение долгого времени и какого-то одного автора у нее попросту не было.
В самом деле, все ее основные элементы были известны и не раз обсуждались задолго до появления декларации от 28 февраля. Еще в 1778 году Дания предложила России заключить на все время войны особую конвенцию о совместной защите нейтральной торговли. Тогда же Екатерина распорядилась на следующее лето выслать несколько кораблей для защиты морского пути в Архангельск. В декабре 1778 года Панин представил императрице записку, в которой, в частности, предлагал организовать крейсирование в открытом море эскадр нейтральных стран, а также "учинить в Лондон и Париж" декларации России и Дании о свободе мореплавания. Записка кончалась словами: "Если сии мои всенижайшие рассуждения удостоятся монаршей апробации, примусь я немедленно за работу"
Предложение Панина было апробировано императрицей 22 декабря. Стало быть, первоначальный проект декларации был готов по крайней мере в январе 1779 года, то есть за год до ее официального распространения.
По существу, вопрос о том, кто придумал вооруженный нейтралитет, возник благодаря непомерному честолюбию Екатерины. Видя, что подписанная ею декларация имеет большой успех, императрица возжелала присвоить себе славу законодательницы морей и потому принялась доказывать непричастность к этому делу своего министра. Впрочем, кто бы ни был автором декларации, вооруженный нейтралитет был мудрым политическим шагом, много послужившим на пользу России.
В 1780 году, когда была подписана Декларация о вооруженном нейтралитете, Екатерине исполнился 51 год. Подходило к концу второе десятилетие ее царствования. Можно ли было назвать его "славным" или "великим"? Конечно, за эти годы Россия изменилась. Но какова была в этом заслуга самой императрицы?
Окрепла русская промышленность, и расширилась торговля. Но произошло это благодаря трудолюбию русских крестьян и мастеровых да предприимчивости промышленников и купечества. Ни одной серьезной меры в помощь промышленному классу Екатерина не приняла. Более или менее исправно функционировал механизм государственного управления. Но никаких принципиальных улучшений в него внесено не было. Деятельность же Сената и коллегии фактически направлял князь Вяземский. Выиграна война с Турцией. Однако Екатерина не проявила способностей организатора, умеющего мобилизовать силы страны в час испытаний. Не говоря уже о каком-то понимании военной стратегии.
За два десятилетия сильно вырос внешнеполитический авторитет России. Достаточно сопоставить только два факта. В 1762 году Екатерина, взойдя на престол, попыталась было стать посредником в урегулировании отношений между Австрией и Пруссией. Ее услуги были отклонены довольно бесцеремонно, если не сказать грубо. Но вот в 1779 году Австрия и Пруссия снова поссорились, на этот раз из-за Баварии, и за посредничеством сами обратились в Петербург. Мирить их на Тешенский конгресс поехал князь Н.В. Репнин, один из лучших русских дипломатов того времени. Позже германские государства нередко обращались к России, прося ее стать арбитром в их спорах.
К мнению Петербурга в европейских столицах начали прислушиваться очень внимательно. Не будет преувеличением сказать, что большим влиянием в Европе Россия пользовалась только после войны 1812 года. Однако внешняя политика находилась в руках Панина. Чем могла похвастаться сама Екатерина?
