Чтобы управлять камерой на расстоянии, необходим электропривод, к тому же наш "Аррифлекс" был слишком тяжел и стоил слишком дорого, чтобы доверить его сомнительному сооружению из веревок и досок, плывущему высоко над Африкой вне пределов нашей досягаемости. Как доставать оттуда камеру для перезарядки? Как проследить за композицией кадра в видоискателе? Что делать при внезапной промежуточной посадке, когда камера сорвется к нам в гондолу? И как быть с непреложным техническим фактом, что искажение перспективы широкоугольником, который придется поставить, превратит слона на земле в тлю? Мы так и не применили дистанционного управления для киносъемки, но в последнем перелете успешно использовали этот способ для фотографирования: поднимали вверх на алюминиевом шесте 35-миллиметровую камеру (объектив 24-миллиметровый "Иско Вестрогон") и особым приспособлением спускали затвор. Но и этот шест был опасен для людей в полете. Видимо, единственный выход - снимать гондолу и землю телевиком с другого, сопровождающего шара. А это почти невозможно.
И четвертая проблема, присущая не только съемке с шара, но и всякой съемке, когда оператор не выступает в роли постороннего скрытого глаза, а является членом отряда. В этом случае, когда происходит что-нибудь драматическое или опасное, оператор обычно бросает камеру и помогает товарищам; в итоге самые волнующие эпизоды оказываются незаснятыми. Так было с нами. Когда лопнули стропы в Занзибаре, когда шар едва не разорвала в клочья внезапная буря в Маньяре, когда в полете над огромным стадом буйволов запутался гайдроп, когда мы раз за разом ударялись о землю на гряде Нгонг, нам было не до съемок, мы дружно тянули стропы или молились богу. Выход прост. Берите с собой такого оператора, который будет нажимать спуск, даже если кругом будут ломаться руки-ноги. Идеального, аморального, бесстрастного оператора с одной-единственной функцией. Но экспедиция с таким участником вряд ли доставит радость остальным ее членам. Такой человек готов ради хорошего кадра удушить собственную бабушку.
Головоломное предприятие, известное под названием посадки, этот неоспоримо драматический элемент всякого полета на воздушном шаре, нам удалось заснять несколько раз (в Маньяре полностью, в остальных случаях частично). Здесь все решают нервы и трезвый ум оператора. От него требуется, чтобы он был готов, стоя в этакой бельевой корзине и держась только за свою камеру, упасть на землю со скоростью около тридцати километров в час. Это испытание не для новичков. Когда мы потом просматривали отснятый материал, было очень увлекательно наблюдать, в какую секунду, к счастью для оператора, его нервы сдавали: вдруг в кадре появлялась часть стремительно надвигающегося сухого дерева или густые заросли, поглощающие гондолу, и все это сменяла пустота. В перелете из Найроби мы не снимали посадку, так как за неимением балласта сбросили пленку. Подводя итог, выражу свое мнение, что съемки из гондолы воздушного шара - дело нелегкое, зато очень интересное.
В. Съемка животных
Мы очень много снимали животных на земле. Тут нужна особая техника, предполагающая знание повадок животных, быструю реакцию и толику удачи. Большинство зверей не боится человека, сидящего в автомашине (она перебивает его запах), поэтому можно очень близко подъехать к львам, носорогам и другим крупным животным. Мы установили "Аррифлекс" на головке "Миллер", которая почти постоянно была укреплена на дверце лендровера со снятым стеклом. Это обеспечивало высокую подвижность камеры, она всегда была наготове и находилась на наиболее выгодной для съемки животных высоте. Не годится снимать с треноги, установленной в кузове лендровера или, что еще хуже, на его крыше.
Нам удалось получить немало интересных кадров крупных животных, но много возможностей мы упустили. В кратере Нгоронгоро Антони Смит озадачил льва, едва не наступив на него, но я ничего не успел снять, потому что находился за спиной Антони и никак не ожидал такой сцены. Не пришлось мне снять и львицу, которая шла следом за мной вокруг палатки в Серенгети,- в камере был не тот объектив! Где бы ни находился оператор в гондоле воздушного шара или в двух метрах от хищного зверя, нельзя, чтобы объект съемки влиял на него.
Послесловие
Антони Смит - журналист и зоолог, автор ряда увлекательных книг, относится к тем людям, которых тревожит будущее диких животных. Совершенно необычным путем - полетом на аэростате - он решил оказать помощь своим любимцам. Насколько ему удалось осуществить наблюдения за животными и их учет с воздушного шара, вы убедились, прочтя эту книгу. Во всяком случае несомненно, что эта талантливая и увлекательная книга привлекла внимание миллионов читателей к проблеме охраны африканских животных и судьбе национальных парков.
А национальные парки и резерваты Танзании, эти хранители удивительного животного мира Восточной Африки, действительно заслуживают всяческого внимания.
Уместно напомнить, что до прихода в Африку европейцев природа и человек находились в относительном равновесии. Колонизаторы в числе прочих атрибутов цивилизации принесли на континент огнестрельное оружие и, что еще важнее, огромный спрос на бивни слонов, шкуры диких зверей, их хвосты, гривы, ноги, т. е. на те предметы, которые ранее совсем не имели никакой потребительской ценности. Последнее настолько резко изменило положение, что уже к концу прошлого века дикие животные во многих районах оказались на грани полного истребления. Несмотря на это, белая администрация в Африке оставалась весьма далекой от идей охраны природы. Немногие национальные парки, созданные в конце прошлого и начале нашего столетия, ставили своей задачей лишь сохранить уголки экзотической природы для белого человека в развлекательных целях.
Только в 20-х годах под давлением научной общественности стали организовываться национальные парки и резерваты на всем континенте.
Именно в это время в тогдашней Танганьике, о которой идет речь в книге, в местах, где еще сохранились животные, возникли первые охотничьи заказники. Одним из первых таких заказников в 1929 году стала охраняемая территория между местечком Серонера и озером Виктория, в центральной части нынешнего национального парка Серенгети. В 1940 году она была значительно расширена и преобразована в фаунистический заказник, а через десять лет на ее основе создан большой национальный парк Серенгети, куда входил и кратер Нгоронгоро. Однако в 1959 году, несмотря на работы профессора Б. Гржимека и его сына Михаэля, обосновавших необходимость сохранения всей территории неприкосновенной, колониальные власти урезали территорию парка, а кратер Нгоронгоро объявили отдельным резерватом. Немедленно в коридор между Серенгети и Нгоронгоро хлынули браконьеры, а в районе Икомы возник даже целый поселок браконьеров, насчитывавший до двухсот домов. Браконьеры отлично знали, что в сухой сезон именно здесь проходят пути кочевок диких копытных из национального парка, и нещадно истребляли их тысячами. При этом мясо почти не использовалось, ибо его трудно было хранить, и животных убивали ради экзотической галантереи: мухобоек из хвостов зебр, корзин для бумаг из обрубков слоновьих ног, настенных украшений из рогов антилоп и т. д. Над животными вновь нависла угроза полного истребления.
Вот почему, пишет Антони Смит, "выбор воздушного шара для наблюдения за животными определялся тем, что применение столь эксцентричного средства транспорта из прошлого века помогло заинтересовать общественность этой проблемой". Действительно, полет А. Смита и его товарищей, неустанная пропаганда идей охраны природы профессором Б. Гржимеком и другими учеными, а также обращение Международного союза охраны природы к колониальным властям несколько сдержали наступление на заповедники.
Существенно изменилось положение с заповедными территориями после образования независимого государства Танганьики в 1961 году и объединенной Республики Танзания в 1964 году. Освободившись от колониального гнета, народы Африки немедленно обратили внимание на огромную материальную и культурную ценность природных ресурсов своих стран. В 1961 и 1966 годах состоялись две специальные конференции по охране природы Африки. Президент Танзании Юлиус Ньерера лично посетил национальные парки и дал указания об упорядочении размещения населения в районе Серенгети и разработке проекта организации новых парков и резерватов.
В первый же год самостоятельности Танзании было создано два новых национальных парка, а в 1966-1967 годах еще два парка и ряд резерватов. Территория национального парка Серенгети вновь расширена, и в настоящее время в Танзании заповедано 9,9% территории страны. Очень много сделано для пропаганды идей охраны природы.
Вместе с тем проблема национальных парков и резерватов Африки остается весьма сложной. С одной стороны, эти заповедные участки, как эталоны типичных природных ландшафтов, должны быть сохранены для грядущих поколений. С другой стороны, они представляют собой "живые музеи", где люди должны увидеть неповторимые богатства и красоту природы, что имеет исключительно большое воспитательное и эстетическое значение. Наконец, заповедники - это природные лаборатории, и только там могут быть разработаны научные основы рациональной эксплуатации и охраны природы.
