Это — сцена посвящения жрицы ukbābtum (nin-dingir). Из писем Ламасси,[431] жены очень видного ашшурского купца XIX в. до н. э. Пушукена, торговавшего в Анатолии, мы знаем, что девочка, предназначенная стать ukbābtum по достижении половой зрелости, «возлагалась» родителями «на лоно» бога, которому посвящалась, становясь его наложницей — условно ли, или же роль бога исполнял соответственный жрец, или же, как в позднем Вавилоне, чужестранец, мы точно не знаем; но как дело обстояло в культе Ашшура, для нас сейчас несущественно — по всей вероятности, в различных культах бывало по-разному.
56. Богиня Нингизазимуа (?). Терракотовый рельеф, находившийся, по-видимому, над дверью в жилье жрицы на «Патерностер роу, 8—10». По фотографии (UE VII, табл. 84, рис. 181, U. 16956)
В этом же священном помещении (3) на стенах над алтарем и вокруг него нам надо предположить первоначальное расположение терракот, найденных в помещении (2): одна из них — это маленький рельефчик, поясное изображение бородатого бога в тройной рогатой тиаре, держащего в руках два топорика (не опубликована; в UE VII, с. 149, ссылка на сходную терракоту из Дикдикки, табл. 74, № 96); возможно, это образ Нингиззиды.[432]
Другие два терракотовых рельефа, вероятно, должны были помещаться по бокам изображения бога. Один, тоже не опубликованный (дана ссылка на сходный рельеф UE VII, табл. 84, 181), изображал жрицу типа kezertum (узнается по косе, за которую держит мужчина); она ведет мужчину самым недвусмысленным образом к coïtus а tergo, вероятно, на специальном алтаре,[433] как в храме богини Иштар в Ашшуре. Последний рельеф (U. 16972 — UE VII, табл. 84, 182) изображает схватку двух обнаженных борцов, один из которых готовится перевернуть и опрокинуть другого.
Можно с большой долей вероятности предположить, что дом «Патерностер роу, 8—10» был выделен и предназначен для жрпны типа qadištum или kezertum, но так как нам известно, что в культе Нингиззиды титул ukbābtum, или nin-dingir, присваивался не одной жрице (а именно земной супруге бога), а нескольким, и так как термин qadištum и kezertum из Ура неизвестен, то мы можем предположить, что жившая здесь жрица, выполняя роль qadištum-kezertum, носила звание nin-dingir. «Прилавок», обнаруженный экспедицией Вулли в одном из двух проемов из этого дома на улицу, скорее всего был окном, из которого жрице полагалось глядеть, ожидая священного гостя.[434]
Быть может, дом был первоначально выделен для Ликуну (U.16826, UET V. 267, 1831 г. до н. э., выше, № 14).[435] Но он погиб лишь сто лет спустя, и очередные обитательницы его нам неизвестны.
57. Культовая терракота из жилья жрицы («Базарный переулок, 1» или «Патерностер роу, 8 — 10»). По фотографии (UE VII, табл. 84, 181, U. 16971)
58. Арфист. Терракота (Salonen А. Die Möbel, табл. XIV, 1)
Кроме терракот на полу дома было найдено, по словам Вулли, «несколько глиняных табличек»; номер находки не указан, и отождествить их нельзя. Все датированные документы из «дома 24» (= «Патерностер роу, 4—12») имеют даты намного более ранние, чем время завоевания Ура не только Самсуилуной, но и Хаммурапи (1762 г. до н. э.). Видимо, деловая активность в этих семьях прекратилась еще после реформы РимСина I (1793 г.), а жрецы документов не оставляли.
Соседствовавший с домом 8—10 с юго-востока дом «Патерностер роу, 12» был ранее всего отделен от комплекса «Патерностер роу, 4». План его был сходен с «Патерностер роу, 8/10», с той разницей, что сени были простые, а не двойные и в них вела широкая (более 1,5 м) дверь; эти сени Вулли считает лавкой. Из остальных двух комнат с земляным полом вторая служила погребальным двором; здесь были найдены небольшие остатки алтаря и «по всей комнате» (Вулли) — погребения в «ларнаксах» и в двойных горшках (детские). Ни одно из них, однако, не попало в каталог погребений в отчете UE VII; это означает, что ни в могилах, ни в комнате не было найдено никаких вещей. Дом был снова заселен много позже, может быть даже после Самсуилуны (уровень пола повысился более чем на 2 м).
Заметим, что ни в одном из этих и других двух-трехкомнатных домов не было специальных уборных — обитатели пользовались улицей («Патерностер роу» имеет здесь ширину от 1,8 до 3,2 м) или по крайней мере выливали на улицу сосуд, называвшийся karpat šinātim. Стряпали в сенях — в правых сенях дома 8—10 в кирпичной вымостке имелся дренажный слив; в то же время на уборную это помещение не похоже — скорее, оно служило кухней (раньше мы уже объяснили, почему трудно считать его лавкой, как думает Вулли).
С противоположной стороны дома «Патерностер роу, 8—10» был первоначально, как нам кажется, расположен довольно большой дом, позднее разделенный на дом 4а и дом 6, со входом, там, где впоследствии была дверь в дом 6; здесь имелись сени, главный (1) и треугольный погребальный двор (3). Позже дом 6 был полностью отделен от постройки 4а, внутренние перегородки были снесены и возведены другие, более легкие. По-видимому, дом 6 был превращен в мастерскую; так, на месте бывшего погребального двора была найдена ручка от смычковой дрели камнереза. Быть может, здесь работал ювелир Ибния (U.16828, UET V, 127), но мастерская в целом явно была оборудована намного раньше 1792 г., которым датирован договор с Ибнией. Возможно, здесь жил и работал кто-либо из многочисленных зависимых людей «фирмы» Имликума и других. В комнате (2) были найдены толстый слой пепла и грубая зернотерка; видимо, здесь при мастерской была кухня. Уборной и лестницы на второе жилье не было. Площадь дома «Патерностер роу, 6» — около 40 кв. м. 205
59. Столяр. С терракоты (Salonen А. Die Möbel, табл. XIV, 2)
Дом 4а возник тогда, когда были выделены «мастерская» «Патерностер роу, 6», с одной стороны, и дом жрицы 8—10 — с другой. К последнему первоначально принадлежали две не-сообщающиеся комнаты: длинная (4), открывавшаяся в жилую комнату дома 8—10 (2), и крошечная комнатушка (За), открывавшаяся сбоку в святилище. Потом двери в эти комнаты., из дома 8—10 были заложены, между ними был пробит проем, и из длинной комнаты проделана дверь на улицу. Так образовался дом 4а. В то же время на другом конце длинной комнаты дома 4а (4) был проложен ход в комнату, ранее принадлежавшую дому 6, но которая после превращения его в изолированную мастерскую была отделена: комната (2) дома 4а. Эта комната, в свою очередь, сообщалась с комнатой дома 4а (1), тоже отделенной от мастерской, сооруженной из дома 6. Из обоих помещений, 4а (2) и 4а (1), были проделаны двери в дом 4, но потом первая из них была заделана и осталась лишь вторая — из комнаты 4а (1) в сени (1) дома 4 собственно. Таким образом, весь дом 4а явился Г-образной пристройкой вокруг дома 6, но сообщающейся не с ним, а только с домом 4 (выход на улицу между домами 6 и 8—10 был заделан). Это своеобразное сооружение состояло из четырех комнат, причем в комнатах (2) и (4) имелось по крайней мере 3 круглых глиняных очага (tinūru); видимо, дом 4а был большой кухней (и, может быть, людской), обслуживавшей обширный дом 4 с его многочисленным населением; не исключено, что здесь было и какое-то ремесленное производство.
Дом 4 (стены которого сохранились в высоту на 2,5 м) тоже неоднократно перестраивался; нам до некоторой степени ясен лишь его окончательный вид. Из сеней (1) здесь было два выхода: один — в служебные помещения 4а, другой — в главный квадратный двор (2), размером около 30 кв. м, мощенный обожженным кирпичом, с дренажем посередине. Этот двор был центром жизни дома: сюда выходило целых семь дверей. Одна вела в сени, вторая — на лестницу вверх ко второму жилью; у поворота лестницы находилась в стене небольшая ниша, возможно — для светильника, так как все лестничное помещение (3) было темным. Третья дверь вела в уборную под лестницей — с полом, мощенным обожженным кирпичом, со щелью взамен унитаза наших времен. Четвертая дверь вела в святилище (4), тоже с кирпичным полом и с кирпичным столом, украшенным рельефным орнаментом (UE VII, табл. 46а), вероятно для разделки жертв; у дальней торцовой стены было возвышение, на котором, вероятно, стоял когда-то переносной алтарь. О погребениях в этой комнате Вулли не сообщает, и возможно, что это было настоящее родовое святилище; оно не было двором: над ним, несомненно, было второе жилье. Пятая дверь вела в небольшое замкнутое, вероятно служебное, помещение (И); у двери была дренажная труба, а стены были покрыты сажей; в остальном комната настолько сильно пострадала от времени, что сказать о ней что-либо трудно. Вулли склонен видеть в ней кухню, но если дом обслуживался кухней в доме 4а, то нужно искать другое объяснение (кузня?). Шестая дверь, необычно широкая, вела в анфиладу из двух маленьких вымощенных служебных комнат (10) и (9) и умывальной (?) в конце анфилады (8);[436] седьмая дверь вела в довольно большую (18–19 кв. м) людскую с глиняной лежанкой на 1–2 человек в одном из углов.[437]
