что нельзя одолеть течи и он видимо начинает тонуть;
2) если все заряды и снаряды истрачены, артиллерия сбита и вообще способы обороны истощены, или потеря в людях столь значительна, что сопротивление окажется совершенно невозможным;
3) в случае пожара, который нельзя погасить своими средствами, и если притом во всех означенных случаях не будет возможности истребить корабль и искать спасения команды на берегу или в шлюпках. Во всяком случае, перед сдачей корабля командир обязан истребить сигнальные книги, секретные карты и все имеющиеся у него важные бумаги и инструкции».
Морской устав, редакция 1899 г., ст. 354
Наиболее знаменитый в блестящей команде защитников адвокат Николай Карабчевский защищал одного из второстепенных обвиняемых, но он выразил общее мнение, призвав не превращать Небогатова в виновника всего и вся: «Но не утешит ли, не простит ли и его когда-нибудь наша общая мать – родина? Она, многострадальная, понявшая, простившая и безропотно понёсшая крест Порт-Артура, Лаояна, Мукдена, Цусимы и Портсмута! Неужели не поймёт и не простит она одной только небогатовской сдачи?»
«У меня одно теперь лежит на сердце: высшим приговором, справедливым и беспристрастным, вы поставите каждого из нас на заслуженное им место, но есть люди – это кондуктора, боцмана, нижние чины, которые не удостоились суда и которые так и останутся позорно исключёнными из службы; если моя просьба уместна и законна и если вы, господа судьи, что-нибудь можете сделать в этом случае, я покорнейше прошу вас ходатайствовать этим чинам воинского звания»
Из выступления Н. Небогатова в суде
Решение было, по сути, компромиссным. Небогатова и командиров, поднявших белые флаги кораблей, как и ранее инициаторов сдачи «Бедового», приговорили к расстрелу, тут же заменив его десятью годами крепости. Через два года, когда острота вопроса заметно снизилась, их помиловали.
Сегодня большинство историков, вероятно, согласится с тем, что Зиновий Петрович, освобождённый судом от ответственности, виновен в произошедшем больше Николая Ивановича. В конце концов, именно он в качестве начальника Главного морского штаба перед войной принял явно недостаточные меры к подготовке флота, а также не воспротивился безумному (есть немало свидетельств тому, что он именно так оценивал его с самого начала) плану отправки на Дальний Восток 2‑й Тихоокеанской эскадры. Да и действия его перед сражением, о чем уже говорилось выше, были далеко небезупречными. Но ранение вывело его из-под удара, обрушив его тем самым на Небогатова, повинного в основном в том, что он, не будучи морально готовым в критический момент возглавить крайне трудное дело, растерялся. Вопрос о том, спас он этим чьи-то жизни или, напротив, умножил потери, – не в компетенции земного суда, который оперировал понятиями «долг», «приказ» и «устав».
А суд Истории, скорее всего, свой окончательный приговор ещё не вынес…
Суд над Рональдом Лайтом по обвинению в убийстве женщины, Великобритания, 1920 г.
Невысокие холмы, зелень полей и перелесков, чистые ручьи, небольшие живописные деревушки, аккуратные живые изгороди – старая добрая сельская Англия сто лет тому назад. Девушка, странный незнакомец на приметном велосипеде и невесть откуда взявшаяся мёртвая птица – что ещё нужно для Чисто Английского Детектива в духе Артура Конан Дойла или Агаты Кристи?
Во второй половине дня 5 июля первого послевоенного 1919 г. молодая женщина по имени Белла Райт отъехала на велосипеде от своего дома в деревушке Литтл-Стрэттон в английском графстве Лестершир. Её путь лежал недалеко: примерно в миле к северо-западу в деревне Голби жил её дядя. У него гостил сын с молодой женой и недавно родившимся ребенком, и Белла, у которой в тот день был выходной, решила повидаться с двоюродным братом и познакомиться с двоюродным племянником. К ночи, когда дочь не вернулась домой, мать Беллы забила тревогу; в это время неопознанное тело в нескольких сотнях метров от дома Райтов осматривали полицейский и врач…
Великая Война, как называли тогда Первую мировую, существенно изменила положение женщин, особенно из непривилегированных классов: потребовалось заменить миллионы мужчин на заводах, в конторах и госучреждениях, и привычные к труду девушки из бедных семей пошли работать. Если раньше пределом их мечтаний была жизнь жены, матери и домохозяйки в четырёх стенах, то теперь перед ними буквально открывался мир. Да, работа была тяжёлой (Белла трудилась на фабрике резинотехнических изделий, изготавливавшей покрышки), и платили за неё пока ещё меньше, чем мужчинам, но уже была возможность самостоятельно себя обеспечивать.
Старшая дочь в большой семье сельскохозяйственного рабочего, Белла не боялась работы, была дисциплинированной, исполнительной, дружелюбной. Через неделю ей должно было исполниться 22 года, у неё был жених, военный моряк. Война закончилась, хорошая работа есть, вся жизнь впереди – чего не жить? Однако у Всевышнего почему-то на этот счёт имелись другие планы…
Пока Белла общалась с роднёй, у их дома в Голби торчал мужчина с приметным зелёным велосипедом. Девушка случайно познакомилась с ним часом ранее: в дороге у неё разболтались крепления заднего колеса, и она попросила проезжавшего мимо велосипедиста ей помочь. Гаечного ключа у него не было, но он кое-как подтянул гайки руками и предложил проводить её до дома дяди, а затем по собственной инициативе ждал более полутора часов. Впрочем, проблемой это не казалось – мужчина вёл себя по-джентльменски, развлекал даму светской беседой, внешне производил вполне солидное впечатление. Двоюродный брат Беллы, вышедший поговорить с незнакомцем, ничего опасного или подозрительного не почувствовал, да и сама она абсолютно не испытывала никаких отрицательных эмоций, хотя и заинтересованной в знакомстве тоже не казалась. «Надо будет от него отделаться», – сказала она родным на прощание.
В половине десятого вечера, когда уже потихоньку начинало смеркаться, фермер Джозеф Коуэлл гнал своих коров с пастбища вдоль старой, ещё римлянами проложенной дороги. На окраине Литтл-Стрэттон он заметил на обочине нечто, сначала показавшееся ему упавшей с лошади попоной; подъехав поближе, он разглядел лежащий на обочине велосипед, а рядом – женщину с залитым кровью лицом. Он подхватил её на руки и собрался отвезти к ближайшему врачу, но понял, что она мертва. Тогда он загнал коров и отправился к местному участковому полицейскому.
Констебль Альфред Холл, возможно, не был ни Шерлоком Холмсом, ни Эркюлем Пуаро, но дело своё знал. Он прослужил в полиции десять лет, прошёл фронт и привык действовать энергично и инициативно. Отправляясь на место происшествия, он заранее вызвал туда местного врача, и теперь они вдвоём пытались в темноте определить
