«Непогрешимы мы не были, но прилежны были. Поруганный милитаризм был в сущности только упорной работой генштаба», – так ныне говорит один из бывших помощников Шлиффена – Куль.
Преемник Шлиффена на посту начальница генерального штаба – Мольтке (младший), по свидетельству своих современников, был далек от своего предшественника, но все же, сам отличаясь требовавшимися от работники Большого генерального штаба качествами, к тому же вел и своих помощников, одним из которых на должности начальника оперативного отделении был известный Людендорф.
Цитированный нами выше Куль отмечает, что со стороны Мольтке «усовершенствование образования офицеров генерального штаба велось образцово». Хотя и были недочеты в подготовке генерального штаба. ясно сознаваемые, однако «Мольтке образцово руководил большими полевыми поездками генерального штаба и стратегическими военными играми». Одним словом, «во всех областях современной войны Мольтке оказывал свое дальновидное и благотворное влияние». Однако, все современники согласно говорят, что твердой руки в управлении своими помощниками у Мольтке не было. Авторитетом, который был присущ дяде и Шлиффену, племянник Мольтке но обладал. Короче говоря, перед мировой войной начальник германского генерального штаба нуждался в соответствующих «интимных» советниках.
Бывший кронпринц в своих воспоминаниях, описывая характер Мольтке, отмечает: «в его характере была какая то застенчивость; он иногда как будто бы не чувствовал достаточного доверия к своим силам. Таким образом, он скоро оказался в полной зависимости от своих сотрудников. Личная мягкость и сердечная, человеческая доброжелательность, которой он обладал, мешали ему приобрести тот безусловный авторитет, который должен иметь начальник генерального штаба». «Во время моей службы в генеральном штабе, – продолжает кронпринц, – мне рассказывали, что в управление старого Шлиффена даже обер-квартирмейстеры являлись на доклад к этому гениальному, резкому и беспощадному начальнику не без некоторой робости, тогда как к генералу Мольтке каждый являлся с докладом охотно и часто».
Тесный «интимный» круг образовался в германском генеральном штабе уже до мировой войны, а затем непосредственно перешел и на поля сражений последней.
Генерал-квартирмейстер Штейн, а затем, с его уходом в строй, Вальдерзее, начальники оперативного отделения – Людендорф и сменивший его Таппен – были самыми приближенными к начальнику штаба людьми, с которыми он обдумывал как политическое положение, так и все проекты по усилению и улучшению армии и по использованию ее в будущей войне. Каково было их влияние и авторство в различных проектах, это можно видеть из тех докладов, кои представлялись начальником генерального штаба, но за которые фактически ответственны были их составители – начальники отделений. Так, известный доклад об усилении армии на 3 корпуса, составленный в 1912 году Людендорфом, потерпел крах в рейхстаге, и все громы за него пали не на голову Мольтке, а на автора – Людендорфа, удаленного из генерального штаба в строй, хотя и с наградой. Факт – очень интересный, показывающий, что, с одной стороны, племянник Мольтке был далек от своего дяди, чтобы одному взять всю ответственность за доклад, и пошел на выдачу с головой своего помощника, а с другой из этого эпизода видим, как высоко стояло «авторство» подчиненных начальнику генерального штаба, если нужно было применять репрессии не к последнему, а, через его голову, к начальнику оперативного отделения.
Мы не будем сейчас останавливаться на характеристике самого начальника штаба Мольтке (младшего), ибо сделаем это ниже. Однако, позволим себе отвлечь еще внимание читателя и познакомить его кратко с тем интимным кругом, который был около Мольтке.
Давать полные характеристики всех персонажей этого круга, по понятным причинам, мы здесь также не можем, да они и без нас довольно полно набросаны в литературе и, наверное, известны всем. Одним из таких ближайших сотрудников Мольтке был Людендорф – фигура, настолько знакомая всем, что подробно представлять ее, конечно, не требуется.
Общей чертой, свойственной всем сотрудникам Мольтке, было однобокое их: политическое развитие, которое не имело под собой какой-либо подготовительной работы в этой области, а вырабатывалось вращением их в определенном классовом кругу германского юнкерства.
В своем труде «Ведение войны и политики» Людендорф указывает, что, готовясь к борьбе на военном поле, армия и флот, в частности их командный состав, оказались на высоте положения, и ни в косм случае нельзя признать их воспитание ложным, в чем он убеждался во время своей службы. Бросаются порицания, что в остальных областях, а именно – в политике, в прессе и в экономике офицеры оказывались безграмотными. Однако, по мнению Людендорфа, политика и пресса есть дело гражданских чиновников, а не офицеров, и если получился провал в политике, то это вина первых, а отнюдь не доказательство ложного пути воспитания офицеров. Правда, в прежние времена командный состав более оказывался в курсе политической жизни страны, но это нужно объяснить общим подъемом общественной жизни. В экономических же вопросах командный состав разбирался хорошо.
Мы выше приводили слова того же Людендорфа, что он никакими партиями не интересовался, а затем, когда почувствовал влечение к этому, то оказался почему-то в правых кругах. Той же дорогой шли и остальные помощники Мольтке – Штейн, Вальдерзее, Николаи и т.д. Одним словом, «полубоги» племянника, выпущенные на политическую арену, с неменьшим рвением, чем таковые же у дяди (Мольтке-старшего), пустились в политическую борьбу, оказавшись под черным стягом. По злой иронии они имели еще меньший успех, чем их предки. Если последние доходили до канцлерских мест, то герои нашего времени оказались сметенными революцией, фактически распростившись не только с канцлерством, но и с военной своей карьерой. Правда, в таких натурах, как Люденфорф, еще не угасли лучи надежды вернуться на канцлерское место, но едва ли жизнь даст дорогу этому зубру мрачной реакции.
Что касается военных качеств как Людендорфа, так и Штейна, бывшего с началом войны генерал-квартирмейстером ставки, а затем в средине воины военным министром, то таковых за ними отрицать нельзя. Это не были гении, но образованные, с сильным характером, штабные работники, умевшие твердой рукой вести подготовку к войне, а затем и самую войну.
Как ни заманчива фигура Людендорфа, чтобы на ней остановиться подробнее, мы сделать этого не можем, и вынуждены проститься с ним, как с помощником Мольтке, чтобы встретиться снова с его суждениями, кат; самостоятельного работника в германском генеральном штабе.
С уходом из последнего до мировой войны Штейна и Людендорфа, они были заменены Вальдерзее н Таппеном. С этими лицами нам еще не раз придется встречаться на протяжении нашего труда, а потому мы немного остановимся на их облике.
Известный Гофман, бывший начальник штаба Восточного фронта, характеризует нам Вальдерзее, как высокообразованного, отличного офицера генерального штаба, но не обладавшего сильным характером и к тому же больного. Получив, с началом мировой войны, назначение начальником штаба 8 армии в восточной Пруссии, Вальдерзее быстро закончил свою карьеру, будучи сменен Людендорфом на этом посту после Гумбиненского боя.
Начальник оперативного отделения Таппен, пробывший в этой должности до осени 1916 года и только с приходом Людендорфа замещенный на ней Ветцелем, является личностью, хорошо освещенной современной германской литературой. Его ближайший сотрудник Бауэр в своем труде «Мировая война в поле и на родине» даст ему в общем довольно верную характеристику, подтверждающуюся и остальными современниками.
Бауэр представляет нам Таппена, как человека с необыкновенной силой воли, хорошими нервами и способностью на быстрые решения. Чрезвычайно прилежный, строгий к себе, Таппен мог бы быть отличным начальником, если бы только его знания, умственные способности и душевные качества были на должной высоте. Большей частью дружески относящийся к своим подчиненным, Таппен, однако, был невозможен с теми, кто ему чем-либо не угодил. Все новое, выходящее 314 круг усвоенной им службы генерального штаба – его святыни, он не признавал.
В военной технике он видел лишь вспомогательное средство и довольно второстепенное, каковой взгляд, правда, соответствовал понятиям большинства офицеров германского генерального штаба. Злобность Таппена вызывала нежелательную и порой несправедливую с его стороны критику. Он всюду вносил с собой холодность и действовал как тормоз.
Другие современники подтверждают суждения Бауэра я все в один голос заявляют, что Таппен не мог быть правой рукой такого начальника штаба, как Мольтке. Действительно, при мягком характере последнего Таппен был безусловно отрицательной величиной, не говоря уже о том, что идейного помощника в нем Мольтке найти но мог. Но другие качества, свойственные Таппену, а именно – сила его воли, хорошие нервы и необычайное прилежание, невидимому, заставили Фалькенгайна удержать Таппена на посту начальника оперативного отделения до своего же ухода осенью 1916 года. Фалькенгайн не нуждался ни в правых, ни в левых руках, но не отрицал и значение работы стоящих близ него сотрудников. В своем труде «Верховное командование» он говорит: «Ответственность за действия верховного командования падала исключительно на начальника генерального штаба. Он мог нести это исключительное бремя, конечно, лишь потому, что его в качестве сотрудников окружала группа выдающихся людей, которых надо считать тоже принадлежащими к верховному командованию». Как видно, этот начальник германского генерального штаба имел свои собственные суждения по каждому вопросу, возникавшем при управлении, и поэтому Таппен мог быть полезен и ему. Что же касается «поверенных» в своих замыслах операций, то таковыми Фалькенгайн избрал Фрейтаг фон Лорингофена – генерал – квартирмейстера, и военного министра г. Вильда фон Гогенборн.
