Нижней Нубии до Пунта, необходимо было непрерывно принимать меры к
усилению
экономического, политического и культурного влияния Египта в этих
странах. Поэтому,
египтианизация Нубии продолжалась и при Аменхотепе III. С этим была
связана
обширная строительная деятельность, постройка храмов, которые были в те
времена
рассадниками и центрами религиозной пропаганды, в частности царского
культа. В храме
в Седеинга, между 2-м и 3-м порогами Нила египетская царица, жена
Аменхотепа III,
была изображена в виде богини. Несколько южнее, в Солебе, был построен
храм,
посвященный культу царствующего фараона. В надписях, сохранившихся в
развалинах
этого храма, Аменхотеп III торжественно говорит, что он построил этот
храм в качестве
памятника для возвеличения своего образа, называя себя «владыкой Нубии
(Та-педжет),
124
великим богом, владыкой неба». Далее описываются красоты этого «обширного
и
просторного» храма, пилоны и флагштоки которого достигают неба и небесных
светил.88)
Еще южнее, в 180 км к югу от Вади-Хальфа, на западном берегу Нила, в
Сесеби, между 2-
м и 3-м порогами, приблизительно во время Хатшепсут возник важный
укрепленный
город, своего рода крепость и опорный пункт египетского могущества в
Нубии,
получивший довольно большое значение [177] при Аменхотепе III. Очевидно, этот город
особенно разросся в первые годы царствования Аменхотепа IV, как на это
указывают
развалины трех храмов, относящихся именно к этому времени.89) Наконец, древнейшая
часть египетского города времени Нового царства, раскопанного в Кава, к
югу от 3-го
порога, была, возможно, также построена в царствование Аменхотепа III, так как
древнейшие находки, сделанные здесь, относятся к этому времени. Этот
город,
получивший название Гематон, стал крупным центром при Эхнатоне и, видимо, был
связан с культом Атона, первые зачатки которого, как известно, стали
появляться еще при
Аменхотепе III.90)
Так завоевание Нубии фараонами XVIII династии привело не только к тому, что Нубия
была прочно включена в состав египетского государства, но также к тому, что египетское
влияние глубоко проникло в толщу местного населения, сохранившись в своих
пережитках до весьма позднего времени.
Совершенно иная обстановка создалась в Передней Азии. В Северо-Западной
Месопотамии выросло сильное Митаннийское государство, которое стало
соперничать с
Хеттским царством. Оба эти государства, ведя между собой упорную борьбу, пытались
укрепить свое политическое влияние в Северной Сирии. В Южной Сирии
образуется
коалиция сиро-финикийских князей и городов, пытающихся освободиться от
власти
Египта. В Палестину проникают племена хабири, угрожающие египетским
резидентам,
гарнизонам и городам, сохраняющим верность египетскому фараону. Египет, ослабленный многолетними и тяжелыми войнами, истощивший свои людские
резервы, не
может удержать своих позиций в Передней Азии. Начинается период
ослабления военной
мощи Египта при Эхнатоне и его слабых преемниках. Лишь при первых
фараонах XIX
династии Египет снова начинает активизировать свою внешнюю политику; однако этот
период египетской истории уже выходит за пределы нашего исследования.
[178]
125
Глава VI.
Организация и техника военного дела в период
крупных войн XVI—XV вв. до н. э.
(главным образом при XVIII династии)
Начиная со времени Нового царства Египет вышел на широкую арену активной
международной политики. Развитие рабовладельческого хозяйства требовало
постоянного
притока новой рабочей силы. Только агрессивные войны, дававшие
возможность
захватывать большое количество пленных, обычно обращавшихся в рабство, обеспечивали крупные поместья царя, храмов и аристократов достаточным
количеством
рабов. Эти войны не были оборонительными, ибо ни гиксосы, ни мелкие, почти
карликовые государства Сирии, Финикии и Палестины, ни слишком далеко
расположенные и в то время еще недостаточно сильные царства Малой Азии и
Месопотамии не могли представлять серьезной, даже потенциальной опасности
для
фараонов могущественной XVIII династии.1) Конечно, эти войны велись не
потому, что
некоторые фараоны были «великими полководцами»,2) которые воевали из
любви к
«бранной потеxе» или для вящей славы своей и своего государства, а
потому, что развитие
военно-захватнической политики было обусловлено всем ходом развития
социально-
экономической жизни древнего Египта.
Военная политика Египта в период Нового царства достигла невиданного
ранее в долине
Нила размаха. Из сравнительно отсталой, консервативной и экономически
замкнутой
страны Египет превратился в большую, в рамках древнего мира «великую
державу»,
ведшую широкую завоевательную политику и вступившую в контакт с целым
рядом
соседних племен, народов, стран и государств.3) [179]
В связи с развитием военной политики организация военного дела в Египте в
период
Нового царства изменилась по сравнению с предшествующим.4) Со времени
XVIII династии и связи с началом крупных войн в Египте увеличиваются
постоянные войска,
усложняется организация армии и военного дела в целом, появляются новые
виды оружия
и новые роды войск, причем широко используется опыт передовой техники
культурных
народов Передней Азии. Возникают первые более или менее ясные
представления о
тактике и стратегии. Непрерывные войны требуют; военизации
государственного
управления, выдвигают на видное место военную аристократию и окончательно
оформляют своеобразную идеологию «великодержавия», которая оказывает
сильное
воздействие на изобразительное искусство, литературу и идеологию того
времени.
Проведение широкой военно-захватнической политики, организация
многочисленной,
хорошо вооруженной и снабженной всем необходимым армии, которая должна
была
часто совершать далекие военные походы, сопряженные с большими
опасностями, влекли
за собой подчинение всей системы государственного управления военной
политике,
непрерывно требовавшей полного напряжения сил египетского народа. Начиная
со
времени XVIII династии среди высших чиновников все чаще встречаются
профессиональные военные командиры, которые постепенно захватывают в свои
руки
весь аппарат государственного управления, занимая, наряду с военными
должностями,
чисто гражданские, хозяйственные посты и даже проникая в область
храмового
управления. Так, например, «начальник воинов» лично руководит работами на
126
оросительной сети, от которых всегда зависела египетская экономика, поскольку каналы
были главными питательными артериями сельского хозяйства. «Царский
колесничий» и
«начальник полиции», соответственно ведавшие отборными частями египетской
армии,
отрядами колесниц и осуществлявшие военную охрану как внутри страны, так
и на ее
границах, наблюдали за перевозкой памятников, в частности статуй, а также
доставкой
каменных блоков, необходимых для построек. Эти работы всегда имели в
древнем Египте
большое значение, так как крупные постройки, особенно при фараонах XVIII династии,
создавались в большом масштабе и должны были наглядно свидетельствовать о
материальной мощи египетского государства. Характерно, что военные
командиры этого
времени фактически выполняли те важные обязанности, которые в
предшествующие
времена были прерогативой «казначея бога».5) Многочисленные надписи
времени XVIII династии ясно указывают на то, что многие из высших
командиров, занимавшие видные
посты в военном ведомстве и командовании армией, вместе с тем выполняли
(очевидно,
[180] по непосредственному указанию фараона) целый ряд не военных
обязанностей,
занимая различные, чисто гражданские должности. Имунджеху, приближенный и
соратник Тутмоса III, бывший «спутником царя во всех странах», т. е.
занимавший
высокий пост в царской свите, был одновременно «руководителем всех
