Тормозящее влияние феодально-крепостнических отношений сказывалось на всех областях народного хозяйства. Возьмем промышленность. Как известно, одним из непременных условий ее развития является наличие свободной рабочей силы, наличие резервной армии труда. Но такую армию нельзя было сформировать в условиях господства феодальной системы хозяйства, когда огромная масса населения была насильственно прикреплена к земле, являлась собственностью помещиков, императорского дома Романовых и помещичьего государства в целом. Вот почему развивавшаяся промышленность России испытывала тогда хронический недостаток рабочей силы. При этом надо иметь в виду, что даже так называемые вольнонаемные рабочие того времени не были еще настоящими пролет ариями. Значительную часть их составляли крепостные крестьяне, которых помещик мог в любое время отозвать с предприятия. Все это крайне отрицательна сказывалось на развитии промышленности, путало коммерческие расчеты предпринимателей.
Вторым основным условием, необходимым для развития промышленности, является наличие широкого внутреннего рынка. Выше уже отмечалось, что на протяжении всей первой половины XIX в. рыночные связи в России росли и крепли. Спрос на промышленные товары постоянно увеличивался не только со стороны господствующих классов, на и со стороны крестьян. И тем не менее внутренний рынок страны в силу господства феодально-крепостнических отношений оставался крайне узким. Почему? Да потому что покупательная способность широких народных масс была чрезвычайна низкой. Крестьяне и низы городского населения, задавленные крепостнической эксплуатацией и непосильными платежами, в большинстве своем не имели средств для покупки промышленных товаров и вынуждены были удовлетворять свои потребности изделиями собственного домашнего производства. Неудивительно поэтому, что промышленные предприятия испытывали в то время определенные затруднения в сбыте готовой продукции.
Наконец, третьим необходимым условием, без которого промышленность не может развиваться, является наличие свободных капиталов. Ведь чтобы построить фабрику или завод, надо было иметь денежные средства. Между тем господствовавшие в стране феодально-крепостнические отношения чрезвычайно сильно задерживали накопление денежных средств у нарождавшейся русской буржуазии. Многие ее представители были выходцами из крепостных крестьян, находились в личной зависимости у помещиков. Последние имели право лишить своих разбогатевших крепостных принадлежавшего им имущества, могли потребовать с них какой угодно оброк. Поэтому крепостные «капиталисты» стремились вложить накопленные деньги не в промышленность, а главным образом в торговлю и ростовщичество, где они меньше поддавались помещичьему учету и контролю. Далее, согласно дореформенному законодательству, крепостные предприниматели не имели права заключать коммерческие сделки от собственного имени. Это они вынуждены были делать через посредство своих помещиков или других подставных лиц, что лишало крепостных предпринимателей необходимой оперативности и нередко приводило к зависимости не только от помещика, но и от купца, от имени которого заключались сделки. Часто случалось, что эти подставные лица попросту обирали крепостных предпринимателей. Что касается выхода «на волю», то при тех требованиях, которые предъявлялись помещиками, он был возможен лишь для очень ограниченного числа крестьян-предпринимателей. Но и это не все. Как уже было сказано, при крепостном праве многие так называемые вольнонаемные рабочие являлись собственностью помещиков. В заработную плату таких рабочих, кроме средств, необходимых для их содержания, входил еще оброк, вносимый помещику. Следовательно, часть прибавочной стоимости, создававшейся в промышленности наемным и рабочими, вместо того, чтобы расходоваться на расширение производства, попадала в карман дворян-душевладельцев и расходовалась ими непроизводительно.
Так конкретно проявлялось тормозящее влияние феодально-крепостнических отношений в промышленности. Еще сильнее оно сказывалось в области сельского хозяйства.
В последние десятилетия существования крепостного права крестьяне, обремененные непомерно тяжелыми феодальными повинностями, не в состоянии были сводить концы с концами и в массе своей разорялись. Из года в год на них накапливались недоимки по платежу оброков и податей. Ухудшалась обработка полей, падала урожайность хлебов, сокращалось поголовье крестьянского скота. Недоедание и ужасные голодовки в крепостных селах стали хроническим явлением. Среди крестьян резко увеличилась смертность, а рождаемость непрерывно падала. По далеко не полным данным, только за два неурожайных года (1848–1849) и только в одной Воронежской губернии от голода и различных, болезней умерло 211 752 человека[325].
Разорение и обнищание крепостных крестьян не могло не сказаться самым отрицательным образом и на хозяйстве помещиков. И это закономерно, потому что крестьянское хозяйство в феодальную эпоху было основой существования крепостного помещичьего хозяйства.
В 40-50-х гг. XIX в. крепостное помещичье хозяйство зашло в безвыходный тупик. В проекте речи дворянам Рязанской губернии известный славянофил А.И. Кошелев писал: «Положение дворянских поместий вообще бедственно: никогда не было столько имений описанных и назначенных в продажу, как ныне; никогда кредит между дворянством не был бессильнее настоящего времени; никогда дворянство не было более, чем ныне, обременено долгами частными и казенными»[326]. Накануне реформы 1861 г. задолженность дворян исчислялась сотнями миллионов рублей. По данным на 1859 г., 65 % всех помещичьих крестьян были заложены и перезаложены в государственных кредитных учреждениях и у частных лиц[327]. Многие дворянские имения были взяты в опеку за неуплату долгов, некоторые из них поступали в продажу с молотка.
Отдельные, более передовые помещики пытались преодолеть кризис феодальной экономики путем перестройки своего хозяйства на научных началах. Они стали внедрять усовершенствованные орудия труда и многопольные севообороты, разводили гурты высокопродуктивного скота, устраивали в имениях разного рода обрабатывающие предприятия и т. д., полагая, что от этого доходы в их карман польются сами по себе как из рога изобилия. Однако опыты организации рационального земледелия и животноводства не прививались на крепостной почве и в большинстве случаев терпели крах. «Хлеб русский на иностранный манер не родится», – иронизировал А.С. Пушкин, рассказывая в повести «Барышня-крестьянка» как помещик Муромцев пытался вести свое хозяйство по английской методе, в результате сам разорился и крестьян своих довел до разорения[328].
В условиях господства крепостного права помещикам невыгодно было применять машинную технику. Ведь за каждую машину надо было платить большие деньги, а труд крепостных крестьян помещикам ничего не стоил. Да и вообще крепостной труд никак не подходил для машинной техники. Дело в том, что машина в руках крепостного крестьянина, не заинтересованного в результатах своего труда, часто ломалась и не оправдывала себя. Кроме того, крепостной крестьянин, трудившийся из-под палки, не только не хотел, но часто просто не мог обращаться с новой техникой, был не в состоянии овладеть ею в силу своей неграмотности и забитости.
Крепостное право стояло непреодолимой преградой и на пути внедрения многопольных севооборотов. Чтобы перейти от традиционного трехполья к плодопеременным севооборотам, необходимо было прежде всего ликвидировать вопиющую чересполосицу, а это невозможно было сделать без ликвидации помещичьего землевладения. Аналогичным было положение и с применением достижений агрономической науки. В дореформенную эпоху достижения агрономической науки не могли найти широкого применения ни в дворянских имениях, где хозяйством в большинстве случаев управляли невежественные бурмистры и приказчики, ни в хозяйстве крестьян, приниженных личной зависимостью и умственной темнотой.
Таким образом, весь ход экономического развития России требовал незамедлительной ликвидации феодально-крепостнических пут. Это и явилось главной экономической причиной, заставившей царя и помещиков взяться за подготовку крестьянской реформы.
Второй такой причиной, по определению В.И. Ленина, явилось поражение царизма в Крымской войне 1853–1856 гг. Развязанная господствующими кругами Турции и ведущих европейских государств, в том числе и царской России, Крымская война еще больше ухудшила и без того чрезвычайно тяжелое положение широких народных масс. Она сопровождалась значительным увеличением количества войск. За два года военных действий в армию и флот было призвано дополнительно около миллиона человек. Кроме того, из хозяйства страны на нужды фронта правительство изъяло до 150 тыс. лошадей. Для крепостного хозяйства, базировавшегося главным образом на применении мускульной энергии, это имело исключительно тяжелые последствия. Война потребовала, далее, громадных денежных средств. За два года войны на нее было истрачено около 500 млн. руб., т. е. почти трехлетний доход государства[329]. В связи с войной резко повысились государственные налоги и всякие другие сборы, для гражданского населения были введены специальные военные повинности: поставка подвод для войск, снабжение действующей армии и ополчения дровами, свечами, соломою, фуражом и даже продовольствием. Все это дополнительным бременем легло на плечи трудящихся и прежде всего крестьянства. В 1855 г., например, только с крестьян Воронежской губернии было взято на обмундирование ополченцев и фуражное довольствие лошадей 313 817 руб. серебром, 2737 четвертей овса и 41 055 пудов сена; сверх того было собрано и отправлено на крестьянских подводах в Крым для действующей армии разного хлеба и фуража до 162 252 четвертей[330]. «Война…, – писал К. Маркс, – потребовала огромных жертв от русских народных масс, жертв, о размерах которых можно судить на основании того простого факта, что в период между 1853 и 1856 гг. сумма необеспеченных бумажных денег, находившихся в обращении, возросла с трехсот тридцати трех миллионов рублей примерно до семисот миллионов рублей, причем это возросшее количество бумажных денег фактически представляло собой налоги, которые государство собрало вперед»[331].
