- Мистер Уэст, - быстро сказала она шепотом, озираясь по сторонам. Она говорила нервно и быстро. - Я хочу извиниться перед вами за унижение, которому вчера подверглись вы и ваша семья. Мой брат находился в саду и видел все, но ничего не мог поделать. Уверяю вас, мистер Уэст, что если это, - она указала на плакат, - принесло вам некоторую досаду, то мне и брату плакат причинил гораздо больше огорчений.
- Что вы, мисс Хэзерстон! - сказал я со смехом. - Британия свободная страна, и если кто-нибудь желает отвадить визитеров от своего дома, то почему бы ему так не сделать.
- Но это ужасно грубо, - прервала она, нетерпеливо топнув ножкой. Подумать только, что и ваша сестра тоже подверглась такому несправедливому оскорблению! Я готова провалиться сквозь землю от стыда при одной мысли об этом.
- Пожалуйста не тревожьтесь, - сказал я горячо; меня взволновало ее огорчение. - Я уверен, что ваш отец имел причины принять такие меры.
- О, бог видит, что причины у него имеются, - ответила она с невыразимой грустью в голосе. - И все же, я думаю, что было бы более достойно мужчины встретить опасность лицом к лицу, чем скрываться от нее. Впрочем, ему лучше знать, и не нам судить его. Но кто там?! - воскликнула она, вглядываясь с беспокойством в темную аллею. - О, это мой брат Мордаунт. Мордаунт, - сказала она, когда молодой человек подошел к нам, - я просила извинения у мистера Уэста и от своего, и от твоего имени за то, что произошло вчера.
- Я очень рад, что могу лично сделать это, - сказал он вежливо. - У меня горячее желание повидать также вашу сестру и вашего отца и сказать им, как я огорчен случившимся... Мне кажется, тебе лучше уйти домой, малютка, обратился он к сестре, - потому что приближается время завтрака. Нет, не уходите, мистер Уэст, мне нужно с вами поговорить, - сказал он мне.
Мисс Хэзерстон с улыбкой помахала мне рукой и пошла по аллее, а ее брат раскрыл калитку, вышел и снова запер ее снаружи.
- Если вы не возражаете, я пройдусь с вами по дороге. Не хотите ли манильскую сигару? - он вынул из кармана две сигары и дал одну мне. - Они неплохи. Я сделался знатоком сигар, когда был в Индии. Надеюсь, что я не помешаю вашим делам?
- Нисколько, - ответил я. - Я очень рад вашему обществу.
- Раскрою вам один секрет, - сказал мой спутник, - сегодня я впервые вышел из имения с тех пор, как мы здесь поселились.
- А ваша сестра?
- Она не выходила никогда. Я ускользнул от отца и знаю, ему это очень не понравится. Он хочет, чтобы мы всегда держались вместе. Кое-кто, может быть, и назовет это капризом, но знаю, что отец имеет достаточно оснований для своих поступков, хотя, возможно, в данном случае он слишком требователен.
- Вам, вероятно, очень тоскливо, - посочувствовал я. - Не могли бы вы время от времени выходить на прогулку со мной? Вон наш дом - Бранксом.
- Вы очень добры, - ответил он заинтересованно. - Я с удовольствием заходил бы к вам. За исключением нашего старого кучера и садовника Израиля Стейкса, мне не с кем перекинуться словом.
- А ваша сестра, наверное, в еще большей степени чувствует одиночество? спросил я. Мой новый знакомый слишком много думал о себе и очень мало о своей сестре.
- Да, бедняжка Габриель несомненно чувствует то же самое, - ответил он беспечно. - Но более неестественно держать взаперти мужчину в моем возрасте, чем девушку. Посмотрите на меня. В марте мне исполнится 23 года, но я никогда не был ни в школе, ни в университете. Я так же невежествен, как любой из этих деревенских парней. Вам это кажется странным и, тем не менее, это так. Разве я не заслуживаю лучшей участи?
Говоря это, он остановился, повернулся лицом ко мне.
Я оглядел его лицо, освещенное солнцем. Он действительно был неподходящей птицей для этой клетки. Высокий, сильный, с волевым и смуглым лицом, с отточенными тонкими чертами, он будто сошел с полотен Мурильо или Веласкеса. В очертании его энергичного рта и всей гибкой и крепкой фигуры угадывалась скрытая энергия и сила.
- Можно учиться и другими путями, - сказал я сентенциозно. - Я не могу поверить, что вы провели всю свою жизнь в праздности и удовольствиях.
- Удовольствиях! - воскликнул он. - Удовольствиях! Взгляните-ка! - Он снял шляпу, и я увидел в его черных волосах седые пряди. - Не думаете ли вы, что это результат удовольствий? - с горьким смехом спросил он.
- Вы, очевидно, испытали большое потрясение. Я знавал людей, таких же молодых, как вы, у которых были седые волосы.
- Бедняги! - пробормотал он. - Я жалею их.
- Если вам удастся зайти к нам в Бранксом, - сказал я, - может быть, вы возьмете с собой мисс Хэзерстон? Мой отец да и сестра будут очень рады ее видеть, а смена впечатлений принесет ей пользу.
- Трудно будет ускользнуть нам вместе, - ответил он. - Но, если подвернется случай, я приведу ее с собой. Это можно будет сделать как-нибудь пополудни, так как отец в это время иногда отдыхает.
Мы подошли к извилистой тропинке, которая начиналась у шоссе и вела к дому лэрда. Мой спутник остановился.
- Мне нужно идти домой, - сказал он, - иначе меня спохватятся. Я вам очень благодарен. Габриель тоже будет тронута вашим любезным приглашением.
Он пожал мне руку и отправился было, но повернулся и снова догнал меня.
- Мне только что подумалось, что для вас мы - большая загадка, что вы рассматриваете Клумбер, как частную психиатрическую лечебницу. Не смею порицать вас за это. Было бы недружески с моей стороны не удовлетворить вашего любопытства, но я обещал отцу молчать. Если бы даже я и рассказал вам все, что знаю, вы просто не поняли бы меня. Я хотел бы только, чтобы вы поверили, что отец так же здоров, как вы или я, но у него есть причины вести такой образ жизни. Могу еще добавить: его стремление к уединению не является результатом каких-нибудь недостойных или бесчестных поступков, а вызвано только инстинктом самосохранения.
- Значит, ему грозит опасность? - воскликнул я.
- Да, он постоянно в опасности.
- Но почему же он не обратился за защитой к властям? Если он кого-то опасается, ему стоит только назвать это лицо, и тому будет предложено не нарушать мира.
- Дорогой Уэст, - сказал молодой Хэзерстон, - подстерегающую отца опасность невозможно предотвратить вмешательством людей.
- Вы же не станете утверждать, что она сверхъестественна, - сказал я недоверчиво.
- Вряд ли, - ответил он нерешительно. - Ну вот, - продолжал он, - я сказал гораздо больше того, что имел право сказать, но я знаю, вы не злоупотребите моим доверием. До свидания!
Он отправился домой и скоро исчез за поворотом дороги.
Сперва обитатели Клумбера показались мне просто эксцентричными людьми, но после беседы с Мордаунтом Хэзерстоном я понял, что нечто темное и зловещее лежит в основе поступков генерала. И чем больше я размышлял над этим, тем меньше понимал своих соседей.
Мрачный Клумбер-холл и катастрофа, нависшая над его обитателями, - все это в сильнейшей степени действовало на мое воображение. До поздней ночи я угрюмый сидел у огня, перебирая в уме все, что слышал, и вспоминая различные эпизоды, которые могли бы дать мне ключ к тайне.
Глава V
О ТЕНИ КЛУМБЕРА, УПАВШЕЙ НА НАС ЧЕТВЕРЫХ
Надеюсь, что мои читатели не сочтут меня любопытным человеком, сующим нос в чужие дела, если я скажу, что последующие дни и недели мои мысли все более и более возвращались к генералу Хэзерстону и окружавшей его тайне. Напрасно я старался тяжелым трудом и делами лэрда направить мысли в другое русло. Что бы я ни делал на суше или на воде, я ловил себя на том, что ломаю голову над тайной Клумбера. Наконец я почувствовал, что не способен заниматься чем бы то ни было, пока не найду разгадку. Я не мог проходить мимо пятифутового забора или мимо больших железных ворот с массивным замком, чтобы не попытаться отгадать, какая тайна скрывается за этой преградой. Несмотря на все мои размышления и наблюдения, я не мог прийти ни к какому выводу, который хотя бы на минуту можно было принять за отправную точку.
Однажды вечером моя сестра навестила больного крестьянина, потом выполнила еще какой-то акт милосердия, за что ее так любили по всей округе.
- Джон, - сказала она, вернувшись домой, - видел ты Клумбер-холл в ночное время?
- Нет, - ответил я, откладывая в сторону книгу, которую читал. - Нет, ни разу с того вечера, когда генерал и Мак-Нейль производили осмотр дома.
- Так бери шляпу, Джон, и пойдем со мной.
По ее поведению я понял, что она чем-то взволнована и напугана.
- Бог с тобой! - воскликнул я. - В чем дело? Неужели старый Клумбер-холл горит? У тебя такой мрачный вид, что можно подумать, будто погиб весь Вигтаун.
- Нет, пока еще не все плохо, - сказала она, улыбнувшись. - Пойдем же, Джон. Мне очень хочется, чтобы ты это видел.
Я всегда воздерживался от каких-либо разговоров, которые могли бы встревожить мою сестру. Поэтому она не знала, какой интерес вызывают во мне наши соседи. Я взял шляпу и последовал за ней в темноту. Мы шли по узенькой тропинке. Она привела нас к небольшой возвышенности, с которой был виден как на ладони холл.
