сбегаю, поищу где-нибудь спасательный круг».
Для меня это было полное фиаско! Немало было у меня в жизни неудач, но эта запомнилась, как одна из самых тяжких. Как сказал мудрец: «Глас вопиющего в пустыне хуже всего слышен в оазисах». И то, что, в конечном счете, интуиция меня не обманула, нисколько этого не облегчает. Единственное, что утешает: я сделал все, что мог. Впрочем, об этом судить читателю.
Об ошибке тогдашних российских либералов поговорим в следующей главе.
Глава 13
ОШИБКА ЛИБЕРАЛОВ
Это лишь продолжение главы «Как бы не повторить старые ошибки». Она, как помнит читатель, о том, что изрядная доля вины за нынешний успех сил реванша лежит на ошибках Запада и отечественных либералов, допущенных во времена ельцинского «либерального окна». Обещал объяснить и то и другое. С ошибкой Запада мы, кажется, в предыдущей главе разобрались. На ошибку либералов не хватило места. Между тем она не менее существенна. И когда еще одно «окно» откроется после Путина (а в том, что оно откроется, я не сомневаюсь, так, по крайней мере, обстояло дело в русской истории на протяжении столетий, исключений до сих пор не было: после каждой диктатуры оттепель в России неминуема), важно старые ошибки не повторить: слишком дорого они обошлись. Так что в этой главе просто исполняю обещание.
Начнем с того, что вернемся на минуту в год 92-й, в послеавгустовскую Россию, во времена всех этих Русских национальных Соборов, Фронтов национального спасения и «маршей пустых кастрюль», с которыми мы подробно познакомились в предыдущих главах. Ведь все это не на пустом месте происходило. В России бушевала гиперинфляция, развязанная Центробанком и Верховным Советом, страна корчилась от боли, митинговала, стремительно нищала, проклинала свое прошлое, ужасалась настоящему-и не имела ни малейшего представления о будущем. Она была в глубокой депрессии, жила без надежды. «Сатанинское время, — писал кинорежиссер Говорухин, — скоро люди будут умирать только от одного страха перед будущим. Уже умирают. Столько отрицательных эмоций ежедневно-чье сердце выдержит? И это мы называем демократией?».
Все были согласны, что Россия на полпути — но куда? Конфигурация политической реальности менялась почти поминутно, как в детском калейдоскопе. Сегодня события двигались, вроде бы, в сторону демократизации, завтра в обратном направлении, а послезавтра-вообще в никуда. Зыбкое, неверное время, словно нарочно созданное для рождения мифов. Во что угодно готовы были поверить люди.
У Ричарда Никсона не было сомнений, что «в августе 91-го в Москве совершилась великая мирная революция». В 1992-м Джордж Буш заверял свою страну, что «демократы в Кремле могут обеспечить нашу безопасность, как никогда не смогут ядерные ракеты». Но кто должен был обеспечить безопасность «демократам в Кремле»? И демократы ли они?
А. Ф. Дунаев
Вот в этом как раз были у российских либералов большие сомнения. Справедливости ради, скажем, что были у них для этого серьезные основания. Как всякую революцию, тем более такую, что случилась, по сути, внезапно (и в этом смысле в корне отличалась от большевистской, которую Ленин готовил пятнадцать лет, тщательно отсеивая группу единомышленников, пришедших вместе с ним к власти), августовскую революцию с первых дней преследовала тяжелая «кадровая болезнь», если можно так выразиться. Непонятно было, кому можно доверять, а кому нет. Массовый переход депутатов-«перебежчиков», вчерашних демократов, на сторону сил реванша был тому неоспоримым свидетельством.
Ведь, в сущности, это было массовое предательство. И связано оно было, конечно, с происхождением революции. Эти люди вышли из купели позднего брежневизма, когда моральная деградация общества достигла крайних пределов. Верность ИДЕЕ, да что там, просто человеческая порядочность перестали быть ценностью. С той же легкостью, с какой эти люди изменили коммунизму, готовы они были изменить демократии. То было, если хотите, время измены.
В. П. Баранников С. Ю. Глазьев
Революционная смена правящих элит сделала появление «наверху» случайных, неверных людей из бывшей номенклатуры практически неизбежным. А откуда еще мог взять президент людей, способных возглавить Министерство внутренних дел, Министерство обороны, Службу государственной безопасности, Контрразведки, Прокуратуру, Конституционный суд, да и просто опытных управленцев? Из вчерашних диссидентов? Так не было среди них ни управленцев, ни генералов. Каждое назначение превращалось в мучительный процесс проб и ошибок.
Вот и оказались двурушниками и председатель Конституционного суда Зорькин, и Генеральный прокурор Степанков, и первый зам. министра внутренних дел Дунаев, и глава МБ Баранников, и даже Глазьев, министр внешнеэкономических связей в правительстве Черномырдина. Эти и вовсе на следующий день после увольнения оказались, как мы помним, на той же должности у Руцкого. И, узнав об этом, Ельцин, по свидетельству Олега Попцова, воскликнул: «А я ведь верил им, как себе!»
С. А. Ковалев А. А. Собчак
Добавьте к этому политическую неопытность избирателей, не привыкших еще к обращению с таким обоюдоострым инструментом, как альтернативные свободные выборы, что нередко делало их жертвами дешевой демагогии. Добавьте также известную «слабость» Ельцина и его почти невероятную психологическую глухоту, неспособность разбираться в людях, приведшую на вершины власти таких зловещих персонажей, как начальник службы охраны президента, бывший майор КГБ Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков или первый вице-премьер Олег Сосковец (об этой троице мы, впрочем, еще поговорим отдельно).
Сложите все это вместе, и вы увидите, что основания для вопроса: «За что боролись?» — у либералов, бесспорно, были. И станет понятно, почему искреннейший из них-и самый прямолинейный тоже-Юрий Буртин, «святой демократии», как назвал его Дмитрий Фурман, мог писать: «Демократическая революция добилась победы-но почти сразу же утратила ее плоды. Хуже того, она переродилась, тем самым опошлив само понятие «демократии», подорвав доверие к тому, что только и может нас спасти».
Г X.Попов А. М. Мигранян С. А. Караганов
Понятно и почему издали либералы свой знаменитый том «Год после Августа» и один из его авторов, Леонид Баткин, так объяснял замысел: «Мы присутствуем при тупике, исчерпании послеавгустовской ситуации, которая воплощена в посткоммунистической номенклатуре. Так оно и будет, пока у власти будут «демократы», те же хозяева жизни, что и раньше, необюрократический слой, поглощенный самосохранением и личным жизнеустройством». И пояснял в журнале Столица. «Да, это уже не проклятая партийная власть, не те, о ком мы говорили, чокаясь: «Пусть они сдохнут!». Не те. Но и не подлинно другие. Не тоталитаризм, но и не демократия».
