Чтобы придумать эту систему и основать греческие и македонские города по всему царству, потребовалось время. Селевк до 300 г. до н. э. или около того не имел достаточных людских ресурсов, чтобы создать много городов. Не имел он и доступа к Средиземному морю, нужного для привлечения людей из Греции, но он начал со своих персидских городов, новой столицы империи Селевкии в Вавилонии и с пограничных городов в Месопотамии. Со временем он перенял систему, развитую Антигоном, а затем смог организовать первое по-настоящему эллинистическое царство, которое позже стало образцом для остальных, включая Македонию и в конце концов Рим.
Селевкия на Тигре в Вавилонии была одним из серии новых великих городов, основанных преемниками Александра по модели Александрии Египетской. Все эти великие властители копировали один великий город Александра и добавляли другие более мелкие города. Кассандр отремонтировал часть разрушений, произведенных в Греции, он заново основал Фивы, собрав оставшихся в живых жителей в 316 г. до н. э., хотя, как обычно, остальные беотийцы неодобрительно отнеслись к этому. В Македонии он основал Кассандрию вместо разрушенной Потидеи на западном пальце Халкидики и Фессалоники (названные в честь его жены) в верховьях Термейского залива.[462] Оба города были населены собранными из близлежащих городков и городов жителями, этот процесс был назван синойкизмом, и он избавлял основателя от необходимости искать колонистов. Результатом стали значительные города, которые быстро развились в важные финансовые и военные активы. Эта работа имела и очевидное политическое значение: Фивы были жертвой Александра, Потидея — Филиппа И, для Касандрии были собраны оставшиеся в живых олинфяне. Кассандр демонстрировал свои претензии на то, что он является альтернативой династии Аргеадов, в то время как женившись на Фессалонике, он связал себя с ними. (Неудивительно, что Антигон, имевший сходные, но еще большие амбиции, предъявлял претензии, что Кассандр строит города.) Брат Кассандра Алексарх был захвачен новыми идеями о совершенном обществе; ему позволили основать собственный город Уранополис — «небесный город» — на полуострове Атос, вблизи от того места, где находился разрушенный Филиппом II во время войны с Халкидским союзом Акантос.[463]
Лисимах стремился сделать сатрапию во Фракии очень значимой. Завоеванные Филиппом II фракийцы не хотели оставаться подданными Македонии, и Антигону было очень легко поднять восстание в тылу у Лисмаха, когда между ними возник конфликт. Возле Херсонеса Фракийского Лисимах основал город, названный Лисимахией, что никого не удивило. Этот город заменил Кардию, которая всегда страдала от нападений фракийцев и афинян. Пока этому городу покровительствовал царь, город успешно развивался.[464]
Кассандр занимался основанием городов в ранний период своего правления в 316 и 315 гг. до н. э.; Лисимах только с 309 г. до н. э., между этими датами основывали города и Селевк и Антигон. Антигон был гораздо более активен в этом направлении, чем его соперники, но он был и значительно богаче, имел большие людские ресурсы и во многих отношениях больше нуждался в городских центрах на своих землях. Большая часть основанных им поселений были небольшими, в основном это были гарнизоны, и имели тенденцию получать имена, произведенные от городов Македонии — Пелла, Ихны, Бероя. У него было также несколько крупных проектов, которые можно узнать, поскольку они названы в его честь. Это Антигония в Сирии (которая не выжила), другая в Троаде возле Геллеспонта была создана с помощью синойкизма, позже она изменила свое имя на Александрию, а в постоянно готовой восстать Геллеспонтской Фригии было три Антигонии. Как и Кассандр, он заново основал разрушенный город Смирну, упростив возвращение его рассеянных жителей.[465]
Города Антигона были сконцентрированы на северо-западе, возле Проливов, и в Ионии, где были возрождены или заново основаны Смирна, Теос, Лебедос и Колофон. Три городских центра во Фригии находились на пересечении основного маршрута север-юг с основным маршрутом восток-запад — Докимейон, Синнада и Келены, город который он использовал как свой административный центр. Докимейон был основан Докимом, скользким македонянином, который очень легко переходил с одной стороны на другую, близлежащий Темисонион был основан другим македонцем Темисоном, Антигон был, очевидно, склонен к подобной деятельности. Эти города находились в глубине его собственной территории и не имели тенденции стать независимыми княжествами. Величайший город Антигона, где он провел свои последние годы, располагался в северной части Сирии на Оронте.
Селевк не единожды вынужден был защищать Вавилон против нападения сил Антигона и способствовал его восстановлению после их бесчинств, перестраивая общественные здания города. Он также начал сооружение собственного нового города Селевкии на Тигре к северо-востоку от Вавилона и планировал, что она станет соперницей Александрии Египетской. Он был размером примерно в две трети Александрии, но в Александрии был огромный дворцовый район. Эта работа, вероятно, началась, как только Селевк возвратился в Вавилонию в 311 г. до н. э. и продолжалась в течение всей войны с Антигоном и после нее.[466]
Основание городов было частью соревнования, которое эти люди вели друг с другом, при этом они подражали или состязались с Александром. Использование Александрии Птолемеем в качестве столицы было недвусмысленным заявлением о том, что он принял часть мантии покойного царя. Повторное основание Фив Кассандром и его строительство городов на месте разрушенных городов Халкидики были отказом от политики Филиппа и Александра. Антигон основал большой город, подобный Александрии и Селевкии, только в последние годы своей жизни. Ни Кассандр, ни Антигон не были в великом походе, поэтому они имели косвенное отношение к памяти Александра, в то время как Птолемей, стремясь выделить Египет из империи Александра, мог убедительно связывать себя с ним, он даже описал свою версию экспедиции в собственных мемуарах.
Селевк в наибольшей степени претендовал на наследие покойного царя. Между 308 и 303 гг. до н. э. он вел кампанию на востоке, где прошли самые трудные войны Александра, этой задачи избежал Антигон. Его политика была направлена непосредственно против Антигона, и его новый город Селевкия на Тигре был единственным, основанным кем-либо из них с размахом Александрии. Тем, кто видел символизм в деяниях этих властителей, к 308–307 гг. до н. э. стало понятно, что у Селевка появились амбиции восстановить единство империи Александра. Чтобы это стало совершенно ясно, были распространены определенные рассказы, что якобы он родился в один год с Александром или что он носил диадему Александра, когда спас ее из реки в Вавилоне.[467]
Антигон освободился от войны с Селевком к 308 г. до н. э., а восточная экспедиция Селевка означала, что он больше не является непосредственной угрозой. Антигон теперь нарушил тупиковую ситуацию на западе. В 307 г. до н. э. Деметрий во главе флота захватил Афины, объявил о восстановлении свободы города, убрал гарнизон Кассандра и изгнал Деметрия Фалерского. Афиняне осыпали и отца и сына благодарностями и почестями, а Антигон послал им деньги, продукты и лес для афинских доков.[468] Захват Афин создал для него прочный блок союзников в Центральной Греции.
Такое прочное политическое положение, подкрепленное гарнизонами сторонников Антигона, размещенными там, где их просили, в значительной степени блокировало любой ответ Кассандра. Антигон теперь приказал Деметрию вести флот и армию на Кипр. В качестве основной базы Птолемея он угрожал всем берегам владений Антигона от Палестины до Эгейского моря. Деметрий блестяще справился с задачей. Он осадил Саламин, основной город на острове, и когда Птолемей прибыл с подкреплениями, нанес поражение его флоту и захватил в плен большую часть его армии, а затем захватил также и город. Некоторые из воинов Птолемея поступили на его службу, а захваченные корабли усилили его флот.[469]
Это было величайшей военной или морской победой со времен Гавгамел, казалось, что с властью и претензиями Птолемея покончено. Но ни Саламин, ни Афины не были решающими, поскольку контроль над этими пунктами не обеспечивал победы в войне. Тем не менее эти победы были крупными достижениями, и Антигон использовал Саламин как повод претендовать на империю Александра. Когда ему в Антигонию в Сирии были доставлены новости, и он и Деметрий были провозглашены царями.[470]
Это был политический манифест. Антигон заявлял, что теперь в результате побед своих армии и флота он стал законным преемником Филиппа и Александра. А провозгласив царем также и Деметрия, фактического победителя в Афинах и при Саламине, он основывал новую династию, заменяя Аргеадов Антигонидами. Проблема заключалась в том, что победы не означали выигрыша войны, как и захват Афин или завоевание Кипра не давали ему повсеместной власти. Провозглашение его царем не делало Антигона наследником царства Александра, а объявив себя царем Антигон фактически присоединился к Кассандру и Птолемею в отказе от восстановления империи как единого целого. Провозглашение было вызывающим жестом и одновременно признанием общего поражения.
