Евреи-чиновники были устранены от непосредственных или косвенных сношений с немцами. О члене Политбюро — Лазаре Кагановиче перестали упоминать в печати.
К этому времени еврейской печати уже не существовало, и дезориентация евреев была полной. Проникавшие в Россию слухи о нацистских зверствах в Западной Европе и особенно в Польше, конечно, увеличивали в еврейской среде беспокойство. Однако, систематическое замалчивание советской печатью того, что происходило с евреями за пределами СССР, привело к тому, что советские евреи в массе своей все же не отдавали себе отчета в грозящей им со стороны нацизма опасности.
В течение короткого времени польские, литовские и бессарабские евреи, которые оказались под властью советов, даже чувствовали себя «спасенными». Но эта полоса скоро миновала. Советские агенты, прибывшие в районы оккупации, оказались перед лицом чужих и враждебных влияний. Кругом были живые остатки капитализма, «буржуи», хорошо одетые люди, позволявшие себя заявлять о своей принадлежности к Бунду или сионизму, посещавшие синагоги для молитвы. Можно было на время закрыть глаза на эти особенности, но уже скоро было решено поручить НКВД «переделку» и «перековку» этих людей. Начались массовые депортации евреев на Урал и в Сибирь. Факт депортаций евреев получил подтверждение польского правительства в изгнании. Но Москва, разумеется, никакой информации о нем не давала. Только на заседаниях Еврейского Антифашистского Комитета в 1943 году глухо говорилось, что депортация евреев была произведена «не туда» и «нецелесообразно».
Когда по окончании войны, в 1946-1947 годах, польским гражданам было разрешено вернуться домой, то вернулось на родину только 150.000-160.000 евреев. В советской печати этот факт пытались объяснить тем, что польские евреи настолько счастливы в Советском Союзе, что осели там навсегда. На самом деле известно, что даже советские евреи обзаводились фальшивыми документами и объявляли себя «уроженцами Польши», лишь бы выбраться из Советской России...
Однако, кроме замалчивания еврейского вопроса в течение 1939-1941 г., никаких проявлений антисемитизма в отношении коренного еврейского населения не наблюдалось. В моде на верхах Советской России был не столько антисемитизм, сколько «асемитизм», т. е. политика игнорирования всего, что касалось положения евреев и замалчивание выпавших на их долю бедствий. Усиленно замалчивалось также участие евреев в красной армии. Но в «Эйнигкайт» (от 24 февраля 1945) было опубликовано, что за «отвагу и героизм в боях против немецких захватчиков» 63.374 еврея были награждены орденами и медалями, а 59 евреев получили титулы «героев Советского Союза». Одно время в еврейской печати сообщалось, что в красной армии имеется не меньше 100 евреев-генералов. [11]
Описание трагедии русского еврейства в эпоху немецкой оккупации (1941-1944 гг.) не входит в рамки настоящей статьи, но мы должны остановиться на вопросе об отношении к этой трагедии со стороны советской власти. Сделано ли было все, что возможно, для предупреждения еврейского населения о грозящей ему от немцев смертельной опасности и для его своевременной эвакуации? Было ли население России осведомлено о том, что постигло оставшихся на оккупированной территории евреев? На оба эти вопроса приходится ответить отрицательно.
Во время войны коммунистическая пропаганда провозглашала, что Сталин оказался спасителем еврейства на советской территории и что ему удалось до нападения Гитлера или в начале продвижения немецких войск эвакуировать из угрожаемых мест значительную часть еврейского населения. Поэт Ицик Фефер, приехавший в Америку в 1943 г. в составе делегации Еврейского Антифашистского комитета, заявлял, что «Красная армия спасла несколько миллионов евреев». То же самое утверждал на пленуме Антифашистского комитета Д. Заславский: «Красная армия спасла еврейский народ в самый критический час его существования» — («Эйнигкайт» от 15 марта 1943 года). За несколько месяцев до этого писатель Довид Бергельсон писал, что «эвакуация спасла преобладающее большинство евреев Украины, Белоруссии, Литвы и Латвии. По сведениям, поступающим из различных крупных центров, оккупированных фашистами, как Витебск, Рига и др., к моменту прихода туда немцев там оставалось небольшое число евреев. Это означает, что преобладающее большинство евреев из Витебска и Риги советское правительство заблаговременно эвакуировало» («Эйнигкайт» от 5 декабря 1942 г.)
Эти сообщения советской пропаганды давали основание считать, что эвакуация евреев из угрожаемых неприятелем мест действительно проводилась в широком масштабе. Председатель американского «Russian War Relief» выступал с аналогичными заверениями перед американско-еврейской общественностью. Но все это было, если не сознательной ложью, то наивной иллюзией. Систематическое замалчивание преследований евреев в Германии и Польше в эпоху пакта 1939 г. привело к тому, что русские евреи не отдавали себе в должной мере отчета в том, что их ожидает. Перед приходом неприятеля многим евреям удалось бежать, а евреи-чиновники или работавшие на оборону были эвакуированы вместе с другими нужными властям людьми. Но планомерной эвакуации евреев, как наиболее угрожаемой части населения, нигде в России не было, и число жертв гитлеровской машины истребления в Прибалтике, Белоруссии, Украине, в Крыму и на Кавказе выражается в ужасающих цифрах.
В 1942 и 1943 гг. в газете Антифашистского комитета «Эйнигкайт», выходившей на идиш, еще появлялись заметки и статьи с неприкрашенным описанием происшедшей трагедии. Так, в номере от 15 июля 1942 г. дано сообщение об уничтожении евреев в городах Белоруссии и Украины, в Керчи и в Кишиневе. Посетивший Украину после эвакуации немцев Василий Гроссман напечатал в «Эйнигкайт» (от 25 ноября и 2 декабря 1943 г.) два очерка под заглавием «Украина без евреев». Он сообщает, что объехал правобережную Украину после ее освобождения от немцев «от северного Донца до Днепра, от Ворошиловграда в Донбассе до Чернигова на Десне». Ни здесь, ни в Киеве он «не встретил ни одного еврея». Мануильский на международной конференции в Сан-Франциско подтвердил эти сообщения. Однако, очерки Гроссмана после второго номера перестали появляться; на русском языке они перепечатаны не были, а начиная примерно с 1944 года окончательно установилась политика упорного замалчивания судьбы русского еврейства под нацистской оккупацией, — которая неукоснительно проводится советской властью до нынешнего дня.
27 апреля 1944 г. была опубликована нота министра иностранных дел Молотова о «чудовищных преступлениях немецких фашистов на оккупированных советских территориях». На тридцати страницах этой ноты только один раз, притом лишь в общем списке жертв людей разных национальностей, упоминаются евреи («Сотни тысяч украинцев, русских, евреев, молдаван и мирных граждан других наций погибли от руки немецких палачей»). В выпущенной еще в конце 1943 г. в Москве книге «Документы обвиняют» нет ни одного документа, относящегося к истреблению евреев. Ни одного слова о евреях нет и в вышедшей под редакцией академика Трайнина (еврея) в 1944 г. книжке о лагерях смерти в Белоруссии, хотя в ней говорится о местах, как
