походом».
Поход 7-го года в Сирию был предпринят Аменхотепом II с целью не только
укрепить в
экономическом и военно-политическом отношении позиции Египта в Передней
Азии, но
и для того, чтобы «расширить границы» Египта, как об этом ясно говорится
в тексте
Мемфисской стэлы.6) Вполне естественно, что свободолюбивые племена
Палестины, Финикии и Сирии и после смерти Тутмоса III нередко поднимали
восстания против
египетских угнетателей, однако на этот раз, если и вспыхнуло в Сирии
восстание против
Египта, все же истинной причиной похода 7-го года была военно-агрессивная
политика
Египта в Передней Азии. Характерно, что в Мемфисской стэле, которая в
некоторых
отношениях напоминает текст «Анналов Тутмоса III» и, очевидно, также
восходит к
дневникам походов Аменхотепа II, не говорится о каком-либо крупном
восстании в
Сирии, как на это ясно указывается в «Анналах».7) Автор [155] Мемфисской
стэлы лишь
мельком упоминает о том, что фараон имел целью, помимо «расширения
границ» Египта,
«захватить имущество тех, кто не сохранил ему верности».8) Весьма
возможно, что
первым непокорным городом был Шамаш-Эдом, молниеносно захваченный и
опустошенный египетским войском. Однако реальный результат этой кровавой
расправы
с мятежным городом указывает на то, что восстание если и произошло на
самом деле, то
было весьма незначительным. При его усмирении было захвачено всего лишь
35 азиатов и
22 быка. Это мелкое восстание было либо спровоцировано в целях
демагогической
пропаганды, либо использовано, чтобы замаскировать истинные
захватнические цели
похода 7-го года, задуманного в большом масштабе.9) После взятия Шамаш-Эдома Аменхотеп во главе авангарда переправился через
Оронт. 10)
На другом берегу он подвергся нападению со стороны сирийцев. Однако, судя
по текстам
Фиванской и Мемфисской стэл, Аменхотеп II одержал над сирийским отрядом
молниеносную победу, которую льстивый писец объясняет личным мужеством
фараона.
Характерно, что писец сравнивает воинственного фараона с египетским богом
Монту и
сирийским богом Решефом, что указывает на проникновение в Египет в этот
период, а
может быть, и несколько позднее, сирийских культов, в частности культа
бога войны
Решефа и культа богини войны Анат. 11) В обоих текстах отмечена и личная
добыча
фараона: два князя, шесть знатных сирийцев, их колесницы, лошади.
Затем Аменхотеп II двинулся по направлению к Евфрату и через 14 дней
достиг города
Нии, идя, возможно, по пути, который вел от Оронта через Халпу (Алеппо) к
долине
Евфрата.12) Судя по довольно быстрому продвижению египетского войска (30
км в сутки), население всего района, расположенного между Оронтом и
Евфратом, не оказывало
109
сопротивления. Жители Нии во главе с князем города приветствовали
фараона, выйдя на
городские стены. Вряд ли можно думать, вслед за И. С. Кацнельсоном, 13) что Ния сдалась
фараону. Об этом в надписи нет ни слова. Равным образом в надписи не
говорится ни об
осаде, ни о штурме Нии. Правильнее думать, что Ния сохранила верность
Египту, как и в
царствование Тутмоса III.14) Весьма возможно, что князья Нии, расположенной на важном
торговом пути, ведшем из долины Евфрата к долине Оронта, защищаясь от
посягательств
митаннийских и хеттских царей, часто ориентировались на поддержку Египта.
15)
Однако не все города Сирии находились полностью в сфере влияния Египта.
Возможно,
что те города, которые были центрами независимых государств и издавна
вели обширную
и самостоятельную внешнюю торговлю, стремились сохранить [156] свою
независимость
или сбросить ненавистное египетское иго. К этим городам, очевидно, принадлежал
Угарит, развалины которого были раскопаны Шеффером около Рас-Шамра.
Угарит еще со
времени Среднего царства был значительным и богатым городом, центром
сильного
северосирийского государства.16) В Карнакской и Мемфисской надписях ясно
говорится о
том, что во время похода Аменхотепа II в Сирию в Угарите началось
восстание против
египтян. Видимо, еще находясь в Нии, фараон узнал, что «некоторые
сирийцы,
находившиеся в Угарите», составили заговор и решили изгнать египетские
войска из
города. Поэтому можно предположить, что это восстание против Египта
охватило не
только Угарит, но и ряд соседних областей и городов Северной Сирии.
Карательная
экспедиция, предпринятая фараоном против Угарита, окончилась полной
победой
египтян. Так как Фиванская и Карнакская надписи совершенно не упоминают
ни об осаде
города, ни о штурме или даже о каких-либо боях, можно думать, что
египетские войска
стремительным броском овладели городом Угаритом, наголову разбив
заговорщиков,
которые, возможно, даже и не успели поднять восстание. Во всяком случае в
надписях
Аменхотепа II после описания того, как было подавлено это восстание, сразу говорится,
что вся страна Угарит и даже страна «Чараха на всем своем протяжении»17) подчинились
фараону, став его собственностью. Таким образом, весь район богатой
долины Оронта с
прилегающим средиземноморским побережьем, а также с глубинными районами, расположенными между Оронтом и Евфратом, принуждены были признать
господство
Египта.18) Из последующего текста Мемфисской надписи видно, что
подавление
Аменхотепом II восстания в Угарите оказало сильное влияние на правителей
северно-
сирийских городов и областей. После того как фараон расположился лагерем
поблизости
от Чараха и его войска опустошили и разграбили этот район, правитель
Гизры пришел к
египетскому царю «миролюбиво» и доставил ему (возможно, в качестве дани) своих детей
и свое имущество.19) Равным образом «предложила мир его величеству и
страна Инка».20)
Очевидно, эти местности находились неподалеку от Кадеша, так как после
этих слов в
Мемфисской надписи говорится: «достиг его величество Кадеша». В памяти
египтян еще
были свежи воспоминания о том, какое упорное сопротивление всегда
оказывал
египтянам Кадеш, этот сильнейший город Сирии, возможно, центр довольно
значительного сирийского государства. Именно поэтому в Мемфисской надписи
подчеркивается, что правитель Кадеша вышел к фараону с предложением мира: но, по-
видимому, фараон не очень верил в искренность миролюбивых чувств
правителя Кадеша
и его жителей. По крайней мере в Мемфисской надписи сказано, что [157]
«принудили их
дать клятву [верности] и равным образом их детей».21) Как известно, Тутмос III также
заставил князей, захваченных в Мегиддо, дать клятву верности, как об этом
сообщает
надпись из Джебель-Баркала, в которой приводится и полный текст этой
клятвы: «Тогда
заставило мое величество [их] дать клятву, говоря: «Мы никогда снова не
причиним зла
Мен-хепер-Ра, да живет он вечно, пока мы будем жить, так как мы видели
его
могущество. Да дарует он нам дыхание [жизни, как он захочет]». Очевидно, египетские
фараоны считали Мегиддо и Кадеш наиболее опасными для Египта центрами
сопротивления сирийских племен. Именно поэтому они, не доверяя
искренности
110
правителей этих сильных городов, требовали от них принесения особой
клятвы в вечной
верности египетскому фараону. Больше того, чтобы внушить населению Кадеша
страх
перед могуществом египтян и их обоготворенного царя, фараон решил
наглядно
продемонстрировать в Кадеше свою физическую силу. Как сказано в
Мемфисской
надписи: «Его величество выстрелил перед ними на южной окраине этого
города в две
круглые цели из кованой меди».22) На большую физическую силу Аменхотепа
II и его
мастерскую стрельбу из лука указывает и ряд других надписей. Так, в
надписи из
Медамуда упоминается о том, что фараон предложил своим спутникам
повторить тот
выстрел из лука, который он только что сделал. В надписи на третьем
пилоне большого
Карнакского храма сказано, что стрела, пущенная фараоном из лука, пробила
