– Я готов с ним сражаться, господин капитан! Но где, как, с кем? – в тон ему заявил Игорь.
– Вместе с нами, кто уже сегодня готовится к будущей войне. Мы взорвем большевизм изнутри с помощью тысяч агентов, которые прошли через наши разведывательные школы. Я надеюсь, вы с нами, господин Миклашевский?
– У меня нет выбора, господин капитан!
– Выбор есть всегда! Это вопрос воли и убеждений!
– И что я должен сделать, господин капитан? – уточнил Игорь.
– Выполнить одно важное задание.
– Какое и где?
– Вы хорошо знаете курсантов Муху, Попова, Орлова, Гуцалюка и Бугу? – ушел от ответа Рейхер.
– Я с ними общаюсь только на занятиях, господин капитан.
– Так что вы скажете о них?
– В плане физической подготовки они гораздо сильнее, чем остальные курсанты. Особо я бы выделил Попова и Гуцалюка.
– Это очевидно. А насколько они надежны?
– Мне трудно судить, господин капитан. Все зависит от характера задачи.
– Задачи? – повторил Рейхер и, поймав взгляд Миклашевского, наконец объявил: – Захват важных документов!
«Вот теперь все понятно, куда ты клонишь! А командовать ими предлагается мне», – догадался Игорь и, продолжая игру, забросил наживку:
– Я не уверен, что это им удастся.
– Это почему же?
– Для такой операции одной физической подготовки недостаточно, нужна еще светлая голова.
– И что, ее нет среди этой пятерки?
– Возможно, потянет Попов, но у него нет опыта.
– Вы правы, господин Миклашевский, – признал Рейхер и после короткой паузы выстрелил вопросом: – А если группу возглавите вы?
– Я?! Возглавить группу? – разыгрывал сцену Игорь.
– Да-да, вы. И это должно стать вашим вкладом в наше общее будущее.
– Захватить документы у большевиков?
– Нет, – продолжал интриговать Рейхер и, откинувшись на спинку кресла, наслаждался произведенным эффектом.
Игорь только развел руками и признался:
– Извините, господин капитан, но я уже ничего не понимаю. У кого похитить? У американцев? У англичан?
– Зачем – у американцев? Здесь. В моей школе захватить агентурную картотеку.
– Как?! Для чего?! – искренне изумился Игорь.
«Провокация? Рейхер сумасшедший? Решил сбежать к американцам? Но при чем здесь я?» – искал он ответ и не находил.
– Для того, чтобы сохранить наше главное оружие – агентуру для борьбы с большевиками, – пояснил Рейхер.
– Но она и так в ваших руках!
– Пока. Мюллер и его костоломы хотят утащить ее с собой на тот свет! Идиоты! Дружба Сталина с Рузвельтом умрет в то же день, когда сапог русского ступит на священную землю Александерплац. И тогда американцам понадобимся мы со своей тайной армией. Теперь вы поняли, господин Миклашевский, почему это надо сделать?
– Да, господин капитан, я готов бороться с большевиками где угодно! – подтвердил Игорь.
– Я в вас не ошибся, господин Миклашевский.
– Говорите, что делать, господин капитан.
– Сейчас, – Рейхер поднялся, прошел к столу и нажал кнопку звонка.
Справа донесся скрип. Миклашевский повернул голову. В стене открылась потайная дверь, и в проеме возник высокого роста незнакомец лет 35. Одет он был в добротный костюм, и от него исходил тонкий запах дорогого одеколона.
«Кому война, а кому мать родна», – подумал Миклашевский и, увидев, как подтянулся Рейхер, сделал вывод, что «Лощеный», как мысленно окрестил он вошедшего, по своему положению и званию занимает не последнее место в иерархии гитлеровской разведки.
Кивнув, «Лощеный» – а это был штурмбанфюрер СС Мартин Курмис – занял кресло, торопливо подвинутое ему Рейхером.
«Так вот для кого приготовлен бокал, – догадался Миклашевский и сделал вывод: фрицы, они и есть фрицы, заранее все по полочкам разложат».
Курмис задержал взгляд на Игоре – тот почувствовал себя так, будто его разглядывают через лупу, – и посмотрел на Рейхера.
– Господин штурмбанфюрер, господин Миклашевский готов присоединиться к нам и выполнить задание, – доложил тот.
– Хорошая новость, Кенак! – отметил Курмис и кивнул на стол.
Рейхер налил в бокал красное вино, а в рюмки – коньяк.
– За наш общий успех! – произнес Курмис.
Выпив и закусив, они перешли к обсуждению плана предстоящей операции. К себе в общежитие Миклашевский вернулся, когда было далеко за полночь, и долго не мог уснуть. Он снова и снова вспоминал детали разговора в кабинете Рейхера и приходил к выводу: его и остальных курсантов гитлеровцы намерены использовать как проставку в своей многоходовой комбинации. С этими мыслями он отправился на встречу с резидентом. Лаубэ, выслушав его, согласился и тем же вечером отправил в Москву внеочередную радиограмму. В ней резидент сообщал:
«Арнольд – Андрею
2 апреля Ударов сообщил, что его связь из числа командования разведывательно-диверсионной школы, дислоцирующейся в окрестностях местечка Вустрау, капитан Вилли Лемке организовал ему встречу с исполняющим обязанности начальника той же школы капитаном Кенаком Рейхером. Она проходила в кабинете Рейхера.
Во время беседы Рейхер прощупывал Ударова на предмет его политических взглядов и выяснял планы на будущее. Убедившись в «антисоветских» взглядах Ударова и его намерении ни при каких обстоятельствах не возвращаться в СССР, он предложил ему принять участие в операции. Ее целью должны стать захват агентурной картотеки, хранящейся в вустрауской разведывательно-диверсионной школе, и продажа ее американцам.
Ударов проявил разумную инициативу и дал согласие. Ему поручена подготовка спецгруппы для проведения данной операции».
Сообщение резидента Арнольда жгло руки, и Маклярский, отложив все дела, немедленно отправился на доклад к Судоплатову. В приемной никого не было, он вошел в кабинет и с порога выпалил:
– Павел Анатольевич, у меня настоящая бомба!
Тот бросил на него лукавый взгляд и огорошил вопросом:
– Михаил Борисович, а ты часом кабинетом не ошибся?
– Я ошибся? – опешил Маклярский. – В каком это смысле, Павел Анатольевич?
– Да в том, что я не сапер, а разведчик.
– А-а, – улыбнулся Маклярский и, потрясая радиограммой, объявил: – Ударову опять повезло, Павел Анатольевич!
– Неужели Гитлера в нокаут послал?
– Пока нет, но Курека и Шелленберга сможет.
– Даже так?!
– Да. Вот ознакомьтесь, радиограмма Арнольда, только что поступила!
– Ну-ка, ну-ка, как давай сюда свою бомбу!
Маклярский подал радиограмму. Судоплатов кивнул ему на стул, а сам сосредоточился на сообщении резидента. В последнее время к нему все чаще поступали донесения от оперативно-боевых групп управления, действующих за линией фронта, о захватах агентов и даже кадровых сотрудников германских спецслужб. В ходе допросов перед подчиненными Судоплатова все отчетливее проступала тайная паутина вражеских резидентур, сплетенная абвером и Главным управлением имперской безопасности на территориях, освобожденных советскими войсками. Особое место в ряду этих материалов занимало сообщение Арнольда. Оно представляло особую ценность. Заполучить агентурную картотеку, где за кличками скрывались сотни, а возможно, даже тысячи агентов с истинными именами и фамилиями, обстоятельствами вербовки, в которой указывались задания, способы связи и районы оседания, – о таком можно было только мечтать.
Намерение Рейхера чужими руками захватить картотеку, чтобы потом продать американцам, для Судоплатова служило лишним подтверждением того, что дни фашистского режима сочтены. Но он не обольщался насчет того, что с помощью Ударова и резидентуры «Арнольда» картотеку легко удастся заполучить в свои руки. В прошлом ему не один раз пришлось испытать на себе железную хватку германских спецслужб.
Впервые это произошло в начале 1930-х годов, когда нацисты только-только пришли к власти. Он находился в Германии на нелегальном положении и выполнял задание советской разведки. Обстановка в Берлине напоминала паровой котел, готовый вот-вот взорваться. Коммунисты и социалисты подняли на борьбу с нацистами сотни тысяч человек. Несмотря на это, германская спецслужба продолжала работать как хорошо отлаженная машина. В какой-то момент он почувствовал на себе ее пристальное внимание, и не какого-то там тайного осведомителя, а будущего руководителя ведущего отдела абвер-2 и будущего генерал-майора Лахузена. От разоблачения его спасли интуиция, находчивость и неизбежная спутница талантливого разведчика – удача. И потом еще не раз он попадал под прицел абвера и гестапо, но им так и не удалось схватить его. Им оставалось довольствоваться лишь фотографией неуловимого советского агента в картотеке особо опасных врагов рейха.
Прочитав радиограмму Арнольда, Судоплатов обратился к делу агента-боевика Ударова. Почти два года Миклашевский оставался один на один с опытным и коварным врагом. Несколько раз находился на грани провала, смерть дышала ему в затылок, но каждый раз отступала. И теперь, когда он, а вместе с ним и советская разведка оказались близки к столь крупному успеху, угроза для жизни была высока, как никогда.
