лиходеев и т. д. Поелику же Поток есть не только личность, но представитель целого направления, особой стороны в земской дружине, то его история есть вместе на значительную долю история и всей земской дружины. Мы видим в нём и остатки прежнего стихийного кочевого периода, и борьбу этих последних с новыми условиями жизни, и новые образы, принятые жизнью среди новых условий, и борьбу языческих начал с христианскими, и торжество христианства. Будучи выразителем сил внутренних и невещественных, Поток в то же время есть живой образ, с сердцем, лицом, бытом окружавшей его действительности".
Вся эта программа, весь этот портрет и характеристика героя нашей песни в высшей степени завлекательны. Чего же лучше? Мы имеем в песнях о Потоке живую историю Владимирова времени, мы тут прямо читаем несколько страниц русской летописи. Взглянем же на эти столько важные по своей глубокой национальности песни.
Песен про богатыря Потока Михайла Ивановича у нас две: в первой рассказывается о его браке с девою-оборотнем Лебедью Белою, о её мнимой смерти и воскрешении; а во второй — о её измене Потоку и о казни, которою он за то её казнит.
Содержание первой из этих песен следующее. Молодой богатырь Поток Михайло Иванович состоит на службе при князе Владимире в Киеве. Во время одной из своих богатырских поездок он приезжает к синю морю стрелять гусей-лебедей для княжеского стола. На его счастье, много тут навалило птицы к крутому берегу, много он её настрелял, хочет он уже и домой ехать, как вдруг видит белую лебедь: она через перо была вся золотая, а головушка у ней была увита красным золотом и скатным жемчугом усажена. Поток хочет застрелить её из своего лука, но она человеческим голосом просит себе помилования, выходит на берег и обёртывается красной девицей. Поток поражён её красотой, берёт её за белы руки, целует в уста сахарные, и она соглашается идти за него замуж, но с уговором, что кто из них раньше умрёт, второму за ним живому в гроб идти. Поток назначает ей быть в Киеве для обрученья в тот же день к вечерням и идёт домой, к князю Владимиру; но уже раньше его прилетает в Киев к своему батюшке и к своей матушке Лебедь Белая. В тот же вечер их обручают, а потом и венчают с такою присягою, что кто первый умрёт, второму за ним живому в гроб идти. Недолго пожили молодые вместе: всего через полтора года расхворалась Лебедь Белая с вечера, к полуночи разболелась, а к утру преставилась. Пошёл Поток соборным попам весть подать, что умерла его молодая жена; те велят привезти её к церкви соборной, и тогда выкопали могилу глубокую и великую, стали хоронить Лебедь Белую, а потом спустился туда в могилу и молодой Поток, со всем оружием своим и с конём. Он взял с собою клещи и прутья железные. Могилу заложили потолком дубовым, засыпали песками жёлтыми. Жил Поток с мёртвым телом в могиле три месяца, вдруг приползла туда змея подземельная, проточила колоду белодубовую и ладит сосать тело мёртвое. Тогда Поток схватил змею в клещи железные и начал её сечь прутьями железными. "Ай же ты, змея подземельная, — говорит он, — принеси мне живой воды оживить мою молодую жену". И отвечает ему змея: "Пусти ты меня, душечка Михайло Поток Иванович, я принесу тебе живой воды в три года". Но он продолжает бить её нещадно, и она говорит ему снова: "Ну пусти меня, душечка, Михайло Поток Иванович, я принесу тебе воды в три часа". Поток отпускает её, а в заклад берёт её змеёныша, которого кладёт под каблук и раздавливает так, что стала одна грязь подорожная. Змея приносит живую воду. Поток брызгает ею в змеёныша, тот оживает, потом он брызгает в Лебедь Белую, та тоже оживает, и тогда выходят из могилы оба молодые Поток с Лебедью, идут к князю Владимиру и к попам соборным, и попы соборные "поновляют их" святой водою, приказывают им жить по-старому.
К этому краткому очерку должно ещё прибавить, что в одной редакции мы встречаем особенность, для нас очень значительную: здесь первое свиданье с Лебедью происходит несколько иначе, чем в приведённом сейчас рассказе. Оно происходит не у воды, а в чистом поле. Молодая Лебедь увидав издали, что в царство её отца, царя Лиходея Лиходеевича, приехал богатырь Поток и стал со своим шатром в поле, просится у отца пойти погулять в поле "с няньками и мамками и с сенными девками служащими". Отец её отпускает, она идёт в поле с прислужницами, и там её видит и влюбляется в неё Поток.
Рассматривая одну за другою черты этой песни, мы скоро замечаем, что все они встречаются уже в созданиях восточной поэзии.
В Магабгарате читаем: Великий отшельник Стхулакеса увидал однажды в пустынном месте на берегу реки маленькую девочку-младенца ослепительной красоты, подобную, по блеску своему детям бессмертных (это была дочь нимфы Менаки, покинутая своею матерью тотчас же после рождения). Увидав её, великий брахман, добродетельнейший из отшельников, почувствовал жалость, взял её и стал воспитывать как свою дочь. А так как и умом, и красотой она была превосходнее всех женщин, то святой отшельник назвал её Прамадварой, т. е. красавицей красавиц. Однажды брахман Руру, сама олицетворённая добродетель, увидал Прамадвару в ските отшельника и был поранен богом Любви. Он через приятелей послал сказать про свою страсть отцу, и тот стал просить у знаменитого отшельника Стхулакесы его дочь в жёны сыну. Приёмный отец молодой Прамадвары охотно согласился и назначил свадьбу на первый день счастливого лунного созвездия, благоприятный браку. Оставалось уже не много дней до свадьбы, как вдруг случилось, что молодая девушка, играя с подругами, не заметила большого змея, спавшего поперёк дороги; натолкнутая на него самою Смертью, она всей ногой наступила на него, точно будто искала своей смерти. Животное, побуждаемого Смертью, глубоко вонзило свои ядовитые зубы в тело опрометчивой красавицы. Только что укушенная, она тут же упала на землю, бледная, помертвевшая, с душою, подобною утраченному украшению. Волосы у ней разметались, сама она была без чувств и приводила в отчаяние всех своих женщин: теперь нельзя было смотреть на неё, а ещё так недавно она привлекала к себе все глаза. Убитая змеиным ядом, эта девушка с тонким станом лежала на земле, точно будто во сне, и
