Уже в октябре 1924 года письмо появилось в английских средствах массовой информации, а 24 октября того же года британское Министерство иностранных дел (Форин оффис) направило специальную ноту полномочному представителю СССР в Великобритании Х.Г.Раковскому[16]. В ней "письмо Зиновьева" трактовалось как "инструкции для британских подданных для насильственного свержения существующего строя в этой стране и разложения вооруженных сил Его Величества". "Всякий, кто знаком с уставом и связями Коммунистического Интернационала, — говорилось в ноте, — нисколько не станет сомневаться в его тесной связи и контакте с советским правительством", а потому "письмо Зиновьева" квалифицировалось как прямое вмешательство Советского государства во внутренние дела Великобритании[17]. Это был серьезный политический демарш, грозивший полным разрывом дипломатических отношений и откровенной конфронтацией.
Опасность последствий такой конфронтации для СССР, надеявшегося получить в это время британский заем, была настолько очевидной, что ответ Раковского на ноту последовал уже на следующий день. В нем категорически отрицалась подлинность "письма Зиновьева" и приводился ряд серьезных доказательств того, что оно "является работой преступных личностей, недостаточно знакомых с конструкцией Коммунистического Интернационала". Во-первых, сообщал Раковский, в циркулярах и иных документах Коминтерна последний никогда не называет себя "Третьим Коммунистическим Интернационалом", как сказано в "письме", в силу того, что не существовало ни первого Коммунистического, ни второго Коммунистического Интернационалов. Во-вторых, "письмо" подписано Зиновьевым в качестве "председателя Президиума Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала", тогда как он официально является Председателем Исполкома Коминтерна. Кроме того, по словам Раковского, "все содержание документа с коммунистической точки зрения состоит из ряда нелепостей, имеющих целью просто восстановить британское общественное мнение против Советского Союза и подорвать усилия, которые были приложены обеими странами для установления длительных и дружеских отношений"[18].
Несмотря на последний, весьма неопределенный и не соответствующий действительности аргумент, два первых обстоятельства серьезно подрывали представления о подлинном характере "письма Зиновьева". Между тем, пока британская общественность шумно обсуждала "письмо Зиновьева" и его возможные последствия, а дипломаты обменивались нотами протеста, лондонским представительством СССР 28 октября было получено адресованное на имя Раковского письмо некоего Синклтона. В нем автор сообщал, что он готов представить 30 фальшивых документов, которые вскоре "будут употреблены, чтобы дискредитировать Россию"[19].
29 октября Синклтон был принят первым секретарем советского полпредства Битнером. В ходе беседы тот сообщил, что, будучи англичанином, он еще до революции вел разведывательную работу в пользу России, являясь тайным агентом военного атташе российского посольства в Лондоне. Сохраненные им симпатии к России заставили Синклтона предпринять действия, направленные на разоблачение авторов "письма Зиновьева". В результате этого расследования ему удалось установить, что в Лондоне действует организация "Британский Королевский союз", финансируемая неким графом Нортюмберлендским и газетой "Морнинг пост". Этот союз и занимался изготовлением фальшивок. Среди сотрудников названной организации ему были известны некие Реджинальд Вильсон и капитан Томплинс. Синклтон предъявил подлинники и фотокопии фальшивых документов, которые должны были в скором времени использоваться против СССР.
До нас дошли 4 из 30 документов, предъявленных Синклтоном в советское полпредство. Первый из них — "Договор" между Социалистической рабочей партией Великобритании и Социалистическим рабочим пресс-бюро, полномочными представителями которых выступали проживавшие в Глазго некие Томас Митчель и Джон Гендерсон, с одной стороны, и "Исполком Совета русских рабочих и Социалистический рабочий Национал в Гамбурге" — с другой. "Договор" составлен на бланке, увенчанном символическим изображением руки рабочего, держащей молот, и надписью "Пролетарии всех стран, соединяйтесь", снабжен подписями и печатями представителей Социалистической рабочей партии и Социалистического рабочего пресс-бюро. "Договор" содержал программные обязательства Митчеля и Гендерсона перед Исполкомом Совета русских рабочих и Социалистическим рабочим Националом, а также определял технические вопросы их взаимодействия. Программные цели договора предусматривали обязательства Митчеля и Гендерсона создать по всей Великобритании сеть агитаторов, призванных "вызвать промышленные конфликты и привить рабочим, занятым в основных отраслях промышленности, революционную доктрину и идею экономического контроля над производством", организовать воскресные пролетарские школы для молодежи с целью ее приобщения к революционным идеям и воспитания атеизма, наладить получение "столько, сколько можно, сведений государственной важности: дипломатических, морских, военных, гражданских, политических и иных сведений, которые могут быть чем-нибудь интересны или полезны Революционному исполкому России или Германии". Последние обязались оплачивать услуги своих партнеров, которые время от времени должны были не только представлять письменные отчеты конспиративным путем, но и посещать Россию и Германию для устных докладов.
"Договор" продолжал и конкретизировал программные установки "письма Зиновьева" с той лишь разницей, что теперь проводником политики Коминтерна-СССР выступали уже социалистические организации западных стран, которым фактически отводилась роль разведывательных органов. Однако авторы фальшивки продемонстрировали незнание организационного построения международного рабочего движения. Всего двумя-тремя незначительными, но крайне показательными ошибками они позволили разоблачить подлог. Вполне возможно было предположить существование в Глазго "Британского революционного Исполкома" и "Социалистического рабочего пресс-бюро", от имени которых могли самозванно или вполне легально выступать Митчель и Гендерсон. Однако "Исполкома Совета русских рабочих" и уж тем более "Социалистического рабочего Национала в Гамбурге" ни тогда, ни раньше или позже в природе не существовало.
Три следующих документа продолжали и конкретизировали "Договор", его программное и организационное содержание. Первый из них — написанное на бланке органа Социалистической рабочей партии Великобритании "Социалист" письмо с неразборчивой подписью представителя Исполкома британских рабочих в Москву на имя А.П.Розенгольца, отправленное из Глазго через Амстердам 19 октября 1923 г. В письме сообщалось, что Исполком через некоего "товарища Б." получил возможность пользоваться линотипом для переиздания "пропагандистской литературы, ежемесячно посылаемой нам из Москвы". Далее в подтверждение реальности действия "Договора" Москву информировали о том, что Исполком британских рабочих контролирует около ста тысяч рабочих британских угольных шахт. Для дальнейшего расширения его влияния запрашивались 3 тысячи фунтов стерлингов — в том числе на организацию "марксистских школ революционного обучения мальчиков и девочек Англии". Фальшивка точно била все в ту же цель, однако ее авторы допустили вопиющий промах, использовав немыслимое для социалистов и коммунистов и просто безграмотное обращение к Розенгольцу, назвав его "высокородным товарищем".
Следующее письмо той же организации от 16 ноября 1923 г. адресовано в Амстердам С.Я.Ротгерсу (на самом деле Рутгерс). Оно уверяло "Бюро Интернационала" в том, что "удар, который мы подготовляем теперь против основных отраслей промышленности, заставит трепетать капиталистов и убедит их в том, что дни их сочтены". Здесь вновь подтверждалось получение "ценной помощи" от русских и немецких товарищей, а также "миленького чека" от епископа Брауна из американского штата Огайо, обещавшего, помимо этого, "посильную помощь через своих друзей из Союза индустриальных рабочих мира" в Чикаго. Письмо содержало краткий отчет о деятельности созданных школ: "Мы, — говорилось в нем, — отнимаем сотни мальчиков и девочек из капиталистических церквей, и их воспитание в духе революционного социализма и атеизма продвигается вперед быстрыми шагами…"[20] Уже сам стиль этого письма — лозунгово-пропагандистский, а не деловой, как ему полагалось быть, — явно оказался рассчитанным на прочтение третьих лиц и должен был напугать прежде всего обывателей. Но подлог просматривался не только в этом. В обращении к Рутгерсу этот революционер-социалист назван вновь немыслимым в среде социалистических деятелей эпитетом "великий (высокородный) товарищ", а в конце письма фальсификатор приветствует его от имени и вовсе фантастического "Британского рабочего индустриального Советского Союза".
