его владениям. Один только этот факт, взятый сам по себе, не мог бы еще объяснить ни того внезапно пробудившегося обоюдного интереса, ни того близкого и постоянного соприкосновения, ни того, наконец, живого и плодотворного взаимодействия, какое наблюдается с этого времени во взаимоотношениях между эллинской и иудейской культурой. Ведь не говоря уже о многочисленных в Азии малокультурных и некультурных более или менее значительных народностях, вошедших в состав монархии Александра, даже непосредственное соприкосновение греков с относительно очень высоко развитой культурой вавилонской не привело к таким же результатам и не имело таких же многозначительных последствий, как встреча их с маленьким затерявшимся в отдаленной Палестине народцем.
Если изучение и изложение обстоятельств, при которых началось и затем совершалось дальнейшее развитие взаимоотношений и сближение иудейского народа с греками в последовавшую за походом Александра Македонского эллинистическую эпоху, и выходит собственно за пределы нашего исследования и задачи, поставленной нами себе в настоящем очерке, то, с другой стороны, выяснение причин, почему именно такое сближение и возникновение живого взаимодействия двух культур наступило так внезапно и сразу, не только не будучи подготовлено предшествовавшими постепенно слагавшимися отношениями, а напротив, непосредственно следуя за временем почти полного обоюдного неведения народов, являвшихся представителями и носителями обеих культур, друг о друге, должно составлять одну из непосредственных и, как мы убедились выше во введении, в сущности, главнейшую цель, какую только и может ставить себе изучение взаимоотношений между греками и иудеями в доэллинистическую эпоху. И причины такого, могущего показаться на первый взгляд внезапным, и как будто неожиданно наступившего перехода израильского народа от полной замкнутости и изолированности культурного развития, от резкого отмежевания его от всякого культурного общения с другими народами к самому живому культурному взаимодействию и сотрудничеству с эллинами, народом, жившим в отдаленной от Иудеи местности и до того незнакомого иудеям даже по названию, мы, конечно, должны искать, как уже сказано, не в чисто внешнем факте македонского завоевания, но в более глубоких и общих условиях, и прежде всего экономического и политического развития обоих народов.
ГЛАВА ПЯТАЯ. Эллада и Иудея в их взаимных отношениях
Трудно представить себе переворот более крутой и решительный, нежели тот, какой произошел в судьбе израильского народа в течение двух столетий, протекших со времени вавилонского плена до азиатских походов Александра Македонского и до начала эллинистической эпохи. Экономически переворот этот выразился в превращении израильского народа из нации чисто земледельческой, жившей замкнутым натуральным хозяйством, в нацию по преимуществу торговую и сосредоточенную в крупных городских центрах, политически — не только в утрате политической самостоятельности, но и территориального единства, в начавшемся с этого времени рассеянии среди чужеземных народов, так называемой диаспоре. Наконец, идеологически — в отказе от узконационального культа Ягве и в провозглашении всемирной проповеднической миссии иудейства и призвании его возвестить истинную религию и истинного бога всем народам. Это новое миссионерское настроение и признание мировой международной роли еврейства, нашедшее особенно яркое выражение у Исайи второго, резко отличают собою пророческую деятельность и писания пророков позднейшего послепленного времени от их предшественников, в особенности же от древнейших пророков, стоявших всецело еще на узконациональной точке зрения.
Переворот, имевший место в жизни израильского народа в столетия, непосредственно предшествовавшие началу эллинистической эпохи, начатый насильственным путем, путем насильственного увода в плен большей части имущего населения, впоследствии с течением времени все более и более превращался в процесс, развитие которого совершалось естественным путем и обусловливалось причинами уже не внешнего, а внутреннего характера. Пример изгнанников, успевших обратиться за время своего пребывания в плену в настоящих городских жителей по преимуществу и в то же время достигших на местах своего нового поселения настолько значительной степени благосостояния, что даже перспектива возвращения на их прежнюю родину их не могла соблазнить, с течением времени должен был действовать все более заразительным образом.
Выгоды, представляемые жизнью на чужбине в крупных торговых и промышленных центрах, в особенности же при сопоставлении их с бедностью и полной необеспеченностью существования на родине, все в большей и большей степени должны были манить и привлекать к себе и палестинских евреев, и либо побуждали их добровольно покидать родину и Переселяться на чужбину, либо заставляли их скорее и легче примиряться со своей новой родиной в относительно довольно часто повторявшихся в эллинистическую эпоху случаях насильственного переселения.
В этом-то резком переломе как в условиях жизни, так и в мировоззрении и господствующем настроении иудейского народа, переломе, повлекшем за собою быстрое распространение и акклиматизацию иудеев и иудейства по всему миру, мы и должны видеть одну из главных причин самого широкого и повсеместного соприкосновения и взаимодействия эллинской и иудейской культур, наступающего с началом эллинистической эпохи почти внезапно после многовекового неведения обоих народов друг о друге. Но если первоначальные причины последующей диаспоры мы должны искать еще в исторических судьбах и условиях исторического развития израильского народа в доэллинистическую эпоху, если почва для рассеяния Израиля по всему миру была подготовлена, таким образом, заранее, то окончательный толчок в этом направлении дан был встречей и соприкосновением их с греками и с греческой культурой со времени азиатского похода Александра Македонского и образования по его смерти эллинистических государств.
Почти одновременно с переворотом, совершившимся в судьбе и характере иудейского народа, и в жизни и условиях исторического развития греков произошла не менее значительная перемена, хотя и обратная и даже прямо противоположная по своему характеру, но оказавшаяся тождественной по своим результатам. В отличие от иудеев, остававшихся в течение почти всей предшествовавшей эпохи вплоть до своей первой встречи с греками народом почти исключительно земледельческим и замкнутым в себе, греки с самого своего появления на исторической арене предстают перед нами прежде всего в качестве нации мореплавателей и предприимчивых торговцев по преимуществу. Если географическое положение и характер местности осуждали Иудею на замкнутое и обособленное положение в среде других народов, то, напротив, положение греческого полуострова в центре всего известного в то время культурного мира в наиболее доступной и представлявшей наибольшие удобства для развития мореплавания по характеру своей береговой линии части Средиземного моря делало из греков прежде всего мореплавателей по призванию и естественных посредников в торговых сношениях между тремя частями света, омываемыми Средиземным морем. С Азией соединяла их цепь островов, составлявшая как бы продолжение греческого полуострова и в значительной мере облегчавшая плавание по морю и делавшая его доступным даже для самых неопытных моряков. От южной оконечности Италии отделял северную Грецию лишь узкий пролив, сообщение через который облегчалось еще расположенным в
