Николай I подарил дочерям двухэтажный домик, который поставили в «детском зале». «Этот домик мы любили больше всех остальных игрушек, — вспоминала Ольга Николаевна, — это было наше царство, в котором мы, сестры, могли укрываться с подругами. Туда я пряталась, если хотела быть одна».
Помимо подвижных игр дети рано начинали заниматься физическим трудом. Это считалось полезным и для физического развития, и как средство отдыха от напряженной умственной работы. Соответствовало это и традиции: со времен Петра I принято было, чтобы русские государи знали хотя бы одно ремесло, чаще всего токарное дело, а со времен Павла I активно занимались садоводством.
У каждого ребенка был свой маленький садик, в котором выращивались разные овощи или цветы. Дети традиционно (часто вместе с родителями) подметали парковые дорожки, убирали палую листву, чистили снег, подрезали ветви деревьев. В Царском Селе на Детском острове Александр Николаевич (Александр II) и его товарищи сами построили домик в четыре комнаты с салоном, причем великие княжны усердно помогали: таскали кирпичи и прокладывали дорожки через кустарник.
Очень любил физическую работу Николай II. Даже находясь после революции под арестом, он работал в огороде с такой энергией, что один из солдат сказал: «Ведь если ему дать кусок земли и чтобы он сам на нем работал, так скоро опять себе всю Россию заработает».
Имелись во дворце и свои праздничные традиции.
Дни рождения детей отмечались торжественной церковной службой и званым ужином. К ним приходили гости-ровесники, которых поили чаем со всевозможными лакомствами и развлекали каким-нибудь занятным представлением — выступлением фокусников или чревовещателей, кукольным театром, дрессированными животными и т. п. Именинники получали подарки: к примеру, великий князь Михаил Александрович на пятнадцатилетие получил велосипед, маленький фотоаппарат, духовое ружье, лук, нож, кофейную чашку и пр. Вечерами устраивались фейерверки и иллюминации.
Начиная с Николая I, при дворе обязательно устраивались детские елки. Готовились к ним заранее, в первую очередь подготавливая подарки. На всякий праздник их раздаривались тысячи — и в Россию, и за рубеж, — и найти что-нибудь по-настоящему оригинальное было не так-то просто.
По этикету, никто из императорской семьи, пребывая в России, не должен был заходить в магазины (за границей было можно). Владельцы магазинов присылали товары прямо во дворец — из года в год одни и те же. О новинках ничего известно не было (да приличные магазины и не публиковали подобной рекламы); вообще газеты в детские приносить было запрещено. Поэтому из года в год челяди, придворным и родственникам дарились в основном вещи из фарфора, стекла и серебра, а родителям дети часто изготавливали подарки сами: вышивали что-нибудь, клеили или выпиливали лобзиком.
Карманных денег у детей не было; цен они не знали, и если они что-нибудь покупали, это оплачивалось из казны.
Родители дарили детям игрушки, книги, садовые инструменты.
После рождественской службы устраивался семейный обед, а затем двери банкетного зала распахивались — и все «оказывались в волшебном царстве». Весь зал был уставлен рождественскими елками, сверкающими разноцветными свечами и увешанными золотыми и серебряны ми игрушками и золочеными фруктами. Шесть елок ставилось для семьи, остальные — для родственников и придворных. Возле каждой елки был накрытый белой скатертью столик, уставленный подарками. Около полуночи детей уводили в детские.
Через три дня елки разбирали. Ставили стремянки, и царские дети, вооруженные ножницами, срезали с елки лакомства и украшения; все это раздавали слугам, которые приходили сюда со своими семьями. Радовались все — и дарители, и одариваемые.
В пост не было никаких развлечений, прерывались даже уроки танцев, не устраивалось ни балов, ни концертов. Начиная с Вербного воскресенья, дети посещали церковь утром и вечером. Для заутрени девочки надевали русское придворное платье: на голову усыпанный жемчугом кокошник, шитая вуаль до талии, сарафан из серебряной парчи и кремовая атласная юбка.
«Я не помню, чтобы мы чувствовали усталость, — рассказывала Ольга Александровна, — зато хорошо помню, с каким нетерпением мы ждали, затаив дыхание, первый торжествующий возглас „Христос Воскресе!“, который затем подхватывали императорские хоры». По пути в банкетный зал «мы ежеминутно останавливались, чтобы похристосоваться с дворецкими, лакеями, солдатами, служанками и всеми, кто нам встречался».
На другой день государь и императрица становились в конце одного из залов, а все прочие обитатели дворца подходили к ним христосоваться и получали яйцо — фарфоровое, яшмовое или из малахита. Детей-певчих из церковного хора лакеи поднимали и ставили на стул, чтобы царю не приходилось наклоняться.
Одной из главных фигур детства при дворе были гувернантки, объединявшие функции обучения и воспитания. Гувернантки занимались и с мальчиками, пока те не достигали семи-восьми лет, и особенно с девочками, которых сопровождали от младенчества до замужества (нередко и позднее, потому что многие гувернантки оставались при своих воспитанницах и в их взрослой жизни).
Помимо жалованья гувернантка получала придворный статус (подразумевавший в торжественных случаях традиционную придворную форму — «русское платье» синего бархата с золотым шитьем), придворный выезд и ложу в театре.
Подбор гувернанток, как и другой дворцовой челяди, был довольно случайным и не всегда удовлетворительным. К примеру, Ю. Ф. Баранова — сначала старшая воспитательница при детях Николая I, потом гувернантка его старшей дочери Марии Николаевны, как свидетельствовала великая княгиня Ольга Николаевна, «не имела и тени авторитета. Очень добрая, очень боязливая, в частной жизни обремененная заботами о большой семье, на службе, кроме воспитания Мэри, еще и ответственная за наши расходы и раздачу пожертвований, она не умела следить за порядком в нашей классной. Каждую минуту открывалась дверь для гостя или лакея, приносившего какую-либо весть, и Мэри пользовалась этим нарушением, чтобы сейчас же вместо работы предаться каким-нибудь играм. Этому недостатку строгости и дисциплины можно, вероятно, приписать то обстоятельство, что Мэри и позднее не имела определенного чувства долга. Мадам Барановой не хватало чуткости, чтобы вести ее. Она только выходила из себя, держала длинные речи, которые Мэри в большинстве случаев прерывала каким-нибудь замечанием».
Большинство гувернанток были одиноки, почти никуда не выезжали из дворца и всю свою привязанность переносили на воспитанниц. Те платили им взаимностью, и когда приходилось разлучаться, это приносило много горя обеим сторонам.
Довольно часто гувернантки или воспитатели оказывались в конфликтных или даже откровенно враждебных отношениях между собой, и это наэлектризовывало атмосферу детской половины, изрядно нервировало и остальной штат, и самих царственных детей.
Во время уроков, которые близким по возрасту детям давали одни и те же учителя, гувернантки девочек по очереди присутствовали на занятиях — как для соблюдения порядка, так и для того, чтобы быть в курсе того, что проходят воспитанницы, и потом помочь им при подготовке уроков.
Годы учебы великих князей проходили под знаком строгой дисциплины и неукоснительно соблюдаемого распорядка. Подъем в шесть часов; вставать немедленно. За лишние «поспать пять минуточек» полагалось наказание. Затем, стоя на коленях, читали молитву перед иконами; далее холодная ванна.
Первые уроки — гимнастика или фехтование. С восьми утра до одиннадцати и с двух до шести — уроки. По традиции, великие князья не могли обучаться ни в казенных, ни в частных заведениях, поэтому учились дома, но уже с середины XIX века учебная программа мальчиков в основном соответствовала той, что была в ходу в закрытых военно-учебных заведениях, а девочек — в институтах благородных девиц. Использовались и соответствующие учебники. В начале XX века это были «Немецкая грамматика» А. Шульца, русская грамматика А. Пыльнева, арифметический задачник В. Евтушевского, учебник французского языка П.Шанселя и П. Глезера, география Г. Иванова и пр.
Учились восемь лет. Изучали Закон Божий, историю церкви, русскую и европейскую словесность, русскую и всемирную историю, географию, математику, три языка (французский, английский и немецкий), танцы. Танцевали, как правило, братья с сестрами. Как вспоминала великая княжна Ольга Александровна, перед уроком «мы с Мишей должны были сделать друг другу реверанс и поклониться. Мы оба чувствовали себя такими дураками и готовы были провалиться сквозь землю от смущения, тем более что знали: вопреки нашим протестам, казаки, дежурившие возле бальной комнаты, подсматривают за нами в замочные скважины. После уроков они всегда встречали нас широкими улыбками, что еще больше увеличивало наше смущение».
